Иван Барков - Озорная классика для взрослых [сборник litres]

Сошлися герои… Дрожала земля…
Ударил наш Гектор – Аякс ни х…я!
Аякс размахнулся – и Гектору в грудь
Сквозь щит х…й Аякса прокладывал путь.
И щит разлетелся, и броня в куски,
И кровью покрылись бойцов е…даки.
На битву же эту граждане смотря,
Кричали героям: – Какого х…я
Вам биться, герои, ети вашу мать?
Что оба отважны, нельзя не сказать,
Но х…и к чему же ломать так совсем?!
– Согласны, – сказали герои. Затем
В знак мира пожали и руки они
И мирно в палатки убрались свои.

Я здесь пропущу очень длинный рассказ
Об е…ле, о драках… и прямо как раз
К концу перейду я поэмы моей,
Бояся наскучить вам музой своей.
Погибло премного героев в боях,
Большой недостаток явился в х…ях.
Оплакан Патрокл, а жестокий Ахилл
И Гектора скоро е…дою убил.
Взбесился Аякс и в припадке издох
Своих же избивши до сотни, как блох!
А царь Агамемнон так много убил,
Что выбился сам совершенно из сил.
Тут греки, подумав, собрали совет
И так порешили, что много уж лет
Они здесь стоят, ну а Трои все взять
Не могут канальи, е…ена их мать!
И сила, выходит, их вся не при чем.
– Так пусть нам поможет великим умом
Наш царь остроумный, герой Одиссей.
И тотчас тот тогой покрылся своей,
Подумав немного, он громко вскричал:
– Вот эврика, други! Я Трою поймал:
Героев, товарищи, там ни х…я,
И стража из девок. Так выдумал я
Из дерева сделать огромный е…дак
И двум из героев залезть в него… – Так,
А дальше что будет? – Не е…шись уж год,
Наверно, х…й в город к себе заберет
Та стража из девок. Тотчас из х…я
С героем-товарищем выскочу я,
Ворота сломаю, а вы между тем
К воротам спешите с собранием всем!

Случилося все, как сказал Одиссей.
И греки вломилися. В злобе своей
Троянок скоблили всю ночь напролет.
По улицам кровь с м…лафьею течет,
И, в ней по колена герои бродя,
Искали все пищи и жертв для х…я.
На х…й нацепивши до сотни б…ядей,
Валялся Ахилл пред палаткой своей,
Другой же царь тоже штук двести уе…,—
И весь провонял м…лафьею, как клоп.
А царь Агамемнон, взяв девушек в лес,
В их п…зды с руками и яйцами влез.
Так греки справляли победу свою.
На родину каждый принес на х…ю
Медалей, нашивок, – наград не сочтешь,
Ахилл же почтен был звездой «М…ндавошь»!
Я кончил, читатель! Герои мои
Домой воротились – и спать залегли!

– Отец духовный, с покаяньем
Я прийти к тебе спешу.
С чистым, искренним признаньем
Я о помощи прошу.

– Кайся, кайся, дочь моя,
Не скрывай, не унывай,
Рад я дочери помочь.

– От младенчества не знала,
Что есть хитрость и обман:
Раз с мужчиною гуляла,
Он меня завел в чулан.

– Ай да славный молодец.
Кайся, расскажи конец,
К худу он не приведет,
Что-то тут произойдет?

– Катя, ангел, – он сказал,
– Я в любви тебе клянусь.
Что-то твердое совал,
Я сейчас еще боюсь,

– Кайся дальше, не робей,
Кайся, кайся поскорей.
Будь в надежде на прощенье,
Расскажи про приключенье.

– Что-то в ноги мне совал:
Длинно, твердо, горячо.
И, прижавши, целовал
Меня в правое плечо.

В то же время как ножом
Между ног мне саданул,
Что-то твердое воткнул,
Полилася кровь ручьем.

– Кайся, кайся, честь и слава,
Вот примерная забава,
Ай да славный молодец.
Расскажи теперь конец.

– Он немного подержал,
Что-то мне хотел сказать,
А сам сильно так дрожал,
Я хотела убежать.

– Вот, в чем дело состоит,
Как бежать, когда стоит?
Ты просящим помогай:
Чего просят, то давай,

– Он меня схватил насильно,
На солому уложил,
Целовал меня умильно
И подол заворотил,

– Ай да славный молодец.
Кайся, расскажи конец,
К худу он не приведет.
Что потом произойдет?

– Потом ноги раздвигал,
Лег нахально на меня,
Что-то промеж ног совал.
Я не помнила себя.

– Ну, что дальше? Поскорей
Кайся, кайся, не робей.
Я и сам уже дрожу,
Будто на тебе лежу,

Кайся, кайся, браво, браво,
Кайся, кайся, честь и слава!
Ах в каком я наслажденье,
Что имела ты терпенье.

– Сердце к сердцу, губы вместе,
Целовалися мы с ним.
Он водил туда раз двести
Чем-то твердым и большим.

Мы немного полежали…
Вдруг застала меня мать.
Мы с ним оба задрожали,
А она меня – ругать.

Ах хрычевка, старый пес!
Зачем черт ее принес?
Он немного отдохнул бы
Да разок еще воткнул бы.

– Ах, безумна, – мать вскричала,
Недостойная ты дочь!
Вся замарана рубашка,
Как тут этому помочь?

– Берегла б свою, хрычовка,
Что за дело до чужой?
Злейший враг она, плутовка,
Подождала бы час, другой.

– Так пошла я к покаянью
Обо всем тебе открыть,
И грехам моим прощенья
У тебя, отец, просить.

– Дочь моя, тебя прощаю.
Нет греха, не унывай,
В том тебе я разрешаю,
Если просят, то давай.

Я пишу тебе, сестрица,
Только быль, не небылицу.
Расскажу тебе точь-в-точь
Шаг за шагом брачну ночь.

Ты представь себе, сестрица,
Вся дрожа, как голубица,
Я стояла перед ним,
Перед коршуном лихим.

Словно птичка трепетало
Сердце робкое во мне,
То рвалось, то замирало…
Ах, как страшно было мне.

Ночь давно уже настала,
В спальне тьма и тишина,
И лампада лишь мерцала
Перед образом одна.

Виктор вдруг переменился,
Стал как будто сам не свой.
Запер двери, возвратился,
Сбросил фрак с себя долой.

Побледнел, дрожит всем телом,
С меня кофточку сорвал.
Защищалась я несмело,
Он не слушал, раздевал.

И бесстыдно, все снимая,
Он мне щупал шею, грудь,
Целовал меня сжимая,
Не давая мне вздохнуть.

Наконец поднял руками,
На кроватку уложил:
– Полежу немного с вами,—
Весь дрожа, он говорил.

После этого любовно
Принялся со мной играть,
А потом совсем нескромно
Стал рубашку поднимать.

И при этом потихоньку
На мен он с боку лег,
И старался помаленьку
Что-то вставить между ног.

Я боролась, защищалась,
Отбивалася рукой —
Под рукой оказался
Кто-то твердый и живой.

И совсем не поняла я,
Почему бы это стало —
У супруга между ног
Словно вырос корешок.