Сергей Богачев - Донецкие повести

— Растудыттебятудыт, — выругался следователь. — И вот так уже второй месяц. Слушать этого праведника уже нет никаких сил. Разбирайтесь с ним сами, а я пойду с начальством поговорю — как с этим божьим созданием дальше быть.

Он встал и, бросив злой взгляд на монаха, вышел. Отец Феофан поднял голову и впервые за все время посмотрел на своих собеседников. Судя по беглому взгляду, которым он удостоил Черепанова, тот его особо не заинтересовал. А вот Свя-тенко, который, как всегда, был в своей серой рясе, внимание монаха к себе привлек гораздо больше.

— А вас, отче, я знаю, — с почтением произнес отец Феофан. — Вы Свят — однорукий священник, который помогает в этой войне сиротам, страждущим и заблудшим душам.

Увидев удивленные глаза Святенко, он продолжил:

— Не удивляйтесь. Я в этих застенках давно, а весть о добром деле всегда опережает того, кто его творит. Братья по несчастью часто вспоминают ваше имя, в помыслах своих жаждут оказаться среди вызволенных вами.

Монах поддернул сползающие без ремня штанины брюк и, подойдя к столу, тяжело опустился на стул. По всему было видно, что чувствует себя он не очень хорошо — скулы на худом лице заострились, а тело тряслось в мелком ознобе.

— Захворал я малость, — как бы оправдываясь за свою слабость, произнес он. — Но эта напасть ненадолго. Ибо все непосильное можно осилить, веруя в Господа нашего Всемогущего.

При этих словах перекрестился не только отец Феофан, но и Святенко. Черепанов уже начал привыкать к манере общения иеромонаха, а точнее, к тому, что почти в каждом предложении тот поминает Бога. Иван подошел к Феофану и, не спрашивая у того разрешения, приложил к его лбу руку. Как он и предполагал, лоб оказался горячим.

— У нашего героя температура под сорок, — сказал он, повернувшись к Святенко. — Пойду, посмотрю, что у нас в аптечке есть для такого случая.

— Иван Сергеевич, в багажнике среди вещей должны быть кроссовки Маллоя, — бросив взгляд на босые ноги иеромонаха, попросил его Святенко. — Отцу Феофану будут в самый раз. Ну, а мы тут пока поговорим, так сказать, по-братски.

Черепанов вернулся минут через пятнадцать. Стараясь не мешать разговору двух святых отцов, он поставил на стол термос, бросил к ногам Феофана старые кроссовки Маллоя, а сам принялся рыться в походной аптечке, пытаясь найти что-нибудь жаропонижающее.

— При всем уважении к вам, я не хочу, чтобы меня меняли на отца Любомира, — продолжая, по-видимому, беседу, сказал иеромонах. — И не потому, что он отступник [36] Украинская православная Церковь Киевского патриархата — канонически непризнанная православная церковь в Украине. Возникла в 1992 г. в результате действий митрополита Филарета, бывшего предстоятеля УПЦ Московского Патриархата и архиереев Украинской православной церкви, поддержанных руководством страны. . Рано или поздно, но за этот грех предстанет он перед Всевышним, и воздастся ему за содеянное в полной мере. А сейчас что ж? Снимите вы оковы с него, вернется он домой, обнимет деток своих, а потом опять начнет разжигать пламя братоубийственной войны. Ибо сказано в Писании, нет ничего, что может остановить агнца, если он верует. А отец Любомир верует. Свято верует в то, что творит добро, и благословляет на это других, не ведая, что благословляет на убийство. В нем мирское взяло верх над христианским. Нет благословления для тех, кто участвует в братоубийственной войне. Я же прошу, чтобы Господь вразумил всех, кто взял в руки оружие.

Отец Феофан встал, перекрестился и опять начал бить поклоны. Покачнувшись, он чуть не упал. Подоспевший Черепанов подхватил батюшку и усадил на стул.

— Вот, отец Феофан, выпейте, — Иван протянул ему несколько таблеток и крышку термоса, наполненную теплой водой. — Вы нужны нам сильным и здоровым.

— Правильно Иван Сергеевич говорит — вы, отец Феофан, нам нужны. Хватит тут рассиживаться, нужно и о других страждущих подумать. Отдохнете недельку-другую и будете мне помогать, — Святенко говорил это как о давно решенном вопросе, но Иван почувствовал, что это решение он принял только сейчас, услышав его последнюю фразу.

Услышал его и отец Феофан. Он задумчиво посмотрел на Святенко, но возражать на этот раз не стал. Взяв из рук Ивана крышку термоса с водой, он потянулся к таблеткам, которые небольшой горкой лежали на столе. Пил он их по одной, склонив голову набок и долго присматриваясь к каждой из них. При этом он опять стал похожим на маленького петушка, выискивающего в россыпи зерен самое вкусное.

Помещение медицинского изолятора в районном управлении СБУ отличалось от других камер, в которых содержались задержанные, только старой табличкой с надписью «Медпункт». А в остальном все те же узкие нары, все тот же грязный умывальник и вонючая дырка в полу, заменяющая унитаз, и такое же зарешеченное окошко под самым потолком камеры. И только то, что этот так называемый «медпункт» был рассчитан на содержание четверых задержанных, делало эту камеру номером «люкс» для всех остальных «сидельцев», месяцами ожидающих своей участи в забитых по десять, а то и по пятнадцать человек камерах. Святенко удалось договориться со сле-даком, чтобы эту ночь отец Феофан провел в медизоляторе. Снабдив его термосом с горячим чаем и противовоспалительными таблетками, они попрощались с батюшкой до следующего утра.

Все оставшееся время прошло в бесконечных переговорах с руководством СБУ в Киеве, без которого местные военные и шага ступить не могли. Но их тоже можно было понять — приехали двое гражданских забирать подследственного и, главное, кого?! Посягнувшего на самое святое — честь и достоинство президента. Но Святенко знал, как работает бюрократический аппарат в этой стране, и поэтому многие вопросы, связанные с обменом двух священников, решил еще в Киеве. Все упиралось в местного следователя военной прокуратуры, который потребовал письменное распоряжение на освобождение подследственного из-под стражи.

— Нет, ну, а вы как хотели? — разведя руки в стороны, удивленно спрашивал у них подполковник — Дело внесено в государственный реестр, занимается им не обычная, а военная прокуратура, и тут на тебе — освободить. А на каком основании, позвольте полюбопытствовать? Ибо сказано в инструкции…

На этом месте следователь осекся, как бы прислушиваясь к тому, что он только что сказал, и внимательно посмотрел на еле сдерживающих смех Святенко и Черепанова. В конце концов не выдержал и рассмеялся сам.

Письменное распоряжение об освобождении иеромонаха Феофана из-под стражи он получил по факсу часа через два, когда уже закончился рабочий день и не было даже надежды дождаться из столицы хоть какой-то ответ. Сделав несколько копий документа, подполковник аккуратно сложил их в несколько раз и спрятал во внутренний карман кителя. Перехватив удивленный взгляд Черепанова, поднял вверх указательный палец и, явно копируя отца Феофана, произнес: