В Вересаев - Пушкин в жизни

Я не припомню подробностей их состязания, -- помню только, что Пушкин горячо отстаивал подлинность древнерусского эпоса, а Каченовский вонзал в него свой беспощадный аналитический нож. Его щеки ярко горели алым румянцем, и глаза бросали молнии сквозь очки. Может быть, к этому раздражению много огня прибавлял и известный литературный антагонизм между ним и Пушкиным. Пушкин говорил с увлечением, но, к сожалению, тихо, сдержанным тоном, так что за толпой трудно было расслышать. Впрочем, меня занимал не Игорь, а сам Пушкин.

С первого взгляда наружность его казалась невзрачною. Среднего роста, худощавый, с мелкими чертами смуглого лица. Только когда вглядишься пристально в глаза, увидишь задумчивую глубину и какое-то благородство в этих глазах, которых потом не забудешь. В позе, в жестах, сопровождавших его речь, была сдержанность светского, благовоспитанного человека.

Лучше всего, по-моему, напоминает его гравюра Уткина с портрета Кипренского. Во всех других копиях у него глаза сделаны слишком открытыми, почти выпуклыми, нос выдающимся -- это неверно. У него было небольшое лицо и прекрасная, пропорциональная лицу голова, с не густыми, кудрявыми волосами.

И. А. ГОНЧАРОВ. Воспоминания. В университете.

"Помню, -- сказал мне очевидец, тогдашний студент, -- помню, как сквозь седины Каченовского проступал яркий румянец, и как горели глаза Пушкина"... Бой был неравен, судя по впечатлению приятеля: он и теперь еще, кажется, более на стороне профессора, -- и не мудрено! Пушкин угадывал только чутьем то, что уже после него подтвердила новая школа Филологии неопровержимыми данными; но этого оружия она еще не имела в его время, а поэт не мог разорвать хитросплетенной паутины "злого паука".

АП. Н. МАЙКОВ. Предисловие к переводу "Слова о полку Игореве",

(Посещение Пушкиным университета и спор его с Каченовским о "Слове о полку Игореве"). Разговор был крупный, и тогдашний студент-очевидец М. Д. Перемышльский передавал мне, что Пушкин показался студентам очень похожим на обезьяну, и что один из них, по поводу спора, тут же экспромтировал:

Мопса старая вступила

С обезьяной в страшный спор:

Утверждала, говорила,

Что песнь Игорева вздор.

Обезьяна строит рожи,

Просит факты указать;

Мопса рвется вон из кожи,

И не может доказать.

П. А. ЕФРЕМОВ, Соч. Пушкина, изд. 1903 г., т. VII, стр. 475.

Кто тебе говорит, что я у Баратынского не бываю? Я и сегодня провожу у него вечер, и вчера был у него. Мы всякий день видимся... На днях был я приглашен Уваровым в Университет. Там встретился с Каченовским (с которым, надобно тебе сказать, бранивались мы, как торговки на Вшивом рынке). А тут разговорились с ним так дружески, так сладко, что у всех предстоящих потекли слезы умиления. Благодарю, душа моя, за то, что в шахматы учишься. Это непременно нужно во всяком благоустроенном семействе: докажу после. На днях был я на бале у кн. Вяз. Тут была графиня Салогуб, гр. Пушкин (Владимир), Aurore (Аврора Карловна Шернваль), ее сестра (графиня Эмилия Карловна Мусина-Пушкина) и Natalie Урусова. Я вел себя прекрасно; любезничал с гр. Салогуб (с теткой, entendons nous//само собой (фр.)//) и уехал ужинать к Яру, как скоро бал разыгрался. Дела мои идут своим чередом. Мне пришел в голову роман (Дубровский), и я, вероятно, за него примусь; но покамест голова моя кругом идет при мысли о Газете. Как-то слажу с нею?

ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, конец сентября 1832 г., из Москвы.

Секретно. Чиновник 10 класса Александр Сергеев Пушкин из С.-Петербурга прибыл ныне сюда в Москву и остановился Тверской части в доме Обера в гостинице "Англия", за коим и учрежден надзор. Полицмейстер МИЛЛЕР в рапорте и. д. моск. обер.-полицмейстера, 10 окт. 1832

г. Красн. Арх., 37, стр. 244.

Пушкин был недели две в Москве и третьего дня .уехал. Он учится по-еврейски, с намерением переводить Иова, и намерен как можно скорее издавать русские песни, которых у него собрано довольно много.

П. В. КИРЕЕВСКИЙ -- Н. М. ЯЗЫКОВУ, 12 окт. 1832 г. Истор. Вестн., 1883,

дек., стр. 535.

Секретно. Состоящий под секретным надзором полиции отставной чиновник 10 кл. Александр Пушкин, квартировавший Тверской части в гостинице "Англия", 16 числа сего месяца выехал в С.-Петербург, за коим во время жительства его в Тверской части ничего предосудительного не замечено.

Полицмейстер МИЛЛЕР в рапорте исправляющему д. об.-полицмейстера, 18 окт.

1832 г. Красн. Арх., 37, стр. 244,

Александр возвратился в Петербург. Он приехал из Москвы с мучительным ревматизмом в правой ноге, но, несмотря на это, возится с переборкой на новую квартиру. Н. О. ПУШКИНА (мать поэта) -- О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ и Л. С. ПУШКИНУ, 20 окт, 1832

г. Л. Павлищев, 303.

19 октября была лицейская сходка годичная, не людная: Корф, Комовский, Корнилов, Стевен, Пушкин, Яковлев, Илличевский, Данзас, итого восемь человек. Собрание было у Илличевского, в квартире женатого брата его. Пушкин говорил довольно милые стишки. Поминали старину, поминали отсутствующих, умерших. Е. А. ЭНГЕЛЬГАРДТ -- Ф. Ф. МАТЮШКИНУ, 23 октября 1832 г. П-н и его совр-ки,

XIII, 52.

Ревматизм разыгрался у него в ноге еще до выезда из Москвы, и, судя по письму, Александр страдает ужасно. Снаружи нога как нога: ни красноты, ни опухоли, но адская внутренняя боль делает его мучеником, говорит, что боль отражается во всем теле, да и в правой руке, почему и почерк нетвердый и неразборчивый, который насилу изучил, читая более часа довольно длинное, несмотря на болезнь сына, послание. Не может он без ноющей боли ни лечь, ни сесть, ни встать, а ходить тем более; отлучаться же из дома Александр был принужден и ради перемены квартиры, и ради других дел, опираясь на палку, как восьмидесятилетний старец. Жалуется, что Наташа дала, во время его отсутствия, слишком большую волю прислуге, почему и вынужден был по приезде, несмотря на болезнь, поколотить хорошенько известного вам пьяницу Алешку за великие подвиги и отослать его назад в деревню. Алешка всегда пользовался отсутствием барина, чтобы повеселиться по-своему.

С. Л. ПУШКИН (отец поэта) -- О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ и Л. С. ПУШКИНУ, в окт. -

ноябре 1832 г. Л. Павлищев, 304 (фр.).

Семьдесят два часа я страдала во время первых родов. Весь город был в волнении. Пушкин, Вяземский, Жуковский встречались, чтобы спросить друг у друга: -- "Что, родила ли? Только бы не умерла, наше сокровище!"

А. О. СМИРНОВА. Автобиография, 131.

(H. Д. Киселев): -- Читали ли вы когда-нибудь "Les historiettes galantes de Tallernant des Reaux"? (Смирнова): -- Конечно. Они мне доставили много удовольствия, особенно "Ответы г-на Комуса", и я знаю "Историю пехотного капитана". Ее дал мне прочесть Пушкин, так же, как сочинения Ривароля, Шамфора и "Сказки" Вольтера.

А. О. СМИРНОВА. Автобиография, 208.

После своего завтрака Киселев (Николай Дмитриевич, влюбленный в Смирнову) пришел ко мне. Я продолжала чтение, лежа на диване. -- "Но, Киса, я должна приподняться, дайте мне руку! Нет, лучше пропустите руку... Так! Благодарю вас!" Он вспыхнул и строго посмотрел на меня, -- "Боже, как вы любите играть с огнем!" -- "Глупости! Сколько раз Пушкин оказывал мне эту услугу, когда он приходил сидеть со мной с Шамфором, Риваролем или Вольтером. У меня тогда была убийственная тоска после родов".