Сергей Богачев - Донецкие повести

«Любой каприз за ваши деньги», — усмехнулся Иван, но вслух ничего не сказал.

Весь день он потратил на продажу своей машины и бега-нину по банкам. И если с первым делом он справился довольно быстро — перекупщики за предложенную им цену вмиг выкупили его относительно новый фольксваген, то с банковской системой Украины пришлось побороться. Правильно люди говорят: «Деньги в банк отдать легко — забрать трудно». Он догадывался, что это будет непросто, но чтобы настолько… После трех часов изматывающих переговоров с управляющим персоналом банка он понял, что своих денег в ближайшее время ему не видать. «Ну, что ж, придется просить оставшуюся сумму у Яузе», — с этими мыслям уставший Черепанов присел за столик в операционном зале банка.

— Что, брат, воюешь за свои «нажитые непосильным трудом» капиталы? — раздался над его ухом незнакомый голос. Резко повернувшись, Черепанов хотел уже послать подвернувшегося под плохое настроение любопытного «братишку», но, увидев перед собой солидного, одетого в костюм-тройку и дорогую сорочку мужчину, сдержался.

— А хотите, я дам совет, как решить все ваши финансовые проблемы в этом уважаемом учреждении? — мужчина говорил ненавязчиво, и как бы ни к кому конкретно не обращаясь. — Только это будет стоить денег. В вашем случае это будет десять процентов от суммы вклада, который вы получите ровно через час.

«Боже, в какой стране мы живем!?» — подумал Иван, понимая, что другого способа получить свои деньги у него просто нет.

Ближе к вечеру, перечислив на указанный Астаховым счет деньги, Черепанов сел в маршрутку и направился в пригород Киева, где находился особняк Яузе. У него не было другого выхода. В столицу он приехал, что называется, «налегке», а после сегодняшнего дня остался вообще без копейки в кармане. Рассчитавшись со своим «консультантом» в банке, Черепанов по-дожил в бумажник что-то около трехсот долларов. «Дней на пять в Киеве и на билет до Лугани хватит, а там видно будет. Живы будем — не помрем», — вспомнил Черепанов любимую поговорку своего отца. Он с любопытством смотрел в окно маршрутки, пытаясь вспомнить, когда в последний раз пользовался общественным транспортом.

За окном мелькали красивые современные дома с большими приусадебными участками — мода жить за городом коснулась и украинцев. Понятное дело — не всех. Вот за окном мелькнул пожилой мужчина, который усердно нажимал на педали старенького велосипеда, к раме которого была привязана коса. А вот две пожилые женщины, не обращая никакого внимания на проносившиеся мимо машины, пытались перевести через дорогу испуганную корову. Стайка детворы со школьными ранцами за плечами возвращалась из школы. Еще вчера все они жили в селе и в Киев ездили только раз в неделю за продуктами. А сегодня стали частью этого города. Ветер перемен ворвался в их жизнь буквально за считанные годы. Вместо разбитой брусчатки появился чуть ли не немецкий автобан, вместо скрипучих телег — мерседесы и лексусы. Там, где раньше был выгон для коров — вырос шестиметровый забор, за которым спрятался домик бывшего президента, правее — усадьба нынешнего премьера, левее — почти дворец известного в стране борца за социальную справедливость и всеобщее равенство. Так, размышляя о превратностях судьбы, незаметно для себя Черепанов добрался к дому бессменного лидера шахтерского края Яузе.

«Роберт Карлович просил вас зайти, как только вы вернетесь, — передал просьбу хозяина один из его охранников. — Он ждет вас в кабинете». Но перед тем, как идти к своему старому знакомому, Иван решил все-таки принять душ — после сегодняшних приключений в банке и поездки в переполненной маршрутке это было как нельзя кстати.

В кабинет Яузе он вошел с еще мокрыми волосами. Бросив взгляд в его сторону, Роберт Карлович попросил немного подождать — он просматривал какие-то документы, подписывая одни и откладывая на край стола другие. Черепанов с интересом огляделся. В кабинете было много альбомов — большая часть из них была в глянцевых подарочных обложках, и только на одной полке Иван заметил с десяток книг с потрескавшимися корешками и пожелтевшими от времени страницами. Это были издания по технической механике и технологии машиностроения, которые напоминали, что их хозяин был когда-то инженером-конструктором. И, как говорят его сверстники — толковым инженером. А теперь рядом с этими книгами висел портрет Яузе в полный рост, на котором он был изображен со всеми своими регалиями. В глаза Ивану бросились две золотые звезды — одна Героя Украины, другая — Героя Труда.

— Что, Иван Сергеевич, считаешь мои побрякушки? — Яузе подошел и стал за спиной Черепанова. — Да, было время… Вы можете мне не поверить, но самые счастливые годы моей жизни были там — в далеких семидесятых, когда я работал в конструкторском бюро завода. А самой большой наградой для меня был мой завод, первый кирпич в фундамент которого закладывал именно я. Кстати, как он там?

Яузе интересовался судьбой предприятия, но его вопрос прозвучал так, как будто речь шла о живом человеке.

— Плохо, Роберт Карлович, — честно признался Черепанов. — Из России заказы прекратились, а из обещанной Европы и не начинались. Сначала ваши заводчане перешли на четырехдневный график работы, потом на двух, ну, а последние полгода проходная и вовсе стоит закрытая.

Какое-то время Яузе стоял за спиной Ивана, не проронив ни слова. Затем Черепанов услышал шаркающие шаги. Повернувшись, он увидел перед собой старого человека, который, взявшись рукой за левую половину груди, тяжело опустился в кресло.

— Суки безмозглые, просрали страну, — выдавил он из себя. — И эта сволочь, как последняя крыса, спрятался в своей норе и смотрит, как теперь здесь народ кровью харкает.

Достав из внутреннего кармана маленькую таблетку, Роберт Карлович положил ее под язык и закрыл глаза.

— Вам плохо? Может лучше врача пригласить? — предложил Иван, уже пожалев, что рассказал старику о судьбе его завода.

В ответ Яузе качнул головой, откинулся на спинку кресла и, открыв глаза, грустно улыбнулся:

— К сожалению, Иван Сергеевич, старость не сможет вылечить ни один врач. Ну, да хватит об этом, давайте лучше поговорим о вас.

Черепанов удивленно вскинул брови, а Яузе продолжил:

— Мы друг друга знаем давно, и хоть вы на какое-то время выпали из моего поля зрения, я рад видеть вас таким же, как и двадцать лет назад — дерзким, решительным и уверенным в себе человеком. Мне такие люди нужны — пойдете ко мне в помощники?

Иван не ожидал такого продолжения разговора, но своего удивления ничем не выдал. Присев напротив Яузе, спросил:

— Ну, и в чем же я буду вам помогать?

— Вы, Иван Сергеевич, знаете, как меня за глаза называют в парламенте? — видно было, что приступ прошел, и в голосе Роберта Карловича вновь появились властные нотки. — Старый лис. Я не обижаюсь, потому что так оно и есть. Событие только назревает, а я уже об этом знаю. И вот что я вам скажу — война в Донбассе уже закончилась. Эти перестрелки, о которых нам сообщают из телевизора каждый день, не что иное, как пар, который нужно периодически выпускать как с одной стороны конфликта, так и с другой. А как вы хотели? Дать мужикам в руки оружие, посадить их на долгие месяцы в окопы друг напротив друга и думать, что они ни разу не выстрелят? Как бы не так! Законы природы еще никто не смог отменить. Но я отвлекся…