Юлий Анненков - Штурманок прокладывает курс

Я медленно перечислял фамилии уже арестованных и тех, кого назвал Пансимо. Эрих следил за полетом качелей.

— Вы запомнили, Эрих? После завода пишущих машин возьмутся за ваш. Обвинение — сбор военно-промышленной информации.

Он и бровью не повел, всё наблюдал, как летают его ребята. Качели остановились.

— Генрих, Эльза! Хватит на сегодня!

Мальчик и девочка выбежали из-за загородки к отцу.

— Вы остаетесь? — спросил он. — Нам пора.

— Может быть, выпьем по кружечке пива? — предложил я, уже теряя всякую надежду установить с ним контакт. — Здесь, рядом, пивной павильон...

— С детьми? Что вы, Карл!.. И вообще мне тут надоело. Послезавтра пойду в кино на Фридрихштрассе. Шикарная картина — «Любовь пирата». Купил два билета на пятичасовой, в двадцать пятый ряд, а жена не может. Досада! Ну, доброго вечера!

И он ушел по аллейке неторопливо, вразвалочку. Дети бежали впереди. Теперь я уже не сомневался: мне назначена явка.

После нашего выхода в море косой Франц проникся ко мне почтением. В самых высокопарных выражениях он доложил шефу о моих решительных действиях, а Динглингеру похвалил его самого:

— Ты голова, Готфрид! Я всегда это говорил. Ты нашел именно такого моряка, какого хотел шеф.

Готфрид снисходительно принял очередной комплимент.

— Да, шеф тобой доволен, Макс. Он сказал: если следующее задание выполнишь не хуже, можешь рассчитывать на повышение и награду. Кстати, сегодня познакомлю тебя с двумя твоими подопечными. Там еще будет женщина, но ее я не знаю.

Подопечные — власовцы, Пелевин и Ковров, — уже два месяца жили при штаб-квартире шефа. Их подготовка была закончена, теперь они проводили дни за картами, проигрывая будущие гонорары. Хмурый, коротконогий Ковров прятал глаза, говорил вполголоса. Осенью сорок первого года он перебежал к немцам и дослужился до чина подпоручика в РОА. Видно было, что он боится предстоящей поездки. Пелевин — уголовник, приговоренный советским судом к десяти годам тюрьмы за грабеж и убийство, — бравировал. Ему, мол, все равно, лишь бы хорошо платили. Развинченный, как на шарнирах, он хмурил узенький лобик, чуть заметно шевеля ушами.

— Интересно, какая у меня будет жена? — спросил Пелевин. — Хорошо бы, не очень старая.

Я прикрикнул на него:

— Стать смирно! — Коверкая русский язык, объяснил: — Если захочешь приставать к ней, она будет выпускать тебе кишки. Это есть немецкий фрау, твой начальник.

О будущей «жене» Пелевина — Ирме я знал только то, что она из прибалтийских немцев, свободно говорит по-русски, служила надзирательницей в женских бараках Заксенхаузена, а сейчас выполняет где-то личное задание шефа.

Не хватало четвертого диверсанта. Из моего списка моряков отобрали два десятка фамилий. Косой объездил несколько лагерей, вернулся усталый и злой.

— Ни черта нет, половина уже подохла. Другие не годятся. Тот не протянет и недели, этот подозревается в подпольной работе.

Я просмотрел список:

— А эти четверо? Не отмечено ничего.

— Двое — в штрафлаге. Оттуда нельзя. Двоих забрал абвер.

— Так, может быть, возьмем у них? Не знаешь, куда их забрали?

— Ше-лоу-гуроф. — Он с трудом прочел эту фамилию. — Керченская абвергруппа. А второй — в Эстонии.

На следующий день Косой улетел в Констанцу договариваться с местным начальством о подготовке операции. Теперь диверсанты были подчинены непосредственно мне. Снова я поехал к Ригеру.

— Плохо выглядите, Вегнер, — сказал шеф, — устали? Надо быть в форме, чтобы на юге получилось не хуже, чем на севере.

— Благодарю вас, герр капитан цур зее, я действительно немного устал.

— Завтра Ирма позвонит вам на Вальштрассе, — продолжал фон Ригер. — Только не вызывайте ее туда. Поезжайте к ней в гостиницу. И вообще до самого вылета те двое русских не должны ее видеть. Так спокойнее. Успеют познакомиться в Констанце.

— Я спросил, как быть с моряком, нельзя ли взять человека из кадров абвера?

Он нахмурился, долго пыхтел, перекладывая бумаги.

— Нежелательно делать это на высоком уровне. Лучше использовать личные контакты.

— Простите, не понимаю.

Он тяжело поднялся, пошевелил кочергой дрова в камине.

— Завидую вам, Вегнер. Скоро будете в теплых краях. А насчет моряка?.. Я просил начальника СД в Констанце, Ральфа, подобрать подходящего человека. Мы еще вернемся к этой теме.

Мне не удалось завести разговор о тех моряках, которых забрал абвер. Надежда на встречу с Шелагуровым исчезала. Но даже не это сейчас главное. Больше всего на свете мне нужна связь. Любой ценой! Только бы не опоздать на встречу с Эрихом!

Как назло, Ригер долго продержал меня. Он отлично знал Черное море и теперь подробно рассказывал мне о соотношении сил на этом театре.

Шеф говорил о советских кораблях, базирующихся в устье реки Хоби, севернее Поти, а я думал о немце, который ходит по тротуару у кино, чтобы продать мне свой лишний билет.

Когда я добрался до Дрездена, не оставалось времени, чтобы заехать домой переодеться. Часы на башне ратуши пробили пять. Сеанс уже начался. Кассир-инвалид левой рукой отсчитал сдачу. Билетерша с фонариком ввела меня в темный зал.

— Спасибо, фройляйн! Тут, кажется, свободно. — И я уселся у самой стенки, на свободное место в двадцать пятом ряду.

Эрих не мог скрыть удивления, увидев меня в форме:

— Как это понять?

— Моя служба.

На экране сшибались бригантины, гремели аркебузы, пират ревел свою любовную песню, а в заднем ряду, под балконом, прижавшись друг к другу, мы обменивались едва слышными, как дыхание, репликами.

— Вы успели? — спросил я.

— На «Эрике» не успели. Уже уехали...

— А ваши?

— Спасибо, успели.

— И как?

— Это наше дело. Что еще?

— Мне нужна связь.

— С кем?

— С русскими.

Он даже присвистнул слегка:

— Ас Луной не хотите?

Я терял последнюю надежду. Действительно, откуда может у него быть связь с нашими? То, что помог антифашистам, — хорошо, но главное: как быть с Тегераном? Конечно, кроме меня, действуют другие разведчики. Может быть, они уже сообщили о Тегеране. Нет! Если бы каждый красноармеец ожидал, пока выстрелит сосед, мы давно проиграли бы войну. Я не могу ждать.

— Пожалуйста, Эрих, спросите ваших. Речь идет об очень важном. Покушение на глав правительств антигитлеровской коалиции.

— Не морочьте голову. Это похоже на провокацию.

— Хорошо. Тогда больше не увидимся.

— Как вас зовут по-настоящему?

— Здесь — корветен-капитан Вегнер.

— А там?

— Штурманок.

— Штурман-ок? Странное имя. Это ваша профессия?

— Имя, говорят тебе! Доложи твоим руководителям: нужна радиосвязь на ту сторону. Немедленно!

Он долго молчал, потом выбрал момент, когда снова загрохотал барабан, завыли трубы: