Павел Шкуркин - Путешествие восьми бессмертных

Бессмертные были изумлены еще больше. После момента молчания все заговорили, наперебой восхваляя ум и находчивость Дун-биня.

— Ну могут ли эти животные бороться с нами! — продолжал Люй. — Возможно, что мы их и не задавим насмерть, но победить-то нас им никак не удастся!.. А теперь, друзья, времени терять нечего: идемте к горе!

Все гении двинулись к огромному массивному кряжу, возвышавшемуся на берегу моря, за вершину которого цеплялись туманы. Центральное каменное тело его уходило далеко в землю, а бока и вершина его были покрыты слоем земли, песка и выветрившихся, отколовшихся камней.

Духи рассыпались по горе, и каждый порознь пробовал двигать ее. Но под их усилиями только вылетали камни и песок…

— Нет, покамест мы не снимем верхний рыхлый слой, — заметил кто-то, — и не сосредоточим всех наших сил на центральном каменном теле горы, до тех пор все наши усилия будут распыляться!

— Верно! — отозвался Те-гуай. — Давайте-ка счистим сначала мусор!

— Нет, — сказал Чжан Го-лао, — такая работа потребует слишком много времени… Я попрошу всех вас, друзья, отойти немного назад, а вас, Чжун-ли, пустить в ход свой веер!

Семь гениев отошли назад, а Хань Чжун-ли стал сзади горы и махнул на нее веером. В тот же миг с суши налетел страшный вихрь, поднявший с горы тучу песка и пыли… Хань продолжал махать, и поднялся небывалый ураган, который, казалось, рвал гору на части. Страшные удары ветра срывали скалы и целые пласты земли и все несли в море…

Прошло не более получаса, но гора совершенно изменила свой вид: весь песок, камни и земля были снесены, и стоял лишь каменный монолитный остов горы с острыми ребрами и зубчатыми вершинами…

Чжун-ли опустил веер и ураган мгновенно прекратился.

— Кажется, гора выметена довольно чисто? — улыбаясь, спросил Чжун-ли. — Не пора ли приступить к главному?

Тогда Бессмертные разместились у подножья горы с восточной ее стороны, на некотором расстоянии друг от друга, и, по команде Чжун-ли, сразу в восьми местах нажали на гору.

В земле что-то глухо грохнуло, как отдаленный, короткий удар грома. Вся громада горы дрогнула, верхушка ее наклонилась над морем, и вдруг вся гора, постепенно ускоряя движение, со страшным грохотом и треском упала в море… Волны в страхе бешено взметнулись в стороны, затем хлынули назад, но не могли уже занять своего прежнего места: там, где недавно еще была морская пучина, теперь была твердая, каменная суша…

Восемь гениев весело смотрели на работу своих рук.

— Наконец-то, — говорили они, — нами смыт позор и мы вернули себе лицо… Теперь можем спокойно отправиться на наш съезд!

И они, смеясь и перебрасываясь шутками, двинулись в Лун-хуа, не предчувствуя тяжелых последствий своего последнего подвига.

Пир во дворце Дун-хай Лун-вана был в полном разгаре. Все, что только может услаждать вкус и дразнить аппетит, все, что производит море и о чем не имеют представления жители земли, — все было на столе Лун-вана. Но не только для желудка, — здесь было все и для глаз: изумительные картины из драгоценных камней, созданные подводными художниками, украшали зал; танцовщики и танцовщицы всех пород живого подводного царства; певцы, услаждавшие слух гостей; поэты, слагавшие экспромтом оды в честь гостей и баллады, прославлявшие извечную победу воды над землей — лун-ванов над гениями, — словом, пир шел такой, перед которым пиры земных владык могли казаться только жалкой пародией…

Вдруг в зал вбежал офицер дворцовой стражи.

— Государь! — крикнул он. — Над морем что-то случилось; сверху сыплются песок и камни!

Лун-ван и его гости в первый момент не могли понять, в чем дело, но, когда офицер повторил доклад, все бросились из дворца.

Действительно, творилось нечто непонятное: сверху сыпались земля, песок и мелкие камни; осаждаясь в воде, они образовали уже на дне слой в несколько вершков…

— Ну, братья мои, — сказал Ао-жэнь, — нет сомнения, что это работа тех негодяев. Мы считали их погибшими, тогда как им каким-то чудом удалось уйти. Недаром нигде не было найдено их тел!

— Ай, смотрите! — закричал Лун-ван Восточного моря.

Все взглянули наверх, куда указывал Лун-ван, и сквозь мутную воду и пыльный воздух увидели зубчатый гребень прибрежной горы, который дрожал, колебался и, казалось, медленно наклонялся над морем.

— На коней! Бежим! — крикнул Ао-жэнь, и все четыре лун-вана с несколькими приближенными бросились к выходу из дворцовой ограды, где, к их счастью, стояло несколько оседланных коней дворцовой стражи.

Обрубить поводья и вскочить в седла было делом одного мгновения. Ударив коней, лун-ваны помчались на юг… И через момент они услыхали позади себя страшный удар и гигантский всплеск, как бы от падения огромной массы в воду. В то же мгновение могучий водный поток сбил их коней с ног, подхватил всех всадников и со страшной быстротой понес их всех на юг…

Когда быстрота потока несколько уменьшилась и увлекаемые могли задержаться за неровности дна, Дун-хай Лун-ван стал на ноги и взглянул назад…

Кроме нескольких приближенных, увлеченных вместе с ним, за ними никто не следовал: все войска погибли… Дворец и вся впадина, в которой он стоял, были засыпаны камнями и землей, и вместо расстилавшейся ранее над дворцом ровной, гладкой поверхности моря, по которой лишь изредка догоняли одна другую легкие, шаловливые, белопенные волны, — теперь на этом месте далеко вдавался в море мыс или, вернее, целый полуостров, поверхность которого была изборождена рытвинами, трещинами и оврагами и всюду усеяна камнями и скалами…

Пораженный этой картиной, Лун-ван закричал и схватился за сердце. Изо рта у него пошла кровь, и он без чувств упал с коня…

Приближенные подхватили его, посадили на седло и, поддерживая с двух сторон, двинулись дальше на юг, во владения Ао-жэня.

Дорóгой Лун-ван Восточного моря пришел в себя, почувствовал себя лучше, и к моменту приезда в столицу Ао-жэня он совершенно оправился: только волнения, заботы и последнее несчастье наложило на его лицо неизгладимый отпечаток. Он осунулся, постарел, и слезы беспрестанно лились из его глаз. Ао-жэнь часто посматривал на него и качал головой — он жалел его…

«Если, — думал Ао-жэнь, — Лун-ван и виноват, то возмездие не по вине: оно чересчур жестоко!»

Наклонившись к уху Лун-вана, Ао-жэнь сказал:

— Не горюйте, великий Ван, и успокойтесь. Я думаю, что помогу вашему горю. У меня созрел план; если мы его выполним, то на всей земле не будет ни одного места, где могли бы себе найти приют восемь подлых духов!

Лун-ван вскочил: всю его печаль и болезнь как рукой сняло… Ао-жэнь, славившийся своей мудростью, опытностью и талантами правителя, дает ему надежду в тот момент, когда Лун-ван думал, что им потеряно все и невозвратно…