Николай Чернышевский - Что делать

29 апреля 1857 г. "неслужащий дворянин, сердобский помещик" П. А. Бахметев получил (сроком на один год) заграничный паспорт и 6 мая выехал из Петербурга пароходом в Штеттин (см.: Революционная ситуация в России в 1859-1861 гг. М., 1970, стр. 356, 387; Русская литература, 1963, э 1, стр. 173). 7 (19) августа Бахметев был у Герцена в Лондоне. Он оставил ему для дел революции 800 фунтов стерлингов ( 20000 франков, по тогдашнему курсу около 5100 р.). Рассказ Герцена в "Былом и думах" нашел отражение в "Бесах" Достоевского (часть II, глава VI, 2). Позднее, в конце 1860-х-начале 1870-х годов, эти деньги доставили Герцену немало хлопот и огорчений. 20 августа (1 сентября) 1857 г. Бахметев уехал на Маркизовы острова (по другим сведениям, на Сандвичевы острова в Австралию или в Новую Зеландию), чтобы основать там новый социальный строй {Н. Я. Эйдельман установил, что скорее всего Бахметев покинул Англию 20 августа (1 сентября) на клипере "Акоста", отплывшем в Новую Зеландию (По следам Рахметова. - Вопросы и ответы, 1973, э 8, стр. 53-60).}. Из этой затеи ничего не вышло, и никакими сведениями о Бахметеве после его отъезда из Лондона мы не располагаем.

Вероятно, во время бесед с Герценом в июне 1859 г. в Лондоне Чернышевский касался и Бахметева: может быть, конец "Рассказов из Белого дома" известный нам в изложении П. Ф. Николаева ("Дело кончается тем, что компания, разбитая и разочарованная в попытках общественной деятельности, решается устроить по крайней мере свое личное счастье и для этого уезжает куда-то на Маркизские острова, где и основывает свою коммуну на новых социальных началах..."), является отзвуком этих разговоров (П. Ф. Николаев. Личные воспоминания о пребывании Н. Г. Чернышевского в каторге. М., 1906, стр. 47; ср. нечто очень близкое: В. Н. Шаганов. Н. Г. Чернышевский на каторге и в ссылке. СПб., 1907, стр. 24-25).

Приведенные данные позволяют судить, в какой мере биография Рахметова является отражением реальных данных о личности П. А. Бахметева (см.: П. А. Бахметев. - Литературное наследство, т. 41-42. М., 1941, стр. 526-528; А. И. Герцен. Собр. соч. в тридцати томах, т. XI. М., 1957, стр. 344-348 (Былое и думы, часть VII, глава 3); С. А. Рейсер. Особенный человек. - Русская литература, 1963, э 1, стр. 173-177; Н. Я. Эйдельман. Павел Александрович Бахмеев. (Одна из загадок русского революционного движения).- В кн.: Революционная ситуация в России в 1859-1861 гг. М., 1965, стр. 387-398). Современники допускали, что некоторые черты Рахметова восходят к личности революционера П. Д. Баллода (1839-1918), см.: В. Г. Короленко. Собр. соч. в десяти томах, т. VIII. М., 1955, стр. 326 (История моего современника, книга IV, часть I, глава 13). - Эта точка зрения получила подробное обоснование в книге В. Свирского "Откуда вы, герои книг?" (М., 1972, стр. 117-163). Автор полагает, что П. Д. Баллод послужил прототипом образа Базарова в "Отцах и детях" Тургенева и образа Рахметова в "Что делать?" Чернышевского. Для подтверждения этой гипотезы автор собрал небезынтересный материал, и некоторые сопоставления кажутся правдоподобными. Но, к сожалению, в гипотезе В. Свирского есть ответственные, но недоказанные допущения, мешающие принять его тезис. Оказывается, Баллод Чернышевского до Сибири не знал. В. Свирский легко справляется с этой трудностью, допуская, что Чернышевский слышал о нем через общих знакомых: лица, посвященные в тайну прокламации "Предостережение", "конечно же информировали Николая Гавриловича о том, кто составлял прокламацию, где она будет печататься, каким образом распространяться" (стр. 146 названной книги). Как часто бывает в таких случаях, условное допущение усыпляет его создателя и он далее пишет о нем, как о бесспорно доказанном: "Трудно себе представить, чтобы такая колоритная, такая рахметовская фигура не произвела впечатления на воображение писателя" (там же). Не отрицая, что Баллод еще не вполне стал в то время Рахметовым, автор и этот вопрос легко решает: Чернышевский, мол, "угадал" и предсказал "будущего прототипа" (там нее). И в доказательство В. Свирский ссылается на столь же неубедительную гипотезу о том, что Чернышевский "угадал" и будущую ситуацию Боков-ОбручеваСеченов (см. стр. 830 наст. изд.). При таком методе легко обосновать все, что захочется исследователю: если нельзя доказать, то "предсказал" и "угадал" - и все становится на место. Впрочем, В. Свирский, к счастью, не решается настаивать категорически на своей гипотезе: оговорки вроде "даже в том случае, если моя гипотеза окажется ошибочной... "(стр. 163), делают ему честь. За всем тем, имя Баллода совсем снято со счетов быть не может.

102 Маколей, Гизо, Тьер, Ранке, Гервинус. - Подчеркивая оригинальность Рахметова, Чернышевский называет имена наиболее популярных историков своего времени: умеренно либерального Томаса Маколея (Macaulay, 1800-1869), консервативного историка Франсуа Гизо (Guizot, 1787-1874), апологета буржуазных порядков, впоследствии палача Парижской Коммуны 1877 г., Луи Тьера (Thiers, 1797-1877), немецкого реакционного историка Леопольда Ранке (Ranke, 1795-1886) и немецкого историка Георга Гервинуса (Gervinus, 1805-1871), - одну из его" работ, "Введение в историю XIX века", Чернышевский переводил в Петропавловской крепости. Гервинус сочувственно изображал национально-освободительные движения, и это не могло не вызвать одобрения Чернышевского, однако буржуазная ограниченность его исторического учения никак не могла ему импонировать и вызвала ряд критических замечаний; см.: Чернышевский, т. X, стр. 441-453; см. также литературу в прим. 23.

103 ...несколько дюжих томов "Полное собрание сочинений Ньютона"' ". . " "Observations on the Prophecies of Daniel, and the Apocalypse of St. John".Очевидно, в руках Рахметова было издание "Opera quae extant omnia..." (5 томов, Лондон, 1779-1785). В пятом томе этого издания находится впервые изданная посмертно (Лондон, 1773) работа Ньютона "Observations upon the Prophecies of Holy Writ, particulary the Prophecies of Daniel and the Apocalypse of St. John". H. А. Алексеев и А. П.1 Скафтымов дали этому месту следующее разъяснение: "В книге, с одной стороны, критически анализируются вселенские соборы, как дело интриг византийских императоров, трезво, критически освещается почитание святых как идолопоклонство, а с другой стороны - библейские апокалиптические "пророчества" трактуются в мистическом смысле, как подлинное предсказание отдаленнейших исторических событий и как свидетельство того, что "вселенная управляется провидением"" (Чернышевский, т. XI, стр. 717). Это "смешение безумия с умом" и было неприемлемо для рационалиста Рахметова.

104 Таких людей, как Рахметов, мало: я встретил до сих пор только* восемь образцов этой породы (в том числе двух женщин); они не имели сходства ни в чем, кроме одной черты. Сходства не было ни в чем, кроме одной черты, но она одна уже соединяла их в одну породу и отделяла от всех остальных людей. - Ср. стр. 803-804 наст. изд.

105 Рахметов был из фамилии, известной с XIII века... - Чернышевский приводит типическую родословную русской дворянской семьи, восходящую к татарам. Называя имена виднейших политических деятелей XVIII в. И. И. Шувалова (1727-1797), Б.-Х.-А. Миниха (1683-1767) и П. А. Румянцева (1725-1796)., Чернышевский подчеркивает близость предков Рахметова к различным группам правящей верхушки России. В черновой редакции упоминается еще А. Г. Орлов (1737-1808). В XIX в. дед Рахметова сопровождал Александра I в Тильзит: в этом городе Восточной Пруссии (ныне г. Советск Калининградской обл.) Александр I заключил вынужденный союз с Наполеоном I и присоединился к континентальной блокаде. Потом дед пострадал за дружбу с М. М. Сперанским (1772-1839), который в результате сложной бюрократической игры, направленной на усиление политической роли дворянства и буржуазии, был обвинен в измене и сослан Александром I в Нижний Новгород, а потом в Пермь. О Сперанском Чернышевский подробно писал в статье "Русский реформатор" (Современник, 1861, э 10; Чернышевский, т. VII, стр. 794-827), -статья выдержана в сочувственных тонах по отношению к Сперанскому, который, по его мнению, был "увлекающийся" мечтатель".