Григорий Сковорода - Наставления бродячего философа [Полное собрание текстов]

Еродий.А Бог с вами! Я и на балалайке, не только на цимбалах, не умею.

Пишек.Ха-ха-ха! Ему лютня и цимбалы все одно. И сего-то не знает. Но, друг мой! Музыка – великое врачевство в скорби, утешение же в печали и забава в счастии. Да чего же он тебя научил? Скажи, пожалуй!

Еродий.Ничего.

Пишек.Умора, ей-ей! Уморил ты меня смехом… Так, так-то у вас воспитывают?

Еродий.Так!

Пишек.Может быть, достал тебе чинок?

Еродий.Ни!

Пишек.Может быть, деньги вам великие собрал или имение?

Еродий.Ни!

Пишек.Так что же? Рога золотые вам на голове вырастил, что ли?

Еродий.Родил и возрастил нам посребренные крылья, ноги, попирающие головы змиев, нос, растерзывающий оных. Се наша и пища, и слава, и забава!

Пишек.Да у вас же крылья черные, по крайней мере смуглые.

Еродий.Черные ведь, но летают путем посребренным.

Пишек.Чего же либо научил вас, однако нельзя не так. Конечно, есть что-то, на сердце вам напечатанное. Родители суть Божий, дети же суть родительский список, изображение, копия. Как от яблони соки в ветви свои, так родительский дух и нрав преходит в детей, пока отлучатся и нововкоренятся.

Еродий.Рожденного на добро нетрудно научить на добро, хоть научить, хоть навычить, хоть извычить. Хоть ученый, хоть звычайный, хоть привычный есть то же. От природы, как матери, легонько успевает наука собою. Сия есть всеродная и истинная учительница и единая. Сокола вскоре научишь летать, но не черепаху. Орла во мгновение навычишь взирать на солнце и забавляться, но не сову. Оленя легко направишь на Кавказские горы, привлечешь пить без труда из чистейших нагорных водотечей, но не верблюда и не вепря. Если всяческое строит премудрая и блаженная натура, тогда как не единая она и исцеляет и научает? Всякое дело преуспевает, если она путеводствует. Не мешай только ей, а если можешь, отвращай препятствия и будто дорогу ей очищай; воистину сама она чисто и удачно совершит. Клубок сам собою покатится из горы: отними только ему препятствующий претыкания камень. Не учи его катиться, а только помогай. Яблоню не учи родить яблоки: уже сама натура ее научила. Огради только ее от свиней, отрежь сорняки, очисти гусень, отврати устремляющуюся на корень ее мочу и прочее. Учитель и врач – не врач и учитель, а только служитель природы, единственной и истинной и врачебницы, и учительницы. Если кто чего хочет научиться, к сему подобает ему родиться. Ничто от людей, от Бога же все возможно. Если же кто дерзает без Бога научить или научиться, да памятует пословицу: «Волка в плуг, а он в луг». Доколь кольцо висит из ноздрей свиньи, дотоль не роет. Выйми же, опять безобразит землю [267].

Сие не воспитание и не учение, но обуздание, от человеческой помощи происходящее, всех беззаконников управляющее. Воспитание же истекает от природы, вливающей в сердце семя благой воли, да мало-помалу, без препятствий возросши, самовольно и доброхотно делаем все то, что свято и угодно есть пред Богом и людьми. Какое идолопоклонство воспитывать человеческим наукам и человеческим языкам, восприносить и воспричитать воспитание? Какая польза ангельский язык без доброй мысли? Какой плод тонкая наука без сердца благого? Разве что орудие злобы, бешенству меч и притчею сказать «крылья и рога свиньи». Воззрим, госпожа моя, на весь род человеческий! У них науки, как на торжищах купля, кипят и мятутся. Однако они хищнее суть птиц, невоздержнее скотов, злобнее зверей, лукавее гадов, беспокойнее рыб, невернее моря, опаснее африканских песков… Чего ради? Того ради, что зло родятся. Природа благая есть всему начало, и без нее ничто не было, что было благо. Благодарю же неизреченным образом Богу в образе его святом в отце моем, что благо от него родиться удостоил меня. Вторая же икона Божия нам есть мать наша. Сего ради главным Божиим дарованием одарен через родителей моих; все прочее человеческое: чин, богатство, науки и все ветроносные их блонды и букли с кудрями [268] Блонды, букли, кудри – сие значит внешнее украшение, которым мир сей, во зле лежащий, как блудница, украшается, презрев совет Христа: «Лицемер! Омой прежде внутренность стакана». – вменяю во хвост, без которого голова и живет, и чтится, и веселится, но не хвост без головы.

Пишек.Что же есть благо родиться и благая природа что есть?

Еродий.Благая природа и врода есть благое сердце.

Пишек.Что есть сердце благое?

Еродий.Сердце благое есть то же, что приснотекущий источник, источающий чистые вечно струи, знай, мысли.

Пишек.Что суть мысли?

Еродий.Семя благих дел.

Пишек.Дела же благие суть что ли?

Еродий.Добрые плоды, приносимые Богу, родителям, благодетелям в честь, славу и жертву.

Пишек.Зачем же мне сердце твое не видно?

Еродий.Тем, что древесного корня не видишь.

Пишек.А ведь вся влага от корня?

Еродий.От сердца же все советы.

Пишек.Какая же твоя природа или врода? К чему ты рожден или врожденное тебе что ли? Скажи, молю!

Еродий.Благодарность – вот вам начало и конец моего рождения!

Пишек.Ах, мой Боже! И ты на сем одном храмину счастия основал? Так ли?

Еродий.Ей-ей! Трехтысячелетняя печь неопально соблюла притчу сию: «Много хитростей знает лис [269], а еж – одно великое».

Пишек.Но может ли от дождевых безгодий спасти сия, так сказать, куртая и куцая куртинка?

Еродий.Довлеет, как ковчег.

Пишек.Мне кажется, сия надежда есть паучиная одежда.

Еродий.И мне видится малым червончик, но тайно там много сидит гривен.

Пишек.Сего же единого учит тебя твой отец?

Еродий.Единого только сего. Он родил мне крылья, а я сам научился летать. Он родил мне благое сердце, я же самовольно навыкаю и глумлюсь, сиречь забавляюсь благодарностью. Он только часто отсекает мне сорняки, разумей, поступки мои, не достойные благодарения, орошает беседою, оживляющею к благодарности. Все же беседы его, как магнитная стрела в северную точку, праволучно поражают в сей кон: неблагодарная воля – ключ адских мучений, благодарная же воля есть всех сладостей рай. Сын (часто вопиет на меня), сын мой! Ей, учись единой благодарности. Учись, сидя в доме, летя путем, и засыпая, и просыпаясь. Ты рожден благо, и сия наука есть дочь природы твоей. Да будет она тебе сладчайшим и вечерним, и ранним, и обедним куском! Знай, что все прочие науки суть рабыни сей царицы. Не будь буйным! Не хватайся за хвост, минув голову. Приемли и обращай все во благо. Да будет душа твоя желудком птиц, которые песок, черепашины и камушки обращают себе варением крепкого своего внутреннего жара в питательные свои соки. Неблагодарная и ропотливая душа есть то же, что больной желудок, гнушающийся всякой пищи. Благодарность же есть твердость и здоровье сердца, приемлющего все во благо и укрепляющегося. Плоды блаженной жизни суть радость, веселие и удовольствие; корень же их и дерево благолиственное есть тишина сердечная, а корню зерном есть благодарность. Она есть дух чистый, тихий, благодушный, благовонный, весна и вéдро светлого смысла. Не трещит там молния и гром. Вопреки же, все терния и сорняки рождаются от несытой пиявицы зависти, зависть же – от ропота, ропот же – от неблагодарной воли, наполнившей сердечное недро неусыпаемым червием, беспрерывно денно и нощно душу грызущим. Ах! Дети мои, дети! Вот вам надежда и гавань! Евхаристия.