Николай Карпов - Заклинатель змей [Рассказы. Стихотворения]

— Артур Ширм… Артур Ширм… Черт его знает, кто это такой. Не припомню… — пробормотал старый музыкант, вертя в руках визитную карточку.

— Просите его войти… — сказал он старухе-хозяйке.

Гость — высокий, худой мужчина, в потертом платье — вошел, поклонился музыканту и опустился в кресло. Музыкант внимательно всматривался в лицо гостя; лицо это было обыкновенно, только в черных глазах вошедшего отражался какой-то внутренний огонь.

— Чем могу служить? — отрывисто спросил музыкант.

— Я слышал, что вы продаете свою скрипку, я хочу ее купить, — тихо ответил Ширм.

— Вы скрипач?

— Нет, я скрипичный мастер…

— Видите ли, я хотел бы продать мою скрипку артисту, в руках которого она пела бы еще много лет. Сам я стар, руки мои дрожат, зрение у меня плохое, я скоро умру; я уже не могу играть, только поэтому я хочу продать мою скрипку. Для меня это не просто музыкальный инструмент, это — живой организм.

Мое сокровище сделано старым мастером сотни лет тому назад, таких скрипок вы уже не найдете нигде… Вы, вероятно, думаете ее выгодно перепродать?..

— Никогда! — вскричал Ширм. — Выслушайте меня, прошу вас. Я много лет работал над этим дивным певучим инструментом, достиг относительного совершенства в выработке скрипок, но чувствую, что это — не то, что мне хотелось бы сделать. Мечтой моей жизни было сделать такую же скрипку, какую делали старые мастера.

Я знаю, что даже от лака, покрывающего такие скрипки, зависит их поразительная певучесть, мои работы меня не удовлетворили, я решил купить вашу скрипку, изучить ее устройство, проанализировать каждый атом; может быть, мне удастся проникнуть в тайну старого мастера. Я продал свою мастерскую, оставив себе только необходимые инструменты, продал все вещи мои и моей жены, я занимал деньги всюду, где было можно. Вот все, что я мог собрать… — с этими словами Ширм положил на стол небольшой мешок с золотом. Музыкант долго сидел молча.

— Скрипка ваша, берите ее, — сказал он наконец, достал футляр и подал его гостю.

Ширм дрожащими от волнения руками расстегнул ремни футляра, взглянул на скрипку и, пожимая руку старого музыканта, сказал:

— Я не могу выразить вам своей благодарности, я не нахожу слов для этого. Душу свою я готов был отдать за эту скрипку. Прощайте, — и он выбежал из комнаты.

Ширм вошел в свою убогую комнатку и вскричал:

— Смотри, Анни, вот та скрипка, та знаменитая скрипка!

Маленькая бледная женщина в старом черном платье подошла к нему и дотронулась до футляра тонкой рукой.

— Подожди, Анна, я тебе ее покажу, — сказал Ширм, раскрыл футляр, вынул скрипку, смычок и заиграл. Как зачарованная, слушала Анна пение скрипки.

— Я счастлив, Анна. У нас с тобой нет ни гроша, но, клянусь тебе, скоро у нас будет много золота, я тебе куплю много красивых платьев и драгоценных камней. Как-нибудь проживем пока, я согласен голодать. Я буду делать скрипки, которые будут оцениваться на вес золота. Выйди из комнаты, ты мне можешь помешать; я тебя позову потом…

Оставшись один, Ширм долго рассматривал скрипку, дотрагивался пальцами до каждого выступа, трогал струны, ощупывал гриф. Водил смычком по струнам и со слезами умиления слушал пение скрипки.

Ширм разобрал скрипку, рассматривал ее части и на это уходило много дней.

Анна кашляла, хирела, но он не обращал на нее никакого внимания, машинально ел скудный обед и спешил к своей работе. Наконец, с ужасом понял он, что не может проникнуть в тайну старого мастера.

Как дикий зверь по клетке, метался он по комнате, в бешеной злобе кричал на жену, швырял в нее инструментами. Анна покорно выносила все, только в глазах ее застыл испуг.

Однажды он сказал ей:

— Прости меня, Анна, я, кажется, сошел с ума. Я потерял всякую надежду узнать тайну устройства старой скрипки и думаю ее склеить и придать ей прежний вид. Я могу ее продать на вес золота, но она останется у меня. Я поступлю в мастерскую и сумею прокормиться этим; игра же на этой скрипке утешит меня в моем несчастий. Не печалься, Анна!

Ширм подошел к столу и стал склеивать части скрипки, напевая грустную песню.

Когда работа была окончена, он настроил скрипку и провел смычком по струнам.

Но вместо нежного пения послышался хриплый визг.

— Анна, ты слышишь? Скрипка испорчена! — вскричал Ширм, далеко отбросил от себя инструмент, упал в кресло и зарыдал, как ребенок.

На окраине города появился человек в лохмотьях. Его вид и блуждающие глаза пугают прохожих. Он кричит, блестя безумными глазами:

— Я нашел, клянусь вам, я угадал тайну старого мастера. Я знаю, как нужно делать скрипки! Вы думаете, что для того, чтобы сделать такую скрипку, нужно дерево? Вы ошибаетесь… Я вам открою тайну…

Гриф скрипки нужно делать из кости нежной женской руки, на струны нужно брать человеческие жилы, а в состав лака входит человеческая кровь — да! Если бы моя жена не умерла и люди не зарыли бы ее в землю — я сделал бы такую скрипку, уверяю вас!..

Этот человек — Артур Ширм, скрипичный мастер…

Я полностью передаю вам рассказ студента Т.

— В одну из белых ночей, когда душу томит какая-то особенная грусть, — я особенно остро почувствовал тоску одиночества и, несмотря на мерзкую погоду, вышел пройтись. Шел дождь. Навстречу мне попадались только спешащие прохожие с поднятыми воротниками пальто да проститутки. В этот вечер мне особенно захотелось побыть в женском обществе, я шел и мечтал о том, о чем мечтает большинство одиноких молодых людей: встретить случайно «ее», чудесным образом познакомиться, любить и быть любимым… Дождь усилился, и я зашел в одну из бесчисленных кофеен на главной улице столицы. Там я долго сидел за стаканом чая, смотрел на проходивших мимо гуляк и кокоток и скучал. Внимание мое привлекла молодая, красивая дама, прошедшая мимо под руку с молодым, изящно одетым господином. Они прошли по кафе и заняли столик напротив. Незнакомка по временам взглядывала на меня — и взгляды наши встречались. Мне она показалась идеалом красоты; несмотря на мою неопытность, я с уверенностью мог сказать, что она — не кокотка… Каково же было мое удивление, когда ее спутник подошел ко мне и, приподняв цилиндр, проговорил: