Хочхоль Ли - Южане и северяне

— Господин учитель, на что вы надеялись, когда переходили на Север, в этот ад?

Он отвечал:

— Не то слово вы используете. Надо говорить не ад, а рай.

— На первый взгляд вы похожи на сына помещика или буржуа. Эти слова означают, что вы выглядите очень хорошо, как отпрыск богатого рода. Поэтому мы просим воспринимать их как комплименты и не обижаться.

Были и другие бесцеремонные вопросы:

— Господин учитель, получаете ли вы какие-нибудь вести от детей, оставшихся на Юге?

— Какое впечатление произвела на вас жизнь на Севере? Мы, прежде всего, имеем в виду свободу.

— У вас, господин учитель, в последнее время довольно печальный вид. Имеются ли для этого какие-нибудь причины?

Задавались и другие бестактные вопросы. По мере увеличения количества вопросов Ким Сансу все больше краснел и выглядел совершенно беспомощным.

…Это произошло где-то в начале 1949 года, спустя несколько месяцев после его назначения в нашу школу учителем. После обеда, около двух часов дня, должен был начаться пятый урок. В это время всем пришел приказ собраться в лекционном зале. Без особого желания мы побрели туда, полагая, что нас снова зовут на какой-нибудь митинг солидарности или на очередное нудное собрание. Однако на этот раз все было совсем по-другому. Раньше такого никогда не было. С правой стороны от трибуны уже сидела молодая женщина в незнакомой форме ярко-зеленого цвета, которая не была похожа на форму Корейской народной армии. Эта военная форма салатового цвета привносила какое-то ощущение уюта. С туго затянутым вокруг нежной талий поясом она больше была похожа на симпатичную советскую партизанку из кино или театральной постановки.

В прошлом на собраниях вступительное слово обычно произносил ответственный за политико-воспитательную работу в организации демократической молодежи — учитель Чхве Санхо. Он же представлял гостя. Но на этот раз эту работу выполнял учитель Ким Сансу. Чуть прихрамывая на одну ногу, он подошел к трибуне и своим специфическим охрипшим голосом негромко, но отчетливо сказал:

— Товарищи учащиеся, я хочу представить вам необычную гостью из Южной Кореи Ли Ёнсун, бывшую студентку 3-го курса Сеульского женского университета, а ныне самоотверженную партизанку в Одэсане. Несмотря на свою занятость, товарищ Ли Ёнсун решила ненадолго зайти к нам по пути к месту назначения в Имчжи. Товарищи, поприветствуем дорогую гостью громкими аплодисментами!

Казалось, что на трибуну поднимается не самоотверженная партизанка, а совсем юная студентка женского института с короткой стрижкой и загорелым лицом. Сначала как будто даже немного стеснялась, но постепенно ее робость прошла, и она стала говорить более уверенно и интересно. Ее речь отличалась свежестью и непосредственностью, в отличие от всех тех речей, которые нам доводилось слышать раньше. После ее выступления уже никто не сомневался в том, что она действительно является настоящей партизанкой из Одэсана.

В какой-то момент я случайно обратил внимание на учителя Ким Сансу, который сидел на деревянном стульчике слева от трибуны и смотрел в зал. Через высокое застекленное окно прямой солнечный луч падал на его лицо. И тут я с удивлением заметил, что на его лице как будто нет признаков жизни. Я поднял голову еще выше и снова посмотрел в сторону трибуны. Впечатление было то же самое. От волнения у меня сильно забилось сердце. Увиденное так сильно потрясло меня, что я сам не соображал, что со мной происходит. Но меня не покидала мысль о том, что смерть витает над ним. Впрочем, вскоре я совсем забыл об этом неприятном случае. Откровенно говоря, когда я впервые встретил Чан Согёна, я про себя сравнивал его с учителем Ким Сансу, который перебрался на Север год назад.

Возможно, волею судьбы они оба оказались на Севере по одной причине, но при этом они сильно отличались друг от друга.

Мне очень хотелось знать, почему Чан Согён, преодолевая неимоверные трудности, решил прибыть на Север и как он чувствует себя на новом месте. При первом знакомстве с его личным делом я узнал, что он студент, постоянно проживает в Сеуле, что ему двадцать два года, что родился он в семье служащих, его отец юрист по специальности. При этом в скобках было уточнено, что он адвокат. Графа «род занятий отца» сначала была зачеркнута карандашом, но потом была восстановлена на полях.

Я тихо спросил Чан Сеуна, чтобы Чан Согён не смог расслышать:

— Отец Согёна адвокат?

— Да. Некоторое время он был государственным служащим. Недолго служил и при японском колониальном режиме, так что он был известным человеком. Согён единственный сын, а голова его забита всякими идеями. Вообще-то Согён (Чан Сеун назвал его просто по имени, опуская слово «товарищ»), по существу, уже порвал отношения со своим домом. Свидетельством тому является его приезд в Пусан и поступление в Институт рыбного хозяйства. Его мать несколько раз приезжала к нему из Сеула, но они не смогли достичь взаимопонимания из-за идеологических разногласий.

Меня также интересовали взаимоотношения между друзьями, потому я спросил:

— Вы ведь учились вместе в старших классах средней школы. А у вас не было разногласий по вопросам текущих событий?

— Конечно же, мы спорили по интересующим нас вопросам, но это было обычным явлением в нашей среде. Кстати, Согён был руководителем читательского кружка.

Тут же представив реальную картину споров, я лишь незаметно покачал головой.

Я до сих пор не осознал до конца, почему на станции Анбён не пошел в сторону родного дома, а, вопреки совету младшего лейтенанта Ко Ёнгука, сел на этот поезд. Вероятно, я принял такое решение под впечатлением встречи с человеком по имени Чан Согён. Еще в Тансалли мне все время хотелось задать вопросы Чан Согёну из-за любопытства к нему. Но теперь я думаю иначе.

Может быть, в этом поезде находится и Чан Согён, преодолевший тысячи ли, чтобы оказаться на Севере в этой обстановке. Движимый высокими идеалами, он навсегда покинул родной Юг. А теперь, вероятно, волею судьбы возвращается обратно. Этот человек в какой-то момент вселил в меня уверенность. В жизни бывают моменты, когда человек словно заново рождается, сравнивая себя с другим. В частности, поэтому я спросил Чан Сеуна, знает ли он господина Ким Сансу. Я хотел не столько получить положительный ответ, сколько уточнить свою точку зрения, лучше понять самого себя. Сейчас рядом со мной, за Чан Сеуном, находится Чан Согён, напряженно всматривающийся своими ясными глазами в кромешную мглу. Теперь мне стало понятно, почему Чан Согён, несмотря на все трудности, преодолел такое большое расстояние и находится здесь. Ясно, что он думает о своем теперешнем положении. Вместе с тем в моей голове все время почему-то вертелась мысль о нем. По сути говоря, Чан Согён все еще находится где-то рядом.