Елена Нестерина - Это Фоме и мне

И вот теперь ему грозило общение с Лидией Кузьминичной и её мочалками. В случае, если он проиграет, конечно. Кувалда приказал солдатам своей чёрной армии не пощадить живота своего, попросил короля и королеву, от всей души попросил, встряхнулся и сделал, вслед за Фомой, свой первый ход. И на 16 минуте чёрные выиграли. Решительно и бесповоротно. Все посмотрели на Фому, потом на Ужвалду, потом опять на Фому. И бросились поздравлять победителя, а Фома решил, что Ужвалда обрёл свою профессию. Но быстро об этом забыл, потому что впереди его ждали мочалки.

Лидия Кузьминична считала полотенца, мочалка, нитки и спицы были спрятаны в надёжном месте, и Фома, собравший всю свою любезность и знающий, что за ним наблюдают, долго и, казалось, напрасно объяснял, что ему очень скучно и хочется занять своё время каким-нибудь полезным рукоделием.

- Научите меня, пожалуйста, Лидия Кузьминична, я себе одну мочалочку свяжу, и это меня другим человеком сделает, вот увидите. Я на мир по-другому сразу засмотрю, честно-честно...

- Ой. - низким голосом сказала Лидия Кузьминична вдруг, и подсматривавшие Сергуня, Кувалда и Лишайников бросились по коридору врассыпную, решив, что Фоме настал конец. Но Лидия Кузьминична села в полотенца и растроганно продолжала. - Слушай... Это ж ты такой противный был, потому что у тебя любимого занятия не было, рукоделия для души... Да милый мой, да приходи, научу, конечно, на всю жизнь пригодится...

Она долго смотрела уходящему Фоме вслед, а Фоме было и неловко, и удивительно. Теперь даже вязание мочалок не смогло бы поколебать его веру в людей.

А на следующий день Фоме к обеду подали суп с мухой. Кувалда всё никак не понимал, почему так долго и громко смеётся его товарищ. Наконец Фома повернулся к нему, поднял палец кверху и сказал:

- Вот, Кувалда, вот она, правда жизни. Вот. Ты к ней всем лицом, а она к тебе...

- Ты, это...

- Что "это"? Ты знаешь, что случилось? Диалектика, сын мой, и ничего не попишешь...

- Чего? - Кувалда наворачивал свой суп быстро и благодарно.

- Посмотри: или я старею, или мудрею.

- Почему?

- Странный вопрос. Ты видишь, да, что произошло? А я не погнался за скандальной известностью и вместо того, чтобы наорать на кого следует, попытаюсь сейчас докопаться до причины мушиного летального исхода, потому что человек как человек больше всего и проявляется в любви к меньшим братьям. Так?

- Так.

- Вот. А выводы самые неутешительные: по всей видимости, муха страшно комплексовала на тему неуверенности в себе, в результате чего в одной из критических ситуаций (в данном случае - в полёте над кипящей кастрюлей) она полностью потеряла контроль и... И всё - вилы. Контроль потеряла, понимаешь, Кувалда?

- Да.

- Комплексовала же она из-за невозможности реализовать мотивированное поведение - хотела есть, но боялась свариться. На базе чего у неё, вероятно, развился невроз, что и привело к известным последствиям. А ещё возможно и то, что у неё были некоторые опасения, что она окажется неспособной реализовать важнейшие устремления - нажраться, или окажется несостоятельной при предъявлении ей тех или иных требований (и яблочко съесть, и жопку не ободрать). Ты меня понимаешь?

- Конечно. - ответил Ужвалда, доедая своё "второе".

А Фома продолжал, глядя то в остывший суп, то в глупые глаза Ужвалды.

- Вот. Но скорее всего, она пыталась прогнозировать ситуацию, но недостаток информации не позволил ей всё полноценно проанализировать, а в результате - неосознанное чувство тревоги, смешиваясь с надеждой на положительный исход, увеличило силу отрицательных эмоций. В общем, инфаркт она себе заработала исключительно из-за своей дурости. Всё могло быть иначе, но её мушиный мозг не допустил осознания информации, противоречащей представлению мухи о своей личности. Её мне искренне жаль, но всё равно, Ужвалда, в мире есть ещё много прекрасного. Вот, а ты говорить, мочалки вязать...

- Давай, я твой суп съем.

- Этот, с мухой?

- Ага.

- Ты что, Кувалда, хочешь, чтобы я подумал, что ты дикий?

- Почему это? - спросил Кувалда, обрадованный, что разговор перешёл на реальную почву. И тут же подтянул тарелку Фомы к себе.

- Есть насекомых - это низко. Ну, не то, что низко. Не питательно, что ли... - сказал Фома и задумался. Он вспомнил, как сам хотел поймать и съесть комара.

- Питательно. Мясо.

- Ну она же... Падаль. Она в суп упала. Или... вдруг её специально подбросили? - предположил Фома и подумал, что он сам себе противоречит.

Пока он думал, Ужвалда съел ещё один суп и примерялся скорбным взглядом к остывающему "второму" Фомы.

Фома посмотрел на него, протянул ему свою тарелку и погрузился в размышления.

И пришла за ним Лидия Кузьминична, и посадила его в кастелянской на стул, и стала учить вязать мочалку. Лицо её теплело, а Фома ковырял спицами в жёстких нитках, путался, и его мысли были очень разными.

Верная Брыся не заставила себя долго ждать. Всего лишь через несколько дней раздался её звонок, Вика подхватилась и приехала к ней в больницу, несмотря на то, что до начала её рабочей смены оставалось всего чуть больше часа.

Брыся её встретила у входа в больницу. Она курила на ступенечках, ведь на улицу опять вернулось лето.

- Вика, знаешь, чего Заурбеку не хватало? - сразу спросила она. Мобильного телефона! Мучился он, бедный, грустил. А папенька его, добрый человек, Гагик Магомедович, догадался и поменял ему шило на мыло: пейджер забрал, а мобильный привёз. Я тебе с него как раз звонила, Заурбек разрешил.

- Спасибо. - сказала Вика и посмотрела так пронзительно, что Брысе стало не по себе.

- Тут как раз ребёнка завезли, я с самого утра эту девочку для тебя в боксе мариную. - сказала Брыся, кинула окурок в урну и открыла дверь. Но Вика задержала её:

- Стой. Ответь мне со всей прямотой русского врача: ты веришь в чудесное исцеление от воши?

- Верю. - ответила Брыся и снова удивилась Викиному пафосу.

- И я верю. Раз у меня ничего с транспортировкой не получается, придётся вошек своим ходом до больницы доставлять. Ты меня понимаешь?

Брыся подумала, что всё-таки плохо знала Вику, и сказала:

- Пойдём.

Несмотря на то, что врачи ещё были в отделении, Брыся вместе с Викой заскочила в бокс, схватила бледненькую худосочную девочку, сидящую там с заплаканными глазами, и через десять минут Вика, незаметно улыбаясь, уже выбежала из детской больницы. Её волосы блестели на ярком солнце, до работы было ещё сорок минут, а через два дня должен был быть выходной.

ШОУ ДОЛЖНО И ПРОДОЛЖАЕТСЯ

А любовь к шахматам начала набирать обороты. Фома попросил друзей найти побольше журналов про шахматы и привезти ему в больницу. Ужвалда бросился читать их, и скоро уже легко решал все шахматные задачи, с нескончаемой радостью отвечал на все вопросы в журнале, Фома не выиграл у него ни разу, просто ни одного разочка. Ужвалда напросился даже на партию с заведующим инфекционным отделением, и тоже выиграл. Ему ничего не оставалось, как играть с самим собой и с журналами, потому что достойных противников ему не было.