Илья Штемлер - Мой белый, белый город
- Название:Мой белый, белый город
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Илья Штемлер - Мой белый, белый город краткое содержание
Мой белый, белый город - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
- У Захара точно такая. Собачий мех, - презрительно проговорил Борис.
Я растерялся. Теперь, если рассказать о кресте, он ни за что не поверит.
После этого я Сашу не видел…
Однажды я спросил Розу, куда делся ее родственник.
- На фронт вызвали. Ты ведь знаешь, какой он герой. - Роза быстро отошла от меня. Переживала она за своего родственника, как бы с ним чего-нибудь не случилось. Каждый день утром Роза выходила на балкон и ждала почтальона. Но писем ей не было…
А через некоторое время весь двор был взбудоражен - Роза умирает. Приходили доктора, один за другим. Потом они собрались все вместе. Это и называется консилиум. Борис сказал мне, что у Розы должен был быть ребенок, но она его куда-то выкинула. Поэтому и заболела… Консилиум что-то решил, и Роза «пошла на поправку». Она стала выходить в галерею. Но даже и не смотрела в сторону почтальона…
К четырем часам мы собрались у нашей бывшей школы, где размещался госпиталь. Товарищ Алик поджидал нас с листком бумаги в руках - он вел учет. Явились все, кто был занят в самодеятельности, так что выговор объявлять будет некому. Я так и не понял, доволен этим Алик или нет…
Мы вошли в длинный узкий коридор. Я почти его не помнил. Или просто не узнал. Такое ощущение, что я никогда не приходил сюда раньше.
Вот здесь, напротив портрета, стенгазета висела. Портрет был. А на месте стенгазеты прибита доска с противопожарным оборудованием и под ней ящик с песком. Пока я оглядывался, нам раздали халаты.
- Чтобы вернули лично мне. По счету! - предупредила сестра-хозяйка.
Халаты были длинные, и мы подхватили подолы.
Я заметил, что стараюсь осторожно ступать, как тогда, когда в коридоре лежала широкая зеленая дорожка. Но дорожки не было, и моя нога ступала на бетонный пол…
Пахло солдатским мылом. Пахло борщом. Пахло лекарствами.
У стены были свалены матрацы, стояли две тележки на резиновых шинах, валялись куски провода… И все это тускло освещалось лампочками в железных намордниках.
Мы поднялись на второй этаж. И только здесь я узнал нашу бывшую школу. Хоть и жались к стене выставленные в коридор кровати и торопливо проходили медсестры, это был наш коридор!
Свет валил из широких окон. Висели портреты великих ученых во главе с Ломоносовым, а под ними стояли в горшочках цветы. И дорожка зеленая…
Мы шли осторожно, заглядывая в классы-палаты. Кровати, тумбочки, цветы - много цветов. Их приносили шефы…
Раненых почему-то не было видно.
Свой класс я сразу узнал по здоровенному чернильному пятну рядом с дверью. Никакая известка не помогала - пятно пробивалось. И здесь стояли кровати. А на одной из них лежал раненый в рыжем халате и читал газету. Рядом, на полу, валялись костыли.
- А! Артисты приехали! - сказал он и засмеялся. Мы засмеялись в ответ.
- Ждем вас, ждем.
Он подобрал костыли и попытался было подняться. Лицо его напряглось, так что было непонятно, больно ему или он улыбается.
- Я сам. Спокойно. Спокойно. Сам. Сам! - остановил он нас резким голосом. Тогда стало понятно, что ему не до улыбок. - Идите. Я сам! Сам. Вот так. Сам, - заговаривал он свою боль, мы-то ведь давно отошли…
Черная стеклянная табличка «Директор» блестела, словно ее только протерли. И чуть ниже была прикноплена другая: «Начальник госпиталя». Это было написано тушью на листке. Можно подумать, что наш директор Михаил Семенович еще сидит в своем кабинете.
Пониже таблички «Учительская» висел листочек «Перевязочная». Оказывается, начальник госпиталя специально приказал сохранять в порядке старые надписи. Это был настоящий начальник госпиталя…
Когда мы подошли к физкультурному залу, раздались аплодисменты. Ясно, что встречают нас. Будто мы были настоящие артисты, а не так, школьная самодеятельность. Все ребята немного растерялись, даже товарищ Алик. Он то и дело оправлял рубашку и строго, деловито хмурил лицо. Раненых было очень много, а оттого, что некоторые взобрались на шведскую лестницу, казалось, что раненых еще больше - даже «амфитеатр» переполнен.
После приветствия дежурного врача выступил товарищ Алик. Он сообщил, что уполномочен поздравить раненых воинов от лица нашей школы с… А с чем поздравить, так и не мог сообразить.
- С одиннадцатым январем! - засмеялся какой-то раненый с забинтованной рукой.
Все рассмеялись. Алик еще больше растерялся.
- Мы начинаем наш концерт! - выкрикнул он.
- Начинай, начинай, - весело разрешил зал.
- Сцена из комедии бессмертного Гоголя… Бессмертной комедии писателя Гоголя «Ревизор», - объявил Алик. - Роли исполняют: Хлестаков, чиновник, - Борис Сухаренко. Aнна Андреевна, жена городничего, - Ваня Татевосов.
Зал загоготал.
- Хочу пояснить, - расхрабрился товарищ Алик, - мы ведь мужская школа. Девочек у нас нет. Ничего не поделаешь…
Если бы они знали, сколько пришлось уговаривать Ваню согласиться на роль жены городничего. На свое несчастье, Ваня был очень похож лицом на девчонку. А если надеть платок, то и не отличишь совсем…
И вот из коридора, где артисты переодевались, выходит Хлестаков с усами, наведенными чернильным карандашом, в фетровой шляпе. Из кармана свисает цепочка от настенных ходиков, изображающая брелок.
Следом появляется Анна Андреевна. В широкой юбке, с огромной подложенной грудью и в чепчике, Ваня был похож на старуху Марьям, которая спекулировала хаши. К тому же ему натерли марганцовкой щеки и губы.
Несколько секунд потрясенный зал молчал. Но в следующее мгновение раздался такой смех, что было слышно, вероятно, на бульваре.
Вместе со всеми хохотали Хлестаков и сама жена городничего. Наши ребята тоже смеялись. Только товарищ Алик, чуть не плача, требовал начинать. Но стоило Хлестакову раскрыть рот, как зал захлебывался в новом приступе смеха.
- Ах! - выдавила сквозь смех «мадам Сквозник-Дмухановская».
- Отчего вы так испугались, сударыня? - пытается войти в роль Борис.
- Нет, я не ис… ис… испугался, - захлебывается Ваня.
- «Испугалась», - поправляет Хлестаков и достает брелок, еле справляясь с дыханием. - Помилуйте, сударыня… - Но тут оба не выдерживают и откровенно хохочут, сопровождаемые всем залом.
- Ах идиот я, идиот. Надо было их в конце выпустить, - горевал единственный серьезный человек - товарищ Алик. Он взял за шиворот Бориса и Ваню и вывел их в коридор.
А зал бушевал:
- Давай Гоголя! Давай «Ревизора»! Алик поднял руку:
- Потом. В конце… Сейчас Леня Козаков споет песню «Бескозырка».
Вышел Леня. Маленький такой, он был меньше всех в классе. На голове у него была бескозырка. Он ее то и дело поправлял - бескозырка садилась ему на уши.
Ждать, пока зал успокоится, было бессмысленно. И Леня запел. Начала первого куплета было вовсе не слышно. Но вот зал стал стихать. И затих.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: