Иван Барков - Нецензурная поэзия (СИ)

Прошмандовка Стрекоза
Прокуражила все лето;
Зусман долбит, грошей нету -
Стала крыть ее шиза.
Быстро время миновало;
А бывало, что давала
И на лавке, и в кустах,
И за бабки, и за так.
Алитет уходит в горы -
Наша соска приплыла:
Все, кому она дала,
На хер шлют. Любовь прошла
И завяли помидоры!
Стрекозе грозит хана,
К Муравью ползет она:
"Не оставь меня, кум милый!
Я же блядь, а не громила,
Так что, мать твою ети,
Подогрей и приюти!"
"Раз тебя приперли вилы,
Где ж ты летом понт давила?"
Дуру гонит Муравей.
"Так ведь мы же, мусор, бляди!
Наше дело пей-гуляй,
Только дырки подставляй
Сверху, спереди и сзади".
"А, так ты…" — "Я для души
И тебе бы подмахнула".
"Подмахнула? ну, загнула:
Вот кайло — иди маши!"

Ягнёнок с бодуна затеял опохмелку.
Но вот непёр: набил с кентами стрелку,
А возле пивняка позорный рыскал Волк.
Ягнёнку хочет он порвать на попе целку,
Но, по понятиям желая всунуть ствол,
Берёт на понт: "Овца, куда ты роги мочишь?
Помоишь кругаль мой, судьбу-злодейку дрочишь!
За борзость такову
Очко на тряпки я тебе порву!"
"Не в падлу честному бродяге,
Но я скажу по-братски, без базла,
Что свой шмурдяк глушу я из горла,
К тому ж из личняковой фляги,
И не фиг на меня крошить батон".
— "Так я ещё и бесогон!
Животное! ты загрубил по-конски!
Алё-малё, городовой японский,
— Мне помнится, ещё в запрошлый год
Ты здесь грозился поиметь мой рот".
"Да я откинулся из зоны в понедельник", —
Ягнёнок гонит.
— "Значит, твой братан".
"По жизни я голимый сирота".
"Короче! кореш твой или подельник.
Семейник, зёма твой или шиха
— Вы все позорной масти
И пайку кровную готовы рвать из пасти,
— Но я вам выверну наружу кендюха!"
"Да я не при делах…"
— "Нишкни, не надо трёпа!
Мне стрёмно косяки считать твои, урла!
Ты виноват уж тем, что у тебя есть жопа!"
Сказал — и отодрал Ягнёнка, как козла.