Людмила Шелгунова - Звездочка [Рассказы для маленьких детей]

Васька сделал совершенно ту же ошибку, какую сделали и галки. Он никак не мог утерпеть, чтобы не разболтать о предприятии, имевшемся у него в виду. Всю ночь он бегал по заборам и крышам и рассказывал кошкам, что будет завтра. Когда взошла луна, они стали так громко распевать свои арии, что перебудили всех обитателей квартала. Многие отворили окна и кричали: «Брысь! Брысь»! Но ничто не помогало, и пение громко разносилось в ночной тиши.

Утром кошки чуть что не всего города точили свои когти о господскую мебель. Суеверные старухи в один голос говорили, что это к дождю, но никак не могли придумать, что могло обозначать беспрестанное беганье кошек к часам и посматривание на них. Одна нехорошая мать даже бросила своих котят и они все время пищали в кухне около плиты.

Поведение Васьки несколько испугало его хозяев. Он в этот день не притронулся к еде. Целое утро он ходил и мяукал.

— Папа, посмотри ты на Васькины глаза! — сказала наконец Катя.

— Нет, ты посмотри на его хвост! — заметил Гриша.

— Как мне ни жалко кота, — отвечал отец, — но я вижу, что его надо кому-нибудь отдать: он портит мебель.

— Сегодня он чуть было не разбил мою чашку, — вмешалась мать.

— Его надо запереть, потому что он бесится, — порешил дядя Ваня.

Услыхав это, Васька отчаянно мяукнул, взглянул на часы и бросился куда глаза глядят.

Катя бросилась за ним, крича:

— Вася, милый котик, я никому тебя не отдам.

Но кот, увидав отворенное окно, выскочил в него на улицу. Катя выглянула в окно вслед за котом и увидала, что тот побежал догонять целое стадо кошек всевозможных цветов. А издали доносилось стрекотанье, чириканье, свист и карканье. Что это такое?

В то время, как Катя побежала за Ваською, вся семья уже услышала шум и выбежала вслед за Катею. Это было как раз половина четвертого.

Все птицы сидели на заборе кругом огорода. Тут были все породы птиц и маленьких птиц было более, чем больших. В эту ночь поднялся ветер, и пугало немного покачнулось в сторону. Маленькие птички, узнав, что это не живой человек, а просто пугало, щебетали от восторга. Бедняжки! Они и не подозревали, что в эту минуту к огороду подходили кошки целого города!

Народ же, увидав, что кошки куда-то идут, пошел за ними и, заметив такую гибель птиц, крикнул:

— Ах, сколько птиц! Ведь они склюют весь горох!

Этот крик спас птиц: они сразу все поднялися и улетели.

— Ведь я говорила вам, — трещала старая сорока, — что он жив, если у него карманы. Видите, как я была права, какой он опасный человек. Он призвал к себе на помощь целых пятьсот кошек. Не надо подлетать к этому человеку. Положим, что нам, сорокам и галкам, кошки неопасны, но маленькие птички сказать этого не могут, хотя теперь они все и успели улететь. Но ведь все таки пятьсот кошек могут и с нами справиться!

— Вздор какой! — сказала грубая галка. — В этом виноваты вы. Вы всем разболтали, оттого и кошки пришли сюда.

— А я так держусь такого мнения, — заметила черная галка, вообще, птица храбрая, — что если действительно хочешь что-нибудь сделать, так надо делать, а не болтать.

На следующую ночь опять никому в городе не было покоя. Кот Васька страшно злился.

— Какая досада, что я рассказал вам всем, — ворчал он. Если я задумаю опять какое-нибудь предприятие, то уже никому больше не расскажу. Криком и гамом вы привлекли народ, а он спугнул птиц.

— Так зачем же ты болтал? — возражали ему кошки, после чего мяуканье, споры и крики продолжались до утра.

Утром Васька спокойно пришел домой к немалой радости Кати и Гриши.

Утром же пугало оказалось поваленным; храбрая черная галка повалила его. Большие птицы говорили, что страшного человека свалил ветер, а маленькие птички уверяли, что они напугали его и он свалился от страха. Черная галка не возражала.

Огородник пришел и опять поставил пугало на место.

— Страшный человек в огороде, конечно, живой, — говорили птицы, — он опять стоит.

И до сих пор они все думают, что он живой.

— Ведь я с первого же раза говорила вам, — трещала старая, глупая сорока, — не будь он живой, так зачем бы ему карманы?

акая вы, барышня, непослушная! Сколько раз я вас просила не раскрывать здесь окна, чтобы не простудить Наденьки. Ведь сами знаете, какая она слабенькая. На нее чуть пахнет, она и простудится и закашляет.

Это говорила почтенная няня, отводя от окна Люлю, белокурую девочку лет одиннадцати. За Люлею стояла бледная черноглазая девочка Надя и со страхом глядела на ворчавшую няню. Сестра ее Люля только неделю тому назад приехала на каникулы из института и девочка с восторгом смотрела на свою старшую сестру, девочку здоровую и бойкую.

— Ну, так пойдем искать Юру! — крикнула Люля, схватив за руку Надю.

— Сегодня шел дождик, без калош не выходите, — крикнула им вслед няня.

Няня была очень недовольна приезду шалуньи Люли, но когда вчера она услыхала почтовый колокольчик и увидала, что со станции едут на почтовых брат барыни со своим сыном Юрою, то она всплеснула только руками и проговорила:

— Ну, не быть тут добру!

Девочки, между тем, конечно, позабыв надеть калоши, бежали по саду, а им на встречу из-за старинной каменной беседки вышел мальчик и нес что-то в руках.

— Ах, что это за гадость! — воскликнула Люля.

— Ну, институтка, сейчас и гадость, — наставительно возразил Юра, — никакой тут гадости нет. Видишь, мертвая сова.

Сова была тотчас же положена на скамейку и дети тщательно стали рассматривать ее.

— Теперь нам надо устроить ее похороны, — предложил Юра, — но только, пожалуйста, без институтских возгласов. Похороны должны быть самые торжественные, как хоронили когда-то рыцарей, знаете, ровно в полночь.

— Да что ты, Юра, нас не пустят! — в один голос сказали девочки.

— Сейчас видно, что девчонки! — гордо воскликнул десятилетний мальчик. — Кто же узнает, что вы спите или участвуете в торжественной церемонии?

Слово «девчонки» так задело Люлю, что она теперь готова была уже на все.

— Как же мы это сделаем! — нерешительно проговорила она.

— Уже предоставьте все это мне. Я приду и разбужу вас.

Вечером няня отвела девочек спать, уложила их и ушла.

— Смотри, Надя, не засни, — шептала Люля, — а то не попадешь с нами на церемонию. Юра велел принести коробку из-под твоей куклы.

— Ах, как я боюсь, что засну, — отвечала Надя, уже начинавшая дремать.