Хочхоль Ли - Южане и северяне

Надо сказать, что мой собеседник любил рассказывать не только о пожаре. Ёнбёнский Товарищ вообще был очень общительным и обладал определенным организаторским талантом. В первый же вечер, во время встречи с сослуживцами, он установил контакт с человеком по прозвищу Камень-картошка из Мунчхона, затем перетянул на свою сторону Батата, Ёнхынского Папашу, Ковонского Дядюшку, Ким Сокчо и еще двоих, установив хорошие отношения фактически со всеми в нашем взводе.

Хотя была еще и другая группа, возглавлял ее выходец из Хамхына — Ким Докчин. Эта группа выделялась среди двухсот молодых людей нашего подразделения своим чересчур вольным поведением, зачастую шокирующим окружающих. Они без устали балагурили и наслаждались неестественным громким смехом Ким Сокчо.

В этот раз человек из Ёнбёна со своим специфическим говором рассказывал о том, какой сон он видел однажды летом в каком-то году.

«Свирепствовал брюшной тиф. Семьи покинули безнадежно больных родственников и в отчаянии метались по полям, находясь на грани между жизнью и смертью. Это случилось в три или четыре часа дня после обеда. Откуда ни возьмись вдруг появилась жёлтая занавеска, которая бесшумно начала раздвигаться. Впереди за ней показалась незнакомая дорога через открытое пространство. По ней шли какие-то незнакомые люди. Я оказался среди них и пошел вместе с ними. Эти люди шли не в одной колонне — каждый шел сам по себе, не замечая других. Но при этом все двигались в одном направлении. Пройдя некоторое расстояние, я вдруг зачем-то повернул назад и пошел в обратном направлении. Все остальные по-прежнему продолжали идти вперед, не обращая никакого внимания на исчезнувшего человека. Шел я недолго, и тут снова появилась та самая занавеска, которая раздвигалась в разные стороны…»

По словам рассказчика, в этот момент он проснулся и почувствовал страшный голод. Через полуоткрытую дверь был виден двор, на который, подобно сильным струям водопада, падали летние послеобеденные лучи солнца. Кое-как он дополз до кухни, откинул тяжелую крышку котла и увидел на его дне большую порцию пригорелой каши из чумизы. Он тут же все проглотил. Его страшно мучила жажда, он налил из кувшина воды и залпом выпил.

— Значит, вы так заболели, — сказал человек по прозвищу Камень-картошка из Мунчхона.

— Чушь какая-то! Не надо было поворачивать назад, а нужно было идти вместе с другими людьми.

— В том-то и дело. Сам не знал, что происходит: повернул в обратную сторону. Наверно, навстречу смерти.

— Не умереть, а жить хотел — скажите правду!

Батат лукаво заметил:

— Эти антинаучные феодальные пережитки попахивают мистикой. Товарищи, разве можно в наше время говорить о таких вещах? Надо снова заняться вашим начальным образованием.

В ответ Ёнбёнский Товарищ сказал:

— Эй, Товарищ Батат, не воображай себя таким умным. Сам-то знаешь, что такое суеверие?

И тут же продолжил:

— Не знаю, суеверие это или нет, но я рассказываю то, что сам испытал во сне до освобождения страны, — говорил Ёнбёнский Товарищ.

Тут один из присутствующих поддержал рассказчика из Ёнбёна:

— Иногда во сне можно увидеть очень странные предсказания. Например, говорят, что если видишь дом у колодца с черепичной крышей, то окажешься в тюрьме.

Ёнхынский Папаша подхватил этот рассказ:

— Тогда после этого сна надо войти в такой дом.

Говорили и о других небылицах, связанных со сном.

Например, кто-то сказал:

— Говорят, что будет плохо, если во сне на тебя нападает собака. Тогда обязательно случится какая-то неприятность.

— Правда, такой сон сбывается. Например, за день до получения повестки о призыве на меня во сне напала собака.

— Нет, это неверно, потому что на второй день все пошли по пути славы.

— Именно так! А что может предсказывать «поросячий» сон?

— Об этом все знают…

— Говорят, что самым хорошим предзнаменованием является сновидение с высоким светлым небом. Тогда все твои желания сбудутся…

— Эх! Совсем ничего не понимаете! По-вашему, выходит, что, если один раз увидишь хороший сон, это изменит судьбу на всю жизнь.

— Вот беда с вами! Вы все еще сильно заражены пережитками феодализма…

— Говорят, что если во сне рыбак ловит рыбу, то это предвещает что-то дурное.

— Почему дурное?

— Я этого не знаю. Если хотите знать, спросите у сна.

— Хочу спросить, но как это сделать?

Ким Сокчо громко захохотал. У участников этой группы была привычка — заполнять свободное время болтовней о сновидениях.

В это время откуда-то донёсся печальный крик большой горлицы. Прислушиваясь, Ёнхынский Папаша сказал:

— Пожалуйста, потише. Это большая горлица.

Все приутихли, а печальный крик всё усиливался. Ёнхынский Папаша снова заговорил:

— Вы знаете, о чем поет эта птица? Если кто знает, пусть скажет.

— О чем? Как-то я слышал об этом, но позабыл. Да, точно вспомнил: «умерли жена и зять», «умерли жена и зять» — вот что означает этот крик.

— «Умерли жена и зять. Дочь осталась вдовушкой». Если действительно этот печальный крик обозначает потерю столь близких людей, то, пожалуй, можно плакать до хрипоты, — сказал Ёнхынский Папаша.

— Вы говорите какую-то чепуху. Дело в том, что «ку-ку» обозначает просто цифру 81 как конец подсчета [17], — возразил кто-то.

— И это верно, — согласился другой.

Больше на эту тему говорить не стали. Все приутихли.

Дорога, по которой двигалась колонна, была извилистой, поэтому спокойное море с левой стороны то появлялось перед нашими глазами, то снова исчезало. Когда смотрели на море с высокой точки, нам казалось, что оно находится далеко от нас за сосновым бором. А иногда казалось, что оно равнодушно плещется совсем близко. Наш отряд двигался двумя колоннами, между которыми с пистолетами на боку шли командиры взводов, облаченные в новую форму. В сумерках они были похожи не на командиров, а скорее на прогуливающихся бездельников.

В первую ночь мы прошли вдоль моря и к утру добрались до уезда Кочжин. Уже светало. Согласно распоряжению начальства мы расположились в частных домах. В больших комнатах размещалось по десять человек, а в маленьких — по пять-шесть.

Примерно в 11 часов утра, когда солнце было уже высоко в небе, я решил сделать обход личного состава и заглянул в соседний убогий домишко под соломенной крышей. Здесь расположились компании, в которых верховодили Ёнбёнский Товарищ и Ким Докчин из Хамхына. К моему удивлению, каждая из групп занимала отдельную комнату. И вдруг я вспомнил, что еще на рассвете, когда мы вселялись в частные дома, эти группы боролись за большую комнату с деревянным полом. В конце концов «выходцы из Ёнбёна» уступили, и группа Ким Докчина заняла внутреннюю комнату. Именно в ходе решения этого вопроса две группировки впервые столкнулись открыто.