Владимир Жарко - Воздушные разведчики

Усилилась партийно-политическая работа в полку. В напряженные дни интенсивных полетов экипажей подполковник С. П. Висягин нацеливал парторгов и комсоргов на конкретную индивидуальную работу с каждым воином-авиатором. Боевые листки в эскадрильях выходили каждый день, порой по два, а то и но три выпуска. По сути, они появлялись сразу же, как только становилось известно о действиях того или иного экипажа за линией фронта. Секретарь партбюро 2-й эскадрильи капитан Виктор Волков, например, прямо на стоянке просматривал очередной боевой листок, и его тут же вывешивали на видном месте. «Равняйтесь на экипаж Владимира Свирчевского!» – призывал очередной номер боевого листка. У него собирались авиаторы, внимательно читали сообщение о действиях членов экипажа Героя Советского Союза В. С. Свирчевского. Текст обычно был лаконичным. В боевом листке шла речь о наиболее характерном для данного вылета. Бывалым авиаторам и так была понятна его динамика. А молодые экипажи, читая подобные сообщения, перенимали опыт старших. «Когда же и мы станем вот такими боевыми летчиками?» – думали они, вероятно, в такие часы.

В непогоду, когда рев моторов на аэродроме стихал, капитан В. Волков, как и другие парторги, проводил партийные собрания. Повестки дня вытекали из решаемых задач: «О повышении бдительности и дисциплинированности при ведении воздушной разведки», «На земле и в воздухе беречь боевую технику», «Пример коммуниста в бою», «Высокое летное мастерство – залог успешного выполнения боевой задачи».

Особое место в партийно-политической работе занимало изучение приказов Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Приятно и радостно было авиаторам слышать, что освобождены такие-то советские города. Особый восторг вызывали у них приказы в те дни, когда отмечались успехи Красной Армии под Сталинградом, на Дону и Северном Кавказе, под Воронежом, в районе Великих Лук и южнее Ладожского озера. Потом был приказ о первом салюте в честь освобождения Орла и Белгорода, затем – Харькова, Таганрога, Ельни, Глухова, Рыльска, Севска, Сум, Донбасса, Конотопа, Бахмача, Нежина, Новороссийска, других советских городов. Особенно приятно было воздушным разведчикам слышать оценку своих действий, когда в приказе назывались части генерал-лейтенанта авиации М. М. Громова, а после него – генерал-лейтенанта авиации Н. Ф. Папивина. Это было при освобождении Духовщины, Смоленска, Невеля, Городка.

– Каждый из нас должен сделать все от него зависящее, – говорил авиаторам подполковник С. П. Висягин, – чтобы такие приказы Верховный Главнокомандующий подписывал как можно чаще. Наступит день, и наша армия полностью освободит от фашистских захватчиков оккупированную ими территорию.

Во время политинформаций в те дни авиаторы чаще всего задавали вопрос о том, когда союзники откроют второй фронт. С. Висягину, В. Волкову, другим коммунистам и беспартийным, проводившим политинформации, не так просто было объяснять политику правительств США и Англии. Тем не менее со своим делом они справлялись.

– Что тут, собственно, объяснять? – не выдержал однажды Свирчевский. – Ворон ворону глаз не выклюет. Что одни, что другие – капиталисты. Мы, Советский Союз, и тем, и другим поперек горла стоим. Так что свиная тушенка, что поставляется нам, еще долго вторым фронтом будет называться.

Был такой вид партийно-политической работы, в которой принимали участие практически все экипажи полка, вылетавшие на дальнюю разведку, – разбрасывание листовок над оккупированной врагом территорией. Синие, оранжевые, белые листки несли советским людям, томившимся под немецко-фашистским игом, правду о положении на фронте, вселяли уверенность в скором освобождении, звали на борьбу против гитлеровцев.

Два-три раза в неделю авиаторы смотрели кинофильмы. Правда, в период ноябрьских затяжных дождей 1943 года не было возможности привезти в полк новые фильмы. Киномеханик вынужден был показывать одну и ту же ленту – «Учитель». И воины-авиаторы уже на память выучили диалоги тех сцен, когда герой фильма Костя Худяков на самолете прибыл в свою деревню и дед говорил его товарищу: «Во, смотри, кем Костя стал. А ты – учитель…» На что товарищ Кости отвечал: «Не было бы учителя – не было бы и летчика».

Однако авиаторы не скучали и без кино. Действовала самодеятельность, на сцену выходил струнный оркестр под руководством штурмана В. Негорожина, его сменял хор под управлением командира эскадрильи Г. Мартьянова. Нередко в полк приезжали известные артисты, фронтовой ансамбль песни и пляски.

Поступавшие в полк газеты «Правда», «Известия», «Красная звезда», фронтовая «За Родину» читались с неизменным интересом. Печатное слово звало авиаторов на новые подвиги во имя освобождения Советской Отчизны, во имя окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков.

1944 год начался очередными победными салютами. Войска 1-го Украинского фронта освободили Новоград-Волынский, Белую Церковь, Бердичев, Сарны; 2-го – Кировоград; Ленинградского – Красное Село, Мгу, Пушкин, Павловск, Гатчину, Рошну; Волховского – Тосно, Любань. Начиналось освобождение Советской Белоруссии. Войска Белорусского фронта овладели юго-восточными районами республики, городами Мозырь и Калинковичи. Однако операция «Багратион» была еще впереди – она разрабатывалась в штабах в глубокой тайне. А экипажи 11-го отдельного разведывательного авиационного полка уже принимали участие в ее подготовке: они летали над занятой врагом территорией на большую глубину, вплоть до берегов Балтийского моря.

В январе полк понес большую утрату – погиб капитан Михаил Зевахин. Случилось это в глубоком советском тылу. Еще в конце ноября 1943 года небольшую группу экипажей во главе с командиром звена М. С. Зевахиным направили в один из городов на Волге для того, чтобы перегнать оттуда в полк новые «петляковы». Все летчики, вошедшие в эту группу, – достаточно опытные и подготовлены для выполнения одиночного перелета на большое расстояние с несколькими посадками для заправки топливом на промежуточных аэродромах. К тому времени капитан Зевахин был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, представлен к присвоению звания Героя Советского Союза.

Воздушные разведчики получили самолеты и начали облет их для проверки работы моторов, агрегатов и систем. Но неблагоприятные метеоусловия долгое время не позволяли сделать это в полном объеме. Лишь 13 января 1944 года выдался морозный солнечный день. Первым взлетел экипаж Михаила Зевахина. Однако по маршруту он не пошел вследствие появления какой-то неисправности. Зевахин решил произвести посадку. Когда самолет находился на небольшой высоте, в нескольких сотнях метров от начала ВПП – взлетно-посадочной полосы, он нерасчетливо резко снизился. «Пешка» приземлилась перед началом ВПП на неукатанном глубоком снегу. Произошло скоростное капотирование (переворачивание самолета через носовую часть на верхнюю часть фюзеляжа). Экипаж погиб.