Николай Гоголь - Полное собрание сочинений и писем в семнадцати томах. Том III. Повести. Том IV. Комедии

Швохнев (взглянув на Кругеля значительно). А? Восемьдесят тысяч!

Кругель покачал головою.

Думаешь, нечисто? Это мы сейчас узнаем. (Гаврюшке.) Послушай, когда барин остается дома один, что делает?

Гаврюшка.Да как что делает? Известно, что делает. Он уж барин, так держит себя хорошо: он ничего не делает.

Швохнев.Врешь, чай, карт из рук не выпускает.

Гаврюшка.Не могу знать, я с барином всего две недели. С ним прежде все Павлушка ездил. У нас тоже есть Герасим лакей, опять Иван, лакей, Иван псарь, Иван музыкант, Дементий кучер, да намедни из деревни одного взяли.

Швохнев. (Кругелю). Думаешь, шулер?

Кругель.И очень может быть.

Швохнев.А попробовать все-таки попробуем.

⠀⠀ ⠀⠀

Оба убегают.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Гаврюшка один.

⠀⠀ ⠀⠀

Проворные господа! А за бумажку спасибо. Будет Матрене на чепец да пострельчонкам тоже по прянику. Эх, люблю походную жисть! Уж всегда что-нибудь приобретешь: барин пошлет купить чего-нибудь — все уж с рубля гривенничек положишь себе в карман. Как подумаешь, что за житье господам на свете! куда хоть катай! В Смоленске наскучило, поехал в Рязань, не захотел в Рязань — в Казань. В Казань не захотел, валяй под самый Ярослав. [430] Вот только до сих пор не знаю, который из городов будет партикулярней — Рязань или Казань? Казань будет потому партикулярней, что в Казани…

⠀⠀ ⠀⠀

Ихарев, Гаврюшка, потом Алексей.

⠀⠀ ⠀⠀

Ихарев.В них нет ничего особенного, как мне кажется. А впрочем… Эх, хотелось бы мне их обчистить! Господи Боже, как бы хотелось! Как подумаешь, право, сердце бьется. (Берет щетку, мыло, садится перед зеркалом и начинает бриться.) Просто рука дрожит, никак не могу бриться.

⠀⠀ ⠀⠀

Входит Алексей.

⠀⠀ ⠀⠀

Алексей.Не прикажете ли чего покушать?

Ихарев.Как же, как же. Принеси закуску на четыре человека. Икры, семги, бутылки четыре вина. Да накорми сейчас его (указывая на Гаврюшку).

Алексей (Гаврюшке). Пожалуйте в кухню, там для вас приготовлено.

⠀⠀ ⠀⠀

Гаврюшка уходит.

⠀⠀ ⠀⠀

Ихарев. (продолжая бриться). Послушай! Много они тебе дали?

Алексей.Кто-с?

Ихарев.Ну, да уж не изворачивайся, говори!

Алексей.Да-с, за прислугу пожаловали.

Ихарев.Сколько? пятьдесят рублей?

Алексей.Да-с, пятьдесят рублей дали.

Ихарев.А от меня не пятьдесят, а вон, видишь, на столе лежит сторублевая бумажка, возьми ее. Что боишься? не укусит. От тебя не потребуется больше ничего, как только честности, понимаешь? Карты пусть будут у Вахрамейкина или у другого купца, это не мое дело, а вот тебе в придачу от меня дюжину. (Дает ему запечатанную дюжину.) Понимаешь?

Алексей.Да уж как не понять? Извольте положиться, это уж наше дело.

Ихарев.Да карты спрячь хорошенько, чтоб как-нибудь тебя не ощупали или не увидели. (Кладет щетку и мыло и вытирается полотенцем.)

Алексей уходит.

Хорошо бы было и очень бы хорошо. А уж как, признаюсь, хочется поддеть их.

⠀⠀ ⠀⠀

Швохнев, Кругель и Степан Иванович Утешительный входят с поклонами.

⠀⠀ ⠀⠀

Ихарев (с поклоном к ним навстречу). Прошу простить. Комната, как видите, не красна углами: четыре стула всего.

Утешительный.Приветливые ласки хозяина дороже всяких удобств.

Швохнев.Не с комнатой жить, а с добрыми людьми.

Утешительный.Именно правда. Я бы не мог быть без общества. (Кругелю.) Помнишь, почтеннейший, как я приехал сюды: один-одинешенек. Вообразите: знакомых никого. Хозяйка — старуха. На лестнице какая-то поломойка, урод естественнейший; вижу, увивается около нее какой-то армейщина, видно натощаках… Словом, скука смертная. Вдруг судьба послала вот его, а потом случай свел с ним… Ну, уж как я был рад! Не могу, не могу часу пробыть без дружеского общества. Все что ни есть на душе готов рассказать каждому.

Кругель.Это, брат, порок твой, а не добродетель. Излишество вредит. Ты, верно, уж не раз был обманут.

Утешительный.Да, обманывался, обманывался и всегда буду обманываться. А все-таки не могу без откровенности.

Кругель.Ну, признаюсь, это для меня непонятно: быть откровенну со всяким. Дружба — это другое дело.

Утешительный.Так, но человек принадлежит обществу.

Кругель.Принадлежит, но не весь.

Утешительный.Нет, весь.

Кругель.Нет, не весь.

Утешительный.Нет, весь.

Кругель.Нет, не весь.

Утешительный.Нет, весь!

Швохнев (Утешительному). Не спорь, брат, ты не прав.

Утешительный (горячась). Нет, я докажу. Это обязанность… Это, это, это… это долг! это, это, это…

Швохнев.Ну, зарапортовался! Горяч необыкновенно: еще первые два слова можно понять из того, что он говорит, а уж дальше ничего не поймешь.

Утешительный.Не могу, не могу! Если дело коснется обязанностей или долга, я уж ничего не помню. Я обыкновенно вперед уж объявляю: «Господа, если будет о чем подобном толк, извините, увлекусь, право, увлекусь». Точно хмель какой-то, а желчь так и кипит, так и кипит.

Ихарев (про себя). Ну нет, приятель! Знаем мы тех людей, которые увлекаются и горячатся при слове «обязанность». У тебя, может быть, и кипит желчь, да только не в этом случае. (Вслух.) А что, господа, покамест спор о священных обязанностях, не засесть ли нам в банчик?

⠀⠀ ⠀⠀

В продолжение их разговора приготовлен на столе завтрак.

⠀⠀ ⠀⠀

Утешительный.Извольте; если не в большую игру, почему нет?

Кругель.От невинных удовольствий я никогда не прочь.

Ихарев.А что, ведь в здешнем трактире, чай, есть карты?

Швохнев.О, только прикажите.

Ихарев.Карты!

Алексей хлопочет около карточного стола.

А между тем прошу, господа! (Указывая рукой на закуску и подходя к ней.) Балык, кажется, не того, а икра еще так и сяк..

Швохнев (посылая в рот кусок). Нет, и балык того.

Кругель (так же). И сыр хорош. Икра тоже недурна.

Швохнев (Кругелю). Помнишь, какой отличный сыр ели мы недели две тому назад?

Кругель.Нет, никогда в жизни не позабуду я сыра, который ел я у Петра Александровича Александрова.

Утешительный.Да ведь сыр, почтеннейший, когда хорош? Хорош он тогда, когда сверх одного обеда наворотишь другой, — вот где его настоящее значение. Он все равно что добрый квартермистр, говорит: «Добро пожаловать, господа, есть еще место».