Игорь Акимов - Баллада об ушедших на задание

На этом этаже воды было значительно меньше – чуть не доставало до колена. Но она текла и лилась отовсюду, и нетрудно было догадаться, что при таких темпах потребуется минут пятнадцать-двадцать, чтобы нижний этаж залило доверху, и тогда придет черед этого.

Следовало поторопиться.

Алексей Иннокентьевич припомнил, что выход в тамбур должен быть несколькими метрами правее, побрел в ту сторону и быстро нашел круглую стальную дверь. Она оказалась закрытой. Алексей Иннокентьевич налег на нее, дернул на себя. Не помогло. Тогда он нащупал засовы, засмеялся и сдвинул их. Мало! Он стал искать, что же еще удерживает дверь – и тут сзади ударил свет. Алексей Иннокентьевич резко обернулся. Кто-то стоял в нескольких метрах и светил ему прямо в лицо карманным фонариком.

– Так это, оказывается, вы, господин подполковник!..

Алексей Иннокентьевич узнал голос Уго фон Хальдорфа.

– Значит, вы еще здесь? – продолжал фон Хальдорф. – Ваши так спешили наверх, что забыли о существовании подполковника Малахова?

Только теперь Малахов понял, что происходит в замке.

– Не будем терять времени, – сказал он. – Если мы сию минуту не откроем дверь…

– Это я ее закрыл, – перебил фон Хальдорф. – Пришлось. Они пустили в ход гранаты. Я едва спасся.

– Но через пять минут там набежит доверху воды. И тогда будет поздно.

– Спокойно, подполковник. Задвиньте засовы.

В подтверждение своего права командовать фон Хальдорф ввел в свет фонарика правую руку. В ней был «вальтер». Алексей Иннокентьевич выполнил распоряжение.

– А теперь марш вперед, – указал направление лучом фонарика фон Хальдорф.

Коридор, такой аккуратный еще несколько часов назад, был неузнаваем. Двери комнат распахнуты, сорваны с петель и расщеплены; стены опалены взрывами и посечены пулями. То и дело приходилось переступать через трупы, а в одном месте в стене зиял пролом, и в нем, чудовищно переплетаясь, лежало несколько трупов сразу: русские и фашисты. Алексей Иннокентьевич остановился перед ними. Нет, он не знал этих парней. Ни одного.

– Хороша жанровая сценка, подполковник? Жаль, не пришлось поглядеть, как они грызут друг друга.

– У них не было оружия, – согласился Малахов.

– В том-то весь сенс. Но для победителя пуля нашлась! – засмеялся фон Хальдорф и показал рукой. – Насколько я понимаю, его вон оттуда срезали из автомата. Поучительный финал!

Действительно, в указанном фон Хальдорфом месте лежал труп эсэсовца с автоматом. Как просто: прыгнуть в сторону – рвануть автомат, падая на спину, под стенку, открыть огонь… А если в стволе не окажется патрона – перекатиться в воде под другую стенку, и за это время успеть передернуть затвор – и стрелять…

– Стоять! – вдруг приказал фон Хальдорф. – Руки вверх! – Он чуть помедлил. – Извините, подполковник, я должен вам напомнить, что взял вас из милости. По своей мягкосердечности. Так что советую вести себя благоразумно. И не проявлять инициативы.

Они снова пошли вперед. Не доходя метров десяти до конца коридора, вошли в обычную комнату, обставленную как канцелярия: письменные столы, книжный шкаф, вделанные в стену высокие сейфы. Фон Хальдорф приказал Малахову стать в сторона и открыл один из них.

– Это запасной ход на верхний этаж бункера, – пояснил он. – Я поднимаюсь первым, вы – следом, как только хлынет вода. Если чуть замешкаетесь – запру ход, и тогда пеняйте на себя.

«Он имеет в виду тот автомат, – понял Алексей Иннокентьевич. – Но бежать за ним нет смысла. Во-первых, темно; я затрачу уйму времени только на то, чтоб его разыскать. А ведь надо еще и успеть вернуться – опять же в темноте, по воде, а я вовсе не уверен, что разыщу эту комнату сразу. Во-вторых, если б даже это удалось, автомат от фон Хальдорфа не спрячешь; и, прежде чем я увижу фашиста и успею открыть огонь, он это сделает сам, а то и связываться не будет: закроет верхний выход – и амба. Нет, – решил Алексей Иннокентьевич, – сейчас на такую авантюру я не имею права. Надо действовать только наверняка, без малейшего риска, чтоб случайностям места не было. Этот немец – мой, и никуда он от меня не уйдет. Второго такого случая уже не будет».

(Он знал, что фон Хальдорф дает ему возможность бежать, и сам фон Хальдорф это знал тоже. Но немец не сомневался, что Малахов останется: он понимал, какая между ними началась игра, пусть и не объявленная вслух, и охотно шел на обострение; кроме всего прочего, он был не прочь стать свидетелем унижения советского контрразведчика, даже ценой относительной его свободы. А побег в настоящей ситуации – как это ни парадоксально, – свидетельствовал бы о малодушии, и – как следствие – о капитуляции Малахова, ибо говорил бы только об одном: об отказе от поединка.)

Поэтому Алексей Иннокентьевич терпеливо дождался, пока из сейфа не хлынула вода, – и тогда только бросился вперед. Лестница была металлическая, она обвивалась спиралью вокруг стального шеста; справа были перила. Алексей Иннокентьевич уже имел опыт и поднимался спиной вперед, цепляясь за шест обеими руками. На этот раз он совсем не наглотался воды, зато обессилел так, что на верхнем этаже бункера в прямом смысле свалился с ног, отполз на четвереньках в сторону и сел, прислонившись к стене. Сидеть все же надо было прямо, иначе рот оказывался в воде.

Фон Хальдорф попробовал закрыть ход, но дверь где-то заклинило, и возиться с нею он не стал.

– Поднимайтесь, Малахов.

– Дайте отдышаться минуту. Сердце вот здесь.

– Эта минута может стоить вам жизни. Поднимайтесь, черт побери, или я буду вынужден вас пристрелить.

На этом этаже было тоже темно. И такие же следы боя. Впрочем, Алексей Иннокентьевич разглядывал их (насколько позволял фонарик фон Хальдорфа) не очень внимательно; он был занят попытками сориентироваться, определить хотя бы приблизительно, в какой стороне и на каком расстоянии от них находится главный вход. Он даже начал подсчитывать количество шагов, но тут же понял, что это не имеет смысла; ведь они шли по воде, да и темнота растягивала каждый метр вдвое…

Наконец они добрели до завала.

Фон Хальдорф встревожился. Он попросил Малахова отойти, сам вскарабкался на баррикаду из взорванного железобетона и обломков кирпича. Спустился вниз расстроенный.

– Какая досада!.. Мы должны перебраться на ту сторону. И по возможности скорее.

Алексей Иннокентьевич понял, что сейчас последует приказ лезть наверх и разгребать кирпичи.

– Арсенал ухнули? – спросил он, чтобы еще хоть чуть-чуть выгадать время.

– Нет. Вот здесь, за стеной, были помещения диверсионного факультета. Выпускники, естественно, работали не с манекенами. С настоящим материалом.

– Случайный взрыв?

– Уверен, что нет. Образцы мин и взрывчаток хранились в комнате-сейфе. Она закрывалась математическими замками.