Дина Рубина - Чужие подъезды

- Прошло? - спросил Илья. - Голову закинь.

- Не, - ответил тот, - это с детства... нос слабый. Когда в футбол играли, вечно мне... мячом... Пройдет...

Илья, присев на песочницу, тоскливо ждал. Он был похож на пацана, который и сочувствуя, и скучая ждет, когда дружок перестанет хандрить и они побегут снова гонять мяч по дворовому футбольному полю.

- Все, - сказал мужчина. - Прошло, кажется... Спасибо.

- За что спасибо? - грубо спросил Илья, не глядя на мужчину.

- За платок... Я верну... Наташа постирает, и я...

Илья махнул рукой, поднялся и пошел прямо на милиционера. Не дойдя до него, Илья остановился у автоматов газводы, бросил монетку и, дождавшись, когда наберется вода в стакан, вылил ее на руки, провел руками по лицу. Щека ныла, должно быть, ударился о грибок. К нему неторопливо подходил милиционер. "Заметил", - подумал Илья.

- Что, я нарушил? - вызывающе грубо спросил он.

- Что нарушил? - равнодушно спросил милиционер. Это был пожилой уставший человек.

- Неважно, что-нибудь... Но учтите - трешки у меня нет, значит, я пойду в отделение.

Милиционер посмотрел на Илью безразличным взглядом - у него были опухшие, в красных прожилках глаза - рано встал на пост - и сказал негромко:

- Пойди проспись, сопляк.

Он бросил монетку в прорезь автомата и ждал, когда наберется вода.

...Совсем рассвело. Илья зашел в свой подъезд, машинально нагнулся к почтовому ящику - там что-то белело. Он отомкнул ящик. Это Семен Ильич перевод прислал, на шестьдесят рублей. Илья повертел в руках корешок перевода и вдруг рассмеялся. Он сидел на холодной нижней ступеньке и громко смеялся. "А ведь я сказку сочинил!" - вспомнил он и опять рассмеялся. Потом он представил, как Наташин муж возвращается домой, как, стараясь бесшумно открыть дверь, проходит в плаще и туфлях в спальню, опускается на колени и тычется разбитым носом в плечо спящей Наташи.

"Да не спит она, - прервал себя Илья, - это ты бы спал, бревно, а она не спит, все они не спят - Наташа, мать, бабаня, Семен Ильич..."

Сидеть на ступеньке было холодно, цепкая мозглая осень начинала новый день, бессветный и тягостный. Илья смотрел сквозь дверной проем на мокрый двор. На низеньком детском турнике висела чья-то забытая футболка. Она отрешенно и прощально покачивала на осеннем ветру тощими голубыми рукавами.

1979