Павел Шкуркин - Путешествие восьми бессмертных

Существует поверье, что если на рисовое поле высыпать порошок от растертых кирпичей башни, то это обеспечит прекрасный урожай риса. Поэтому каждый посетитель считает своей обязанностью отбить от ее стены и унести с собой кусок кирпича. Видимо, скоро от великолепного древнего здания останутся одни развалины: это вопрос только нескольких десятилетий (Ф. Клоуд).

16) Это указание сделано согласно свидетельствам Марко Поло и Одорика. Эти мосты, которых в настоящее время в городе и ближайших окрестностях осталось не более 250-ти, выстроены почти все по одному типу: возвышающаяся над водой арка, в виде правильного полукруга, сложена из длинных гранитных или песчаниковых плит, держащихся только взаимным трением, безо всякого следа связывающего вещества. Подниматься на мост приходится по отлогой каменной лестнице. Конечно, такой мост служит только для пешеходов и верховых; движение телег по ним невозможно.

17) В «Истории озера Си-ху» (Си-ху-чжи) эти змеи упоминаются под названием «Белая Змея и Зеленая Рыба». Но обыкновенно в рассказе Зеленую Рыбу называют «Зеленой Змеей» или «маленькой Зеленой», «Зеленушкой».

18) Книга о Белой Змее называется «Бай-Сучжэнь»; Су-чжэнь — это ее детское или малое имя.

19) Особенность климата Хан-чжоу, наблюдаемая и теперь. Вследствие необычайного богатства всей местности водой, в жаркую погоду огромное количество паров наполняет воздух; достаточно незначительного охлаждения атмосферы, струи холодного ветра с моря и т. п., чтобы пары с поразительною быстротой сгустились в облака и пошел бы дождь.

20) Как центр управления провинции, город называется Хан-чжоу-фу; но город состоит из двух уездных городов: Цянь-тана, древнейшего поселения, и Жень-хэ, более нового.

21) Вопреки сведениям разных календарей, авторам популярных книжек о Китае и т. п., в Китае до сих пор нет ни общепринятой монетной единицы, ни монетной системы в тесном смысле этих слов. Счет ведется на «ляны». Лян — это 1/16 часть китайского весового фунта, и равен приблизительно нашим восьми золотникам. Таким образом, может быть 1 лян серебра, 1 лян золота, 1 лян опиума, шелка, лекарства и т. д. Десятая часть ляна наз. «цянь», десятая часть цяня — «фынь». Употребляемые в иностранной литературе взамен этих названий португальские (кажется) слова «таэль», «месс» и «кандарин» — ни одному китайцу не известны.

Ценность товаров считается на ляны серебра. Так как вес китайского фунта хоть немного, но все-таки колеблется для каждой местности, то и ценность ляна серебра тоже колеблется; поэтому в каждом денежном документе всегда указывается, по какому весу ведется счет: по пекинскому, калганскому, мукденскому и т. п. В настоящее время (октябрь 1909 г.) ценность одного ляна серебра в Маньчжурии равна 1 рублю 16–18 коп.

Европейцы, проникнув в Китай, никак не могли помириться с подобными денежными знаками и уговорили некоторых вице-королей ввести у себя правильную монетную систему. Вице-короли и губернаторы, каждый для себя и на собственном монетном дворе, стали чеканить серебряную монету: доллар (равен по ценности японскому иену, т. е. теперь 93–98 коп.), 1/2 доллара; 20, 10 и 5 центов. Но эта монета не есть государственная, а местная; и поэтому, хотя она ходит везде, но попав в чужую провинцию, котируется с значительным лажем.

Так часто встречаемая в литературе китайская «монетная единица» — «таэль» — не что иное, как принятый в китайской таможне шанхайский лян серебра. Гораздо скорее ляна названия монетной единицы заслуживает «дяо», о котором мы уже говорили (см. пр. 9). Бумажных денег мы здесь касаться не будем.

Правительство, желая вывести свою монетную систему из этого хаотического состояния, на днях издало указ, который повелевает чеканить монеты в 1 лян серебра, 1/2 ляна (980 пробы) и в 5 фынь (880 пробы). По изготовлении достаточного количества этой государственной монеты, чеканка монет на провинциальных монетных дворах будет запрещена.

22) Су-чжоу, как и Хан-чжоу, весь перерезан каналами, соединяющимися с рекой; но вода в них загрязнена нечистотами, почему воду можно пить только из колодцев. Но последних, сравнительно с народонаселением, мало.

23) В Хан-чжоу и Су-чжоу часто бывает чума; кроме того, в этих местностях, обладающих жарким и необычайно сырым климатом, часто свирепствует какая-то болезнь, имеющая все признаки брюшного тифа (не слишком тяжелой формы), но сопровождающаяся опуханием желез в паху и под мышками. Вновь приехавшие сюда европейцы, поселившиеся не на холмах, а внизу, в долинах, рискуют быстро заболеть этой болезнью; причем, чем организм сильнее и человек физически крепче, тем он скорее заболевает.

Малярия тоже находит себе массу жертв. Поэтому туземцы пьют много «Эликсира», японского изделия, состоящего из сахарного сиропа, хинина и железа.

24) Вот пекинский вариант легенды, который разнится от хан-чжоуского.

Сюй-сянь (посмертное прозвище Ханьвэня) учился в школе. Он был чрезвычайно прилежен. Однажды в праздник все его товарищи ушли гулять, но он остался и весь день учился. Это удивило его учителя. На следующий праздник Сюй опять остался, на третий тоже. Тогда учитель стал посылать его гулять, но Сюй сказал, что ему некуда идти. Учитель сказал: «Неужели Вы не понимаете, что я тоже человек, и мне тоже хочется отдохнуть! А если Вы сидите в школе, то и я не могу идти гулять». Тогда Сюй пошел бродить бесцельно и забрел на гору. Вдруг он увидал на каменистой тропинке маленькую белую змейку, всю избитую, еле живую. Сюй пожалел ее, взял на руки и отнес в школу. Учитель увидал и говорит: «Бросьте ее, она, быть может, ядовитая!» Но змейка была такая хорошенькая и такая беспомощная, что Сюй не поверил учителю. Он бережно отнес ее к скале, нашел там скважину, положил в нее змейку и отверстие заткнул сухой травой, чтобы бессильная змейка не выпала и не была бы растоптана.

Прошло много, много лет. Сюй-сянь давно умер и снова возродился. Однажды юноша Сюй-сянь только что возвратился домой с экзамена, на котором получил звание сю-цая (студента). Радостный Сюй гулял за городом. Внезапно полил проливной дождь. Скрыться было некуда. Вдруг он увидел, что к нему подходят две девушки и одна из них сказала ему, подавая зонтик: «Сюй-сянь, возьмите мой зонтик и идите домой, я после приду за ним». Удивленный обращением незнакомой девушки, которая откуда-то знает его имя, Сюй пошел домой.

Через пять дней, ночью, кто-то постучал в его дверь. На вопрос: «Кто там?» — раздался женский голос:

— Отоприте, это я пришла за зонтиком.

Сюй вспомнил недавнее приключение, схватил зонтик и стал стирать с него грязь; затем отпер дверь и подал его девушке. Но она сказала:

— Я хочу войти в комнату.

— Но я живу без матери, — протестовал Сюй.