Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]

— Здравствуйте, товарищи, прошу садиться.

Когда все сели и в зале стало тихо, генерал из папки вытащил листок бумаги.

— Товарищи, первоначально на коллегии мы собирались рассмотреть один вопрос, касающийся начальника 58-й колонии, но, учитывая то, что, по существу, вопрос о снятии его с должности решен и это займет несколько минут, мы посовещались и решили на коллегию вынести второй, более существенный вопрос: "О подготовке учреждений УВД к инспекторской проверке". Вы знаете, что решением министра в декабре мы подвергаемся проверке. Возражений нет?

— Нет… — раздались голоса.

— Тогда начнем работу. Есть предложение без перерыва. Где Артамонов?

— Я здесь, — вставая, отозвался тучного телосложения майор.

— Прошу на трибуну.

Артамонов вышел на трибуну, было видно, что он волнуется. Полное его лицо было покрыто красными пятнами. Он вытащил платок, вытер со лба пот.

— Сергей Романович, пожалуйста, начинайте, — обратился генерал к рядом сидевшему начальнику политотдела.

Полковник Андреев встал, строго окинул взглядом присутствующих. Говорил долго, только непонятно было, кого он воспитывал: то ли провинившегося, то ли присутствующих.

— Ну все, — тихо произнес Сазонов, — это надолго. Теперь его не остановишь.

Начальник политотдела словно услышал Сазонова, замолчал и недовольно посмотрел в его сторону.

— Подполковник Сазонов, что вы там шепчетесь? Вам что, не интересно? А ведь и вы виноваты, что мы сегодня разбираем этого "султана". Если я не ошибаюсь, вы курируете эту колонию?

— Никак нет, товарищ полковник, вы ошиблись, я не курирую эту колонию.

Полковник некоторое время молча смотрел на Сазонова. В зале притихли. Зная крутой нрав начальника политотдела, все с напряжением ждали, какая будет реакция с его стороны на столь дерзкий ответ подполковника. Но неожиданно для многих полковник, улыбаясь, произнес:

— Выходит, я ошибся? Садитесь.

Закончив выступление, полковник сел. Генерал Толстиков повернулся к трибуне, где красный как рак, непрерывно вытирая потное лицо, ждал своей участи Артамонов.

— Майор, что в оправдание скажете?

— Товарищ генерал, — откашливаясь и облизывая высохшие губы, произнес тот, — если вы мне вновь доверите колонию, даю вам честное слово, больше это не повторится.

В зале раздался дружный смех. Не выдержав, засмеялся и генерал. Лишь начальник политотдела, нахмурив брови, недовольно смотрел на зал.

— Интересно, а что больше не повторится? — пряча улыбку, спросил генерал.

Артамонов, вытирая пот, беспомощно посмотрел на генерала.

— Я жду ответа.

— Товарищ генерал, я больше ни к одной осужденной не буду подходить. Обещаю. Дайте мне испытательный срок.

В зале вновь раздался дружный хохот.

— Поздно, товарищ майор, — подал голос начальник политотдела. — Надо было раньше думать. Вы исключены из партии, а беспартийный не может быть руководителем учреждения.

Он встал, со стола взял лист бумаги, словно прокурор, строго окинул присутствующих взглядом и стал читать приказ начальника УВД. Майор Артамонов, согласно этому приказу, увольнялся из органов МВД. Закончив читку, начальник политотдела сел на место и, наклоняясь к генералу, стал что-то ему говорить. Генерал, молча выслушав его, посмотрел на присутствующих, было видно, что он кого-то ищет. Сазонов почувствовал на себе взгляд генерала.

— Юрий Иванович! — обратился к нему генерал.

— Я, товарищ генерал, — вставая, отозвался тот.

— Начальник политотдела предлагает вашу кандидатуру на должность начальника колонии. Как вы на это смотрите?

В зале все повернулись к Сазонову. Это было настолько неожиданно, что первое время Сазонов не знал, что и ответить. Буквально несколько часов тому назад, когда он с докладом был у генерала, тот намекнул, что хочет его забрать к себе замом.

— Товарищ генерал, я не готов ответить на ваш вопрос.

Начальник политотдела, приподняв голову, строго посмотрел на него и, чеканя каждое слово, резко произнес:

— Товарищ подполковник, вы коммунист, а коммунист всегда должен быть готов ответить "да”, если этого требует партия.

— Товарищ полковник, но сейчас не партийное собрание.

Начальник политотдела некоторое время молча смотрел на него. Было видно, что он не ожидал такого ответа.

— Товарищ подполковник, если я, начальник политотдела, сказал, считайте, что это сказала партия и что это ваш долг. Колония в разваленном состоянии, заключенные во все инстанции пишут жалобу за жалобой. Работая в управлении УВД, вы зарекомендовали себя с положительной стороны. Офицер вы выдержанный, морально устойчивый, а в женской колонии именно такой начальник и нужен. За последние пять лет в этой колонии мы сняли с должности уже троих начальников. Я думаю, с вами этого не случится. Поработайте с годик, мы вас обратно возьмем, да с повышением. Правда, с условием, что за это время вы сами в этом гареме не превратитесь в "султана".

В зале раздался смех.

— Юрий Иванович, вы согласны? — спросил генерал.

— Если это приказ, товарищ генерал, то согласен.

— Вот и отлично, считайте, что это приказ, — за генерала быстро ответил начальник политотдела.

Сазонов, ошеломленный, продолжал стоять.

— Садись, — прошептал Чернов.

Когда он сел, Чернов протянул ему руку и, тихо посмеиваясь, произнес:

— Поздравляю. Не забудь для меня в своем гареме подобрать красивую наложницу. Я к тебе обязательно загляну.

— Отстань, — отмахнулся от него Сазонов.

После совещания многие начальники колоний подходили к нему и, дружески пожимая руку, сочувственно успокаивали. В стороне от него стоял Артамонов и терпеливо ждал, когда он останется один. Сазонов, заметив его, сам подошел.

— Не завидую вам, — простодушно произнес Артамонов. — Не колония, а пороховая бочка. Когда будете принимать?

— Не знаю, — пожав плечами, ответил Сазонов.

— Я поеду к себе готовить документы к сдаче. Когда приедете, обо всем поговорим.

Артамонов, пожав ему руку, направился к выходу. Сазонов, немного постояв, последовал его примеру. У себя в кабинете он не выдержал и дал волю чувствам, понося начальника политотдела на чем свет стоит. Недолго думая, он даже позвонил ему, но разговор не состоялся. Начальник политотдела резко отчитал его за малодушие.

Сазонов направился к генералу. Еще на совещании он понял, что это дело рук начальника политотдела. Генерал был в дружеских отношениях с его отцом, да и к нему относился доброжелательно. С учетом этого он уверенно направился к генералу в надежде, что тот отменит его назначение на новую должность.

Когда Сазонов вошел в кабинет начальника УВД, генерал сочувственно посмотрел на взволнованное лицо подполковника и, показывая на стул, произнес: