Сергей Богачев - Донецкие повести

Шалва удовлетворенно хмыкнул и уже сам набрал чей-то номер:

— Миша, узнал? Я, конечно, да, знаю, знаю, что Шалву не узнать невозможно. Как здоровье, дорогой? Как твоя мама себя чувствует? — в самых драматичных и динамичных ситуациях Мдивани имел терпение не выпячивать главные вопросы в начало беседы, соблюдая свою излюбленную канву.

Когда стандартный обмен приветствиями и расспросами был завершён, Шалва Давидович как бы между прочим сообщил:

— Гость уже в пути. Встречай, как договаривались.

Станция Черешнево, где поезд стоял всего пару минут, не отличалась многолюдностью. Вот и на сей раз, кроме компании молодых людей, поддерживающих под руки своего, видимо, перебравшего в пути товарища, да бабульки с котомками, высадившейся с противоположной стороны состава, с поезда больше никто не сошёл. Молодежь погрузилась в забрызганную грязью, но местами белую «ниву» с неразличимыми номерами, которая медленно двинулась по узкой асфальтовой дороге. Через пару часов грозные знаки предупредили о въезде в пограничную зону. А вот и поворот на бывший колхоз «Красный пахарь».

— Кажись, здесь, — водитель «нивы» припарковался у заброшенного коровника, пощёлкал по навигатору и съехал на просёлочную дорогу, отмеченную знаками «Движение запрещено» и «Тупик». Вскоре впереди показался заросший кукурузой шлагбаум. При всей нарочитой заброшенности и состояние дороги, и следы колеи свидетельствовали, что ею изредка кто-то пользуется.

Справа у шлагбаума возник синий «УАЗик», возле которого лениво «загорали» двое российских погранцов. Они спокойно наблюдали за подъезжающими, не прекращая лузгать семечки и не произнося ни слова.

Водитель «нивы» остановился, вышел из машины и обратился к пограничникам:

— Здорово, мужики, мы на рыбалку по приглашению Василия Петровича. Как нам до зелёной протоки добраться?

— Мы в курсе, Давидовичу привет. И давайте за нами, — вскоре узкая дорога привела их к берегу реки.

— Бросайте свой транспорт здесь, с ним ничего не случится. Лодка у причала — разберётесь. Хорошей рыбалки! Надеемся, за пару часов управитесь.

Лодка с рыбаками, сносимая шустрым течением, пошла к противоположному берегу.

— Щуку на блесну взяли? — крепко сбитый мужик в синей ветровке приветливо встретил рыболовов у неприметного, обступленного камышами причала на украинской стороне реки.

— Щука не взялась. Везём копчёного угря для Василия Петровича.

Вскоре рыбаки пересели в четвёртую модель «жигулей» — теперь уже с украинскими номерами. Каких-то пятнадцать минут — и автомобиль остановился у полуразрушенного амбара.

— Кажись, здесь, — водитель, осмотревшись, сверился с навигатором.

— Что ж, наступил трогательный момент расставания, — смуглолицый шкет прямо через мешок, надетый на голову пленника, сунул ему под нос смоченную нашатырём тряпку и, почувствовав, как дернулась голова, вытолкнул тело за амбаром. Затем с чувством хорошо выполненной работы достал планшетник и отправил лаконичное сообщение: «Посылка доставлена».

Получив сигнал от Шалвы, Бальцерович маякнул Ивану: «Угорь на месте. Пусть встречают».

Сергей не сопротивлялся. Он понял, что его вытянули из машины. Несильный, но неприятный удар, толчок, встреча с землёй. Селиванов выматерился, затем до него донеслись звуки хлопающих дверок и отъезжающего автомобиля. Лежать в наручниках и с мешком на голове было противно, но это можно было терпеть. Тяжёлая, словно облитая свинцом голова гудела, глаза слезились, а чувство тошноты не проходило. Но, пока ты дышишь, всегда есть шанс что-то придумать. Прежде чем начать соображать, как себе помочь, он прислушался. Откуда-то издалека, из чёрной тишины, прорывались звуки сирены, которые становились все громче. Что ж, пока не стоит тратить силы и дёргаться.

— Представьтесь, пожалуйста, — молодой, аккуратно подстриженный парень, в голосе которого сквозила принадлежность к органам, был одет в невзрачную серую ветровку поверх тонкого свитера, такие же неброские джинсы и кроссовки.

Его спутники также были одеты «по гражданке». Они находились на какой-то просёлочной дороге возле скудной, замусоренной лесопосадки. Сергей перевёл взгляд на стоящий неподалёку серый джип с прилепленной на крыше синей «мигалкой». Джип стоял боком — так, что ни одного из номеров не было видно.

— Где я и кто вы? — теперь уже Селиванов пристально смотрел на незнакомцев.

— Присаживайтесь в машину, сейчас мы вам всё объясним, — Евстифеев интуитивно почувствовал, что расслабляться рано.

…Хотя задержание Селиванова, исходя из доклада, прошло на редкость гладко, чувство тревоги Сердюкова не покидало. Огорчало и то, что никаких документов при задержанном не обнаружили. Видимо, он выкупил два разных купе.

— Ещё раз повторяю вопрос: фамилия, имя, отчество, место и дата рождения, — Евстифеев уверенно начал стандартную процедуру.

— Сначала мне нужен врач. На меня было совершено нападение с дальнейшим силовым похищением.

— Вопросы здесь задаю я, и только я. Понятно? — Евстифеев начал обострять допрос.

— Где я и в каком статусе? — Селиванов гнул свою линию, словно не слыша капитана.

— Хватит ломать комедию, Селиванов…

Сергей Николаевич насмешливо улыбнулся и, бросив беглый взгляд на часы, стоявшие перед следователем, продолжил:

— Какое сегодня число?

— Второе, второе сентября, как в песне, — Евстифеев ответил автоматически и тут же запнулся, поняв, что не нужно было этого делать, впрочем, какая разница, проехали, — а теперь начинаем работать.

— Если хотите получить конструктив, сначала мне нужен врач, а потом дайте сутки, чтобы отойти, подумать. Больше я сейчас не скажу ни слова.

— Ладно, подписывай протокол, — Евстифеев бегло дописал несколько фраз на заранее заготовленном листе.

Селиванов взял бумагу, пробежал её глазами и, оставшись чем-то доволен, заявил:

— Ничего подписывать я не буду.

— Это мы уже завтра посмотрим, — Евстифеева такое начало не пугало и не удивляло — многие из его подопечных пытались поначалу храбриться и отпираться. — Увести!

— И будьте в камере поосторожней: у одного из ваших соседей, кажется, открытая форма туберкулёза, — мирно улыбнулся вдогонку арестованному Сердюков, отдавший инициативу Евстифееву и еле сдерживавший кипевшие внутри эмоции.

— Ничего, сидение ему, наоборот, впрок пойдёт, — рассуждал вслух Георгий, — сокамерников ему жёстких подобрали, тоже мне, стойкий нашёлся, не таким рога обламывали.

— А мне это всё не нравится. Что ты себя утешаешь, Жорик? Зачем он про дату спрашивал и на часы зыркал? И ещё, благодаря тебе он знаешь что выяснил? Что он имеет статус задержанного и личность его установлена, следовательно, и по сводкам, и по базе — проходит.