Сергей Богачев - Донецкие повести

Иван так и не понял — правду говорит Святенко или шутит. Но спросить у священника он ничего больше не успел, к ним подошла высокая стройная женщина лет тридцати, и Святенко поднялся ей на встречу.

— Иван Сергеевич, знакомьтесь… Это и есть знаменитая Оксана Васильевна Леднева, сестра милосердия и ангел-спаситель для многих страждущих в этой войне.

— Вот так, Сергей Александрович, и начинается канонизация и причисление к лику святых Бросьте вы свою религиозную пропаганду.

Оксана поздоровалась со священником и протянула руку Черепанову. В строгой белой блузке и узкой, туго обтягивающей бедра юбке омбудсмен ополченцев абсолютно не был похож на ту женщину, которую Иван видел на экране телевизора.

Первые официальные обмены пленными начались зимой, и проходили они, как правило, в голой степи между крайними блокпостами ВСУ и ополченцев. Судя по всему, сам процесс обмена занимал не один час. И если все мужчины, принимавшие в нем участие, были одеты в теплый зимний камуфляж, то худенькая девушка, руководившая ими — в тоненькую, не вызывающую доверия при таких морозах курточку и белую вязаную шапочку. Ее тоненькая фигурка часто попадала в кадр операторов, снимающих сюжеты для новостных каналов, и многими воспринималась как инородное тело среди злых мужиков в камуфляже. Прошло совсем немного времени, и редко какой обмен стал обходиться без Ледневой.

Омбудсмен пришла не одна. Иван заметил, что на соседней с ними лавочке расположились два молодых парня в военной форме, которые то и дело поглядывали в их сторону.

— Сергей Александрович, я навела справки, — женщина достала из сумочки сигареты и закурила. — Да, действительно, есть такой — Мельник Любомир Петрович, 196 7 года рождения, уроженец села Шумляны Ивано-Франковской области, приходской священник УПЦ [33] Украинская Православная Церковь. Киевского патриархата. Следствие еще продолжается, но уже и так ясно, что в военных действиях батюшка участия не принимал, хотя, как и многие гражданские с той стороны, оказывал содействие армии карателей в виде волонтерской помощи.

— Я так понимаю, Оксана Васильевна, что ваше руководство не будет возражать против освобождения Мельника? — Святенко вопросительно посмотрел на омбудсмена. — Каковы будут ваши условия?

— Условия у нас все те же — или «всех на всех», или «один на одного». Ну, а чтобы обмен был уж совсем равноценный, давайте поменяем вашего батюшку на нашего.

Выбросив окурок сигареты в стоящую рядом урну, женщина достала из сумочки листок бумаги, сложенный вдвое, и протянула его Святенко.

— Вот, возьмите. Это данные на отца Феофана, иеромонаха Свято-Никольского мужского монастыря, который был похищен карателями в районе Угледара и сейчас, по нашим данным, находится в Артемовске. При желании можно за день обернуться. Выясняйте, Сергей Александрович, и если все срастется — звоните. Ну, а дальше будем действовать, как обычно.

Исходя из последних слов омбудсмена, Черепанов сделал вывод, что подобная встреча была у них не первой. Женщина встала, одернула юбку и, с улыбкой посмотрев на Ивана, попрощалась:

— Ну, что, «ослиные братья», я надеюсь, до скорой встречи?

Когда женщина и ее охрана отошли на приличное расстояние, Черепанов повернулся в сторону Святенко:

— Сергей Александрович, я не понял, за что нас только что назвали ослами?

— А я разве вам не сказал? — рассмеялся священник — Монахи ордена тринитариев были настолько бедны, что не могли позволить себе даже ездить на лошадях. Передвигаться им разрешалось или пешком, или на ослах. Вот за это народ и стал их называть «ослиными братьями». А я смотрю, Оксана Васильевна, в отличие от некоторых, неплохо знает историю.

И снова в дорогу. Иван уже привык к такому ритму жизни. В родном Луганске, с тех пор, как он начал помогать Святенко, ему удалось побывать всего лишь пару раз. Да и то проездом. В его квартире разместилась семья, с которой дружили еще родители Ивана — уже пожилые тетя Надя и дядька Егор с выросшими детьми и внуками. Их большой дом, в котором Иван часто бывал с мамой и отцом в детстве, находился на самой окраине города и попал в самую гущу боевых действий. Узнав, о том, что большая семья Козаченковых уже больше месяца живет в подвале, Черепанов, не раздумывая, отдал ключи от своей квартиры дядьке Егору. После этого он приезжал домой пару раз, но только для того, чтобы взять кое-что из одежды. Иван, в отличие от многих волонтеров, принципиально не надевал камуфляжную форму, считая это «игрой в войнушку взрослых дядей», которым слабо взять в руки автомат. Да и небезопасно это — для любого снайпера на передовой человек в камуфляжной форме — это мишень номер один.

За окнами мелькнули домики придорожного села, рядом с которым они еще вчера коротали ночь. Кресты на металлических каркасах куполов сгоревшей церквушки сверкали на солнце яркими бликами. «Эх, не догадались вчера подсказать местным мужикам, закрыть их какой-нибудь дерюжкой. Для артиллерийского наводчика это просто подарок», — подумал Черепанов, оглядываясь на гостеприимное село. Он сидел рядом с Маллоем, который крутил баранку «Нивы» и что-то тихонько напевал. Иван прислушался.

Маллой замолчал, и какое-то время они ехали молча. Расположившийся на заднем сидении Святенко продолжал с кем-то оживленно беседовать по телефону, убеждая неизвестного собеседника позвонить в Артемовск и решить вопрос по иеромонаху Феофану как можно быстрее.

— Никита, а ты чем будешь заниматься, когда все это закончится? — спросил у парня Иван.

Тот на миг оторвал взгляд от дороги и с удивлением посмотрел на Черепанова.

— Иван Сергеевич, а вы верите, что это скоро закончится?

Черепанов на вопрос парня не ответил. Весь его жизненный опыт говорил о том, что эта так называемая антитеррористическая операция надолго. Прошло минуты две, и Никита, словно прочитав его мысли, заговорил снова:

— Если бы все зависело от нас, то война закончилась бы еще вчера. Атак… Неужели не понятно? С востока идут эшелоны с оружием из России, а с запада вагоны с долларами, на которые тоже покупается оружие. А здесь мясорубка. Все они одинаковые.

Этот парень не переставал удивлять Черепанова. Еще вчера он упорно доказывал, что Майдан стоял не зря, и что если бы не Россия, то Украина уже была бы в Евросоюзе. А как он переживал, что в самые решающие дни революции не смог быть рядом со своими товарищами! И на тебе — все они одинаковые…