Николай Чернышевский - Что делать (Черновая редакция романа, варианты, наброски)

Теперь ему было 22 года, а студентом он был с 16 лет, - но на три года он покидал университет - вышел из второго курса, {Далее было: скитался по} поехал в свое поместье, распорядился, победив сопротивление {Вместо: победив сопротивление - было: выдержав [борьбу] сопротивление)} опекуна, потом скитался по России и, между прочим, отвез двух человек в Казанский, пять человек в Московский университет - это были его стипендиаты. А сам он хотел жить в Петербурге, потому в Петербург не привез никого, и потому никому не было известно, что у него не 400, а больше 2000 руб. дохода. Теперь это стало известно, и как стало известно, это мы сейчас увидим. - Итак, за два года до той поры, как теперь сидел он за толкованием Ньютона на Апокалипсис, он возвратился в Петербургский университет, поступил на филологический факультет, - раньше был на естественном, - и он оставался в Петербурге в университете еще два года.

Но если никому не были известны родственные и денежные отношения Рахметова, зато все, кто его знал, знали его под двумя прозвищами: одно уже попадалось в этом рассказе - "ригорист" - его он принимал с обыкновенною своею легкою улыбкою мрачноватого удовольствия, - но когда его называли Никитушкою, или Ломовым, или по полному прозвищу Никитушкою Ломовым, он улыбался широко и сладко, - и имел полное , потому что не получил от натуры, а приобрел силою воли право носить это славное между миллионами людей имя. Но из 60 губерний только 8 {6} знают это славное имя, {Вместо: это славное имя, - было: кто это,} читателям остальным надобно объяснить. Никитушка Ломов был бурлак, ходивший по Волге {Далее начато: от Р} лет 20-15 тому назад, - это был гигант геркулесовской силы: 15 вершков ростом, он был так широк в груди и в плечах, что весил 15 пудов, хотя не был толст, а только плотен, - какой он был силы, об этом довольно сказать одно: {Вместо: об этом ~ одно: - было: это свидетельство довольно точно} он получал плату {жалованье} за четырех человек. Когда судно приставало к городу и он шел по улице, по дальним переулкам раздавались крики парней: "Никитушка Ломов идет, Никитушка Ломов идет", и все бежали на улицу, идущую от пристани к рынку, по-волжскому базару, и толпа народа валила за своим богатырем. {Вместо: по дальним переулкам ~ богатырем было: за ним валила толпа народу: Никитушка Ломов идет. Никитушка Ломов идет, - спешили парни из дальних переулков [сбегаясь к нему] и бежали к нему толпами}

Рахметов в 16 лет был юношею обыкновенным, довольно большого роста, довольно крепким, {Вместо: обыкновенным ~ крепким, - было: среднего роста, довольно здоровым,} но далеко не замечательным по силе, - из десяти встречных {Далее было: наверное трое были} юношей его лет наверное трое были сильнее его. Но на половине 17-го года он вздумал, что нужно приобрести физическое богатырство, и он начал работать над собою: стал заниматься гимнастикою, - но ведь это только школа, {упр После: школа начато: изящество и искусство пользоваться} это хорошо, но ведь этого мало; вдвое больше времени - на несколько часов в день - он становился чернорабочим по работам, требующим силы: таскал дрова, рубил дрова, тесал камни, ковал железо, - много работ он менял, получая из каждой новой работы новое развитие каких-нибудь мускулов, и принял боксерскую диету: {Вместо: принял ~ диету; - было: завел атлетическую диету} стал пить и есть все, что имеет" репутацию укреплять мускулы, стал питаться почти исключительно бифштексом, {Вместо: пить и есть ~ имеет - было: чай и все, что не имело мясом,} почти сырым, и с тех пор жил так до той поры, как мы его видим, через год после начала этих занятий он отправился в свое странствованье, и тут еще занимался развитием силы: был пахарем и раз {и одно лето} прошел всю Волгу от Дубовки до Рыбинска бурлаком, - сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его не приняли бы {Вместо: сказать, что ~ не приняли бы - было: могли его не принять} бурлаком, - он не так и сел на судно, а как пассажир, {простой пассажир} но, подружившись, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее, как следует настоящему рабочему, - скоро заметили, как он тянет, начали пробовать силы, - он перетягивал четверых, пятерых не всегда, - тогда ему было 20 лет, и товарищи по лямке прозвали его младшим братишкой Никитушки Ломова. На следующее лето он ехал на пароходе, - один из простонародья, толпившегося на палубе, оказался его прошлогодним товарищем по лямке, и таким-то образом его спутники-студенты узнали, что его следует звать Никитушкою Ломовым. Действительно, он приобрел непомерную силу. "Так нужно, - говорил он, - это полезно, это может пригодиться, сила дает уважение и любовь у простых людей".

Это ему засело в голову с половины семнадцатого года, потому что с этого времени и вообще начала развиваться его особенность. Шестнадцати лет он приехал в университет в Петербург обыкновенным хорошо кончившим курс гимназистом, обыкновенным хорошим юношею {молодым человеком} и прожил месяца {Вместо: и прожил месяца - было: но месяца через} три-четыре по-обыкновенному, как живут начинающие студенты первого курса. Но стал он слышать, что есть между студентами особенно умные головы, которые и думают не так, как другие, и занимаются, как волы, - тогда таких людей между студентами было очень мало, - и узнал с десяток имен этих людей. Они заинтересовали его, - он стал искать знакомства с кем-нибудь из них, и ему случилось сойтись с Кирсановым, - и началось его перерождение в человека особенного, в будущего Никитушку Ломова и ригориста. Жадно слушал он в первый вечер Кирсанова, плакал, прерывал его слова восклицаниями {проклятиями} проклятий тому, что должно погибнуть, благословений тому, что должно жить. {Далее было: и не спал но} "Какие же книги мне начать читать?" Кирсанов указал. Он на другой день с 8 часов ходил по Невскому, от Адмиралтейства до Полицейского моста, выжидая, какой немецкий или французский книжный магазин первый отопрется, взял, что нужно, и читал больше трех суток сряду - с 11 часов утра четверга до 7 часов вечера воскресенья - 80 часов. Первые две ночи не спал так, на третью выпил 8 стаканов крепчайшего кофе, - до четвертой ночи не хватило силы ни с каким кофе, - он повалился и проспал на полу {Далее начато: почти} часов 15. Через неделю он пришел к Кирсанову требовать указаний {объяснений} на новые книги и объяснений и подружился с ним; потом через него подружился и с Лопуховым. Через полгода, хотя ему было только 17 лет, а уже по 22 года, {В рукописи ошибочно: часа} они не считали его молодым человеком сравнительно с собою, и уж он был особенным человеком.

Какие задатки для того лежали в прошлой его жизни? Не очень большие, но лежали. Отец его был человек деспотического характера, очень умный, образованный и ультраконсерватор - в том же смысле, как Марья Алексеевна, но честный. Это бы еще ничего. Но мать, женщина довольно деликатная, страдала от тяжелого характера мужа. И это бы еще ничего, - было еще вот что: {Далее было: он влюбился в одну из любовниц} на пятнадцатом году он влюбился в одну из любовниц отца, произошла свирепая история, ему было жалко женщины, сильно пострадавшей через него. Мысли стали бродить {Вместо: стали бродить - было: бродили} в нем, и Кирсанов был для него тем, чем Лопухов для Веры Павловны. Задатки в прошлой жизни были; но чтоб стать таким особенным человеком, конечно, главное - натура.