В Розанов - Опавшие листья (Короб второй)

К земным утехам нет участья,

И взор в грядущее глядит.

Удовольствие, вкусная еда, роскошь в одежде - им чужда. Незаметно, они суть "монахи хорошего поведения", и имеют один пафос - истребить с лица земли преступников. Это - Тезей, "очищающий дорогу между Аргосом и Афинами от разбойников" и освобождающий человечество от страха злодеев и преступлений. Замечательно, что проступки, с которыми борются Шерлок и Гарри, - исключительно отвратительны. Это не проступки нужды или положения, а проступки действительного злодейства в душе, совершаемые виконтами, лордами-наследниками, учеными-медиками, богачами или извращенными женщинами. Везде лежит вкус к злодейству, с которым борется вкус к добродетели юноши и мужа, рыцаря и оруженосца. Когда я начал "от скуки" читать их, - я был решительно взволнован. И впервые вырисовалось в моем уме человеческое

CRIMEN1.

Оно - есть, есть,есть!!!

Есть как особое и самостоятельное начало мира, как первая буква особого алфавита, на котором не написаны "наши книги"; а его, этого преступного мира, книги все написаны "вовсе не на нашем языке".

И, помню, я ходил и все думал: crimen! crimen! crimen!

__________________________

1 Преступление, грех(лат.).

"Никогда на ум не приходило"...

И мне представился суд впервые, как что-то необходимое и важное. Раньше я думал, что это "рядятся" люди в цепи и прочее, и делают какие-то пустяки, непохожие на дела других людей, и что все это интересно наблюдать единственно в смысле профессий человеческих.

Нет.

Вижу, что - нужно.

Дело.

* * *

Только у человека: цветет, а завязаться плоду не дают.

("сформировывается" девушка в 13-14 лет, а "супружество" отложено до 20-ти лет и далее).

* * *

...да Элевзинские таинства совершаются и теперь. Только когда их совершают люди, они уже не знают теперь, что это - таинства.

* * *

...да ведь совершенно же ясно, что социал-демократия никому решительно не нужна, кроме Департамента государственной полиции.

Без нее - у Департамента работы нет, как нет удочки и лова без "наживки". Социал-демократия, как доктрина, - есть "наживка" на крючке. И Департамент ловит "живность" этой приманкой.

С этой точки зрения, - а в верности ее нельзя сомневаться, "Отечественные записки", "Русское богатство"*, "Дело", Михайловский, Щедрин - были в "неводе" правительства и служили наиболее ядовитому его департаменту. Все совершилось "обходом", и Щедрин - Михайловский соработали III-му отделению.

Но вышло "уж чересчур". Неосторожно "наживку" до того развели, что она прорвала сеть и грозит съесть самого рыбака. "Вся Россия социал-демократична".

Понятно, для чего существует "Русское богатство". Какой же томящийся питомец учительской семинарии, как и сельский учитель "с светлой головой", не напишет "письмо-души-Тряпичкина"* нашему славному Пешехонову или самому великому Короленке. И чем ловить там по губерниям, следить там по губерниям, - легче "прочитать на свет" письма, приходящие к 3-4-10 "левым сотрудникам известного журнала". "Весь улов" и очутится "тут".

Понятно. Математика. Но "переборщили", не заметив, что вся Россия поглупела, опошлела, когда 1/2 века III-ье отделение "оказывало могущественное покровительство" всем этим дурачкам, служившим ему при блаженной уверенности, что они служат солидарной с ними общечеловеческой социал-демократии.

Департамент сделал революцию бессильной. Но он сам обессилел, революционизировав всю Россию.

Каша и русская "неразбериха". Где "тонко" - там и "рвется".

Но вот объяснение, почему славянофильские журналы один за другим запрещались; запрещались журналы Достоевского. И только какая-то "невидимая могущественная рука" охраняла целый ряд антиправительственных социал-демократических журналов. Почему Благосветлов с "Делом" не был гоним, а Аксаков с "Парусом" и "Днем" - гоним был*.

Пожалуй, и я попал: Куприн, описывая "вовсю" публ. д.*, - "прошел", а Розанов, заплакавший от страха могилы* ("Уед."), - был обвинен в порнографии.

* * *

- Пора, - сказала мамаша.

И мы вышли в городской сад. На мне был черный сюртук и летнее пальто. Она в белом платье, и сверху что-то. В начале июня. Экзамены кончились, и на душе никакой заботы. Будущее светло.

Солнце было жаркое. Мы прогуливались по главной аллее, и уже сделали два тура, когда в "боковушке" Ивана Павловича отворилось окно, и, почти закрывая "зычной фигурой" все окно, он показался в нем. Он смеялся и кивнул.

Через минуту он был с нами. Весь огромный, веселый.

- И венцы, Иван Павлович?

- Конечно!

Мы сделали тур. - "Ну, пойдемте же". И за ним мы вошли во двор. Он подошел к сторожке. - "Такой-то такой-то (имя и отчество), дайте-ка ключи от церкви".

Старичок подал огромный ключ, как "от крепости" (видал в соборах, "ключ от крепости такой-то, взятой русскими войсками").

- Пойдемте, я вам все покажу.

Растворилась со звуком тяжелая дверь. Я "что-то стоял"...

И, затворив дверь, он звучно ее запер. "Крепко". Лицо в улыбке, боязни - хоть бы тень. Повернулись оба к лестнице:

Стоит моя Варя на коленях... Как войти по лесенке, - ступеней 6, - то сейчас на стене образ; увидав его, - "как осененная" Варя бросилась на колени и что-то горячо, пламенно шептала.

Я "ничего". Тоже перекрестился.

Вошли*.

* * *

Самолюбие и злоба - из этого смешана вся революция. Если попадаются исключения, то это такая редкость (Мель-шин, Анненский).

(на поданной почтовой квитанции).

* * *

Сила евреев в их липкости. Пальцы их - точно с клеем. "И не оторвешь".

(засыпая).

Все к ним прилипает, и они ко всему прилипают. "Нация с клеем".

(утром завтра).

* * *

...окурочки-то все-таки вытряхиваю. Не всегда, но если с 1/2 папиросы не докурено. Даже и меньше. "Надо утилизировать" (вторично употребить остатки табаку).

А вырабатываю 12 000 в год, и, конечно, не нуждаюсь в этом. Отчего?

Старая неопрятность рук (детство)... и даже, пожалуй, по сладкой памяти ребяческих лет.

Отчего я так люблю свое детство? Свое измученное и опозоренное детство.

(перебрав в пепельнице окурки и вытряхнув из них табак в свежий табак)

(на письме Ольги Ивановны).

* * *

Симпатичный шалопай - да это почти господствующий тип у русских.

* * *

Я чувствую, что метафизически не связан с детьми, а только с "другом".

Разве с Таней...

И следовательно, связь через рождение еще не вхлестыва-ет в себя метафизику.

С детьми нет какой-то "связующей тайны". Я им нужен - но это эмпирия. На них (часто) любуюсь - и это тоже эмпирия. Нет загадки и нет боли, которые есть между мною и другом. Она-то одна и образует метафизическую связь.

Если она умрет - моя душа умрет. Все будет только волочиться. Пожалуй, писать буду (для денег, "ежедневное содержание"), но это все равно: меня не будет.

"Букет" исчезнет из вина и останется одна вода. Вот "моя Варя".