Николай Стариков - Офицер особого назначения

Познакомились прибывшие с Упырем. Мрачный молдаванин, заросший от бровей до шеи черной жесткой щетиной, толстогубый, услужливо суетился возле начальника и его подруги. Помогая Амбе, успел разжечь небольшой костер, подогреть тушенку, вскипятить воду. С красным лицом, такого же цвета тугим затылком, носом пуговкой и мощной нижней челюстью, он являл собою полную противоположность Амбе. С первых же минут совместного проживания дал понять, что второй житель схрона вовсе ему не товарищ. «Прибалт!» — словно матерным словом отозвался он о соратнике.

— Похоже, Свирепый долго отстреливал свои «кадры», пока не подобрал столь рьяных исполнителей, не похожих внешне и, скорее всего, взглядами на жизнь, — говорил Иван своей подруге.

— Это чтобы не смогли сговориться против него. Такой принцип подбора кадров называется «разделяй и властвуй».

— Оба неприятные типы, — дала женщина оценку охранникам, — грязные, неряшливые, вонючие.

— А нам предстоит пожить с ними какое-то время. Были бы строительные материалы, заставил бы отрыть новую землянку на лето. От безделья могут озвереть.

— Ничего, потерпим. Но надо заставить их помыться, будут выглядеть поприличнее. Этот Упырь на медведя смахивает.

За дневными заботами в ходе знакомства с бандитами, устройством жилья, осмотром окружающей местности незаметно пролетел день. К вечеру погода стала портиться. Подул свежий ветер, по небу поползли многоярусные облака, в лесной полосе стало зябко, запад подернулся мутно-желтой пеленой, предвещая холодную погоду.

Спустились в подземелье, закрыли входной люк и сразу оказались во власти непроницаемого мрака и тяжелого спертого воздуха. Но вскоре Упырь чиркнул зажигалкой, и крохотный язычок пламени оживил убежище бандитов — плохо оструганные, местами подопревшие бревна составляли весь интерьер. Зажгли огарок свечи на полочке у дальнего столба.

— А мышей здесь нет? — робко подала голос Женя. — Я их страсть как боюсь.

— Почему же нет? Есть, особливо осенью и зимой, — ответил Упырь на довольно чистом русском языке. — Сейчас они живут в лесу на воле. Нам без них скучно. Они нам такие концерты устраивают!

— А как вы еду готовите себе? У вас же нет печки. Всё время всухомятку?

— Сейчас на костре, а зимой на буржуйке. Устанавливаем здесь, — Упырь показал пальцем на то место, где сидел Амба. — Как только подсохнет, начнем заготавливать дрова. Они у нас тут и хранятся.

— А чего вы едите? — с женским любопытством не отставала с расспросами гостья. — У вас, наверное, погреб есть?

— Разное. Что есть съедобного, то и едим. Наши предшественники с осени сделали заготовку сушеных грибов, нам хватило почти на всю зиму. Хлеб покупаем в Уразово, тушенку и другие продукты добываем ночными рейдами.

— Но грибы бывают и несъедобные. Как вы их различаете?

— Если съели и не умерли, значит, съедобные, — с заметным прибалтийским акцентом ответил Амба. Он вновь попытался изобразить улыбку, но маленький рот, похоже, не был для этого приспособлен. Получилась безгубая гримаса.

— А куда подевались ваши предшественники, которые заготавливали грибы прошлой осенью?

— Свирепый их куда-то отослал. Говорил, будто возвратятся, но до сих пор о них ничего не слышно. Он обещал и нас туда отправить, если возникнут трудности с едой и жильем. Там вроде бы всё это есть.

Женщины в этом убогом подземелье не бывали. Не предназначалось оно для них. Обитель для отшельников! Появление женщины радовало и волновало жильцов.

— А куды делся Свирепый? — озабоченно спросил Упырь. — Мы ждем-ждем, а его все нет. Вас теперь прислали. Хорошо, что маломощный Амба стоял, вернее, лежал на посту, а то и вас бы не было. Никто из посторонних не должен знать о нашем блиндаже.

С налитыми кровью глазами, побелевшим носом смотрел на Упыря Амба, вынужденный выслушивать его унизительные слова.

— Сатана отправил его к вашим заготовителям грибов. Теперь они там вместе. Помаленьку скапливаются. Настанет время, и вас туда направим. Мест всем хватит, — ответил Иван.

— За что же он попал в немилость? — насторожился Упырь.

— Не наше дело рассуждать, что да как. Скорее всего, не справился с порученным делом, а возможно, напротив, слишком перестарался. Одним словом, начальству виднее.

— Которые не справляются с порученным делом, их отстреливают, — не унимался Упырь. — У Свирепого была волчья хватка и чутьё на добычу.

— Недовольных я держать не буду, — заметил Иван. — В нашем деле нужны преданные люди. Если есть сомневающиеся, могу отправить к Свирепому.

— Вы не так меня поняли. Мне совершенно не хотелось вас обидеть, — в смущении промолвил Упырь. — Извините меня, я хотел сказать, нам не будет его хватать в деле.

— Если Сатана счел необходимым заменить Свирепого, значит, так надо. Правильно говорит новый командир: решения начальника не обсуждают. Всякое начальство от бога, а на всевышнего, дела его роптать грех великий, — отомстил Амба своему подельнику.

— Чем вы живете? — постаралась вывести разговор из неприятного русла Женя. Она чувствовала внимательные мужские взгляды, это одновременно смущало и радовало её женское самолюбие, делало разговорчивой и находчивой.

— Надеждой на лучшее, — ответил прибалт, выпятив едва заметные тонкие губы. — Надежда — двигатель человеческой души, она порождает мечту. Не будь ее, гомо сапиенс превратился бы в элементарную скотину.

— Смотри! — всплеснул руками Упырь. — За все время совместного проживания я от него не слышал столько слов. А тут вон как разговорился, да еще мудрствует.

— Лишь в разговоре с хорошими людьми приходят хорошие мысли, — парировал Амба.

«Странно все-таки, — размышлял Иван, — бандит бандитом, убийца безжалостный, а философствует! В нормальных условиях, возможно, из Амбы неплохой человек мог бы получиться. Упырь — тот безнадежный. Со временем прибалта можно еще превратить в союзника».

В маленькой «комнате» Свирепого стоял мизерный столик из неоструганных досок на неотесанных березовых ножках. На нем горела стеариновая свеча, зажженная услужливым Упырем. Здесь же лежали ворохом бумаги, красные и синие карандаши. В углу на полке стояла радиостанция, от неё вниз к батареям тянулись два зеленых провода. На лежаке — матрас, простыня не первой свежести, пуховая подушка, байковое одеяло. Среди пока ещё не изученных бумаг имелась немецкая топографическая карта, выписки из немецко-русского и русско-немецкого словарей, немецкая листовка с пропуском через линию фронта. В чемоданчике под столом Женя нашла аккуратно сложенную пару белья, флакон одеколона, две гранаты Ф-1. Над лежаком висели два автомата: IIIIITT и немецкий, оба с полностью снаряженными магазинами. Под подушкой покоился парабеллум и две непочатые пачки патронов к нему. Теперь всё принадлежало Ивану.