Роман Сенчин - Нубук

- Куда едет? - не понял я.

- Ну, туда. Доховор заключать.

- Не знаю. Мне он ничего не говорил.

- Может, передумал... - то ли спросил, то ли предположил с надеждой Андрюха. - И тах ведь из нас самый удачливый, раскрутился конкретнейше. Зачем дальше-то приключений искать?..

- Наверное, потому и ищет. Надоело на одном месте, одним и тем же заниматься... - Я почувствовал, что Андрюха слегка выговорился, и решился сказать о своем. К тому же зуд становился непереносимым, хотелось вскочить и побежать куда глаза глядят...

- Слушай, Андрей, я вот что хотел... Спросить хотел. Ты гонореей не болел случайно?

- А?

- Ты, говорю, триппером не болел?

Он растерянно уставился на меня, даже рот приоткрылся. Конечно, оглоушил я его этаким переходом. И я поспешил уточнить:

- Понимаешь, у меня, кажется... Вот, может, ты в курсе...

- Хм. - Андрюха отвел глаза, огляделся, будто опасаясь, что нас подслушивают. - Хм, да нет, у меня не было... Как умудрился-то? От Маринхи, что ль? Да на нее не похоже...

- В том-то и дело...

- Што? - не понял он моего ответа. - От нее?

- Да нет. В том-то и дело, что не от нее. Так... - Я долго готовился, оттягивал, слушал малоинтересную в моем положении историю с Максом, про себя подбирая слова, а теперь, когда начал, все слетело с языка, голова опустела, и я уже жалел, что заговорил, хотелось встать и уйти, спрятаться и больше никогда не видеть Андрюху.

И все-таки приходилось сидеть, вымучивать объяснения:

- В Петрозаводске, наверно... с одной там... Даже и не трахнул, а так просто... и уснул на ней... Через три дня началось... Сначала даже как-то так... приятно щекотало так, а потом стало жечь... и зуд... Даже сидеть вот невозможно. А чтоб поссать... Как его лечат, не знаешь?

Андрюха сунул в рот сигарету, предложил и мне. Закурили, стараясь не смотреть друг на друга.

- Што ж, хреново, - наконец произнес он, а я от этого чуть не сорвался с места, чуть не заорал ему в самую рожу: "Я сам знаю - хреново! Что делать-то, ты можешь сказать?!"

Но действительно - что он мог посоветовать, тем более если сам никогда не болел?.. Нет, он посоветовал, но не лучше этого "хреново", посоветовал самое наибанальнейшее:

- К венеролоху надо.

- Дрюня, это я знаю. Нам об этом еще в школе рассказывали... Но ведь таблетки какие-то есть, самому как-то можно...

- Да я не знаю, Ромик, - тоже стал раздражаться Андрюха. - В натуре, не в курсе... Кхстати, Джон как-то вроде болел. У нехо спроси. - И он может, машинально, а может, чтоб дать мне понять: разговор, мол, окончен, посмотрел на часы.

- Спасибо! - Я влил в себя остатки "Туборга" и поднялся. - Спасибо тебе, Андрей!

- А чехо ты злобишься-то? - изумился тот. - Я тебе по-нормальному гховорю: я не знаю. Знал бы, сказал. И вообще, с презиком надо, если не уверен в бабе...

- Еще раз благодарю! - В этот момент не было для меня большего врага, чем Андрюха.

Медленно, ссутулившись, держа руки в карманах джинсов, я плелся по Большой Морской в сторону Невского... День только начинался, но уже стало не по-апрельски жарко и душно, и люди были одеты слишком легко. Особенно девушки. Точно бы истомившись за зиму в своих шубках и пуховиках, они при первой же возможности скинули их, обнажили стройные ноги, освободились от шапок, не застегивали куртки, выпячивая напоказ бугры грудей. Инстинктивная потребность, чтоб ими любовались. Твари! У этой, или у той, или у обеих сразу, или у всех там между стройных ног - зараза. И каждой попадающей на глаза я шептал, шипел, посылал ненавидяще: "Гадина! Сучара поганая! Тварь!" - и, почти не стараясь скрыть, почесывал, поглаживал, успокаивал через карман зудящийся, набрякший, мокрый от слизи член...

Ущелье улицы кончилось. Площадь. Черная глыба Исаакия, слева простор Невы, скверы, справа - Николай Первый в дурацком шлеме с птичкой наверху...

Куда теперь?

Утром я позвонил Володьке и попросил: "Можно сегодня не приходить? Мне тут надо кое-какие вопросы срочно решить. Личного плана". Он разрешил. Да если б не разрешил, я все равно бы не смог работать. Ходить по складу, почесываться, думать об одном и том же, путать модели, размеры... Пойти домой? Там еще хуже. Одному быть хуже всего. А вечером вернется Маринка. Уставшая, но такая любящая, счастливая, что, я уверен, я не сдержусь и наконец наговорю ей что-нибудь, испорчу настроение...

Уже почти неделю я не нахожу себе места, а она ведет себя как ни в чем не бывало. Неужели до сих пор не чувствует?.. Первые трое суток все было нормально, и мы, после моего приезда из треклятого Петрозаводска, трахались каждый вечер, потом - на четвертую ночь - не трахались, и на следующий день я понял, что со мной что-то не то... А вдруг не от той из кафе "Калевала" у меня триппер? Может, Маринка тут с кем-нибудь?.. Да нет, она не могла... Хотя что - уломал ее какой-нибудь стриженый вроде Джона, увел на полчаса в темноту кулис... Или Володька, он ведь как-то полушутя сетовал, что проглядел в свое время Маринку. Может, решил наверстать...

После того как я понял, что заболел, мы с ней не были, как говорится, близки. Мне стало не до того. Вечером я делал вид, что очень устал, отворачивался к стене. Она пыталась меня расшевелить, я сонным голосом отвечал: "Мариш, давай лучше утром". А утром, раздражительный, не выспавшийся, долго мылся, пытаясь освободиться от зуда, и потом старался скорее слинять из квартиры. Пускай думает что хочет...

Уже начались вопросы: "Ромашка, дорогой, у тебя все хорошо?" - "Да так", - пожимал я в ответ плечами. "А скажи, ты меня еще любишь?" - "Угу". Что еще ей сказать? Остается надеяться, что она не подхватила, что у нее все нормально. А мне надо срочно как-то лечиться...

Я перебрел площадь, и снова улица, темные дома с обеих сторон. Стало полегче, хоть какое-то подобие защиты, когда рядом стены... Фанерка рядом с одним из парадных. На ней красной краской, с подтеками, коряво выведено: "К 100-летию со дня рождения великого русского писателя В. В. Набокова здесь будет открыт музей"... Набоков, Набоков... Его книжку я купил в ноябре восемьдесят девятого, за несколько дней до того, как идти в армию, и отправил родителям. Купил, помню, за целых двадцать пять рублей. Почти стипендия пэтэушника. Да, Набоков тогда был в дефиците...

Вернувшись домой, я прочитал ту книжку. "Машенька", "Приглашение на казнь", что-то еще. Понравился мне очень рассказ "Подлец". Про человека, который убежал с дуэли... А потом приходят секунданты и смеются, радуются оказалось, противник убежал еще раньше. И, так сказать, герой тоже радуется, смеется, а на самом деле ему это только кажется. На самом деле он забился в угол, и все для него кончено - он подлец...

Я стал приглядываться к каждой вывеске. Вдруг возьмет и попадется "Кожно-венерологический диспансер"... Черт, да откуда он в центре города?! Такие учреждения обычно размещают на окраинах, чтоб нормальных людей не нервировать. Все эти венерички, туберкулезники, онкологии, лепрозории...