Заметки о Ленине (Сборник)

"Гладкий", "благородный" лексический вид слова ("иностранный термин") при сниженном переводе на русский язык исчезает, - и обнаруживается простое значение, - иногда довольно неказистое, как в данном случае.

5.

Слова-названия стираются очень быстро. Они обозначают конкретную вещь - и поэтому начинают играть красками вещи, приобретают окраску от вещи.

В этом смысле слово "эсэр" также конкретно как "социалист-революционер"; эсдек также конкретно, как "социал-демократ". У этих слов ("эсэр" и т. д.) есть своя окраска, идущая от обозначенной вещи, а не от названия.

Но, оказывается, слова-названия не совсем стираются, значение все-же остается и помимо обозначения.

На этом основано полемическое употребление названий враждебных партий.

Коммунистические газеты не станут писать "конституционалист-демократ", они пишут прямо "кадет" (и даже не "к.-д.", ибо "к.-д." - 1) обозначение вещи; 2) обозначения значения, тогда как "кадет" порвало совершенно со значением и является только обозначением, только названием, и притом самостоятельным словом, что окончательно вытесняет все следы значения слов "конституционалист-демократ"); название "эсэр" тоже только обозначение вещи, тоже самостоятельное слово, порвавшее со значением ("социалист-революционер"); и в этом смысле оно конечно дальше уводит от словесного значения чем "с.-р.", которое одновременно является обозначением вещи и обозначением значения.*1 Поэтому, напр., очень сильным приемом было окрестить "союзников", Антантой и т. д. Нетрудно заметить, что слово "союзники", как обозначение - стертое слово, и все же в нем была и некоторая возможность оживить значение, при известных фразовых условиях. Слово "Антанта" лишало этой возможности (Кроме того, самое звуковое строение слова было несколько комическим: ан-тан; комической же была и ассоциация со словом "танта"). _______________

*1 Поэтому же враждебная коммунистам пресса не употребляет слова "коммунисты", а употребляет синоним "большевики", - это потому, что значение слова "коммунисты", гораздо больше подсказывает, чем слово "большевики", которое таким образом является только обозначением вещи.

Когда вещь только обозначают, а ее название лишается своего значения - происходит заметное снижение вещи.

Поэтому каждое оживление в значении названия - повышает самую вещь.

Как можно оживить значение. Это можно сделать только сменив старое название и осмыслив новое.

Перемена названия партии "социал-демократы большевики" на "коммунисты", - было не только терминологическим размежеванием с "социал-демократией"*1; 3) но и оживлением значения.

Перемену названия Ленин мыслил именно как сдвиг, как борьбу с языковой рутиной; привычность старого названия не довод за сохранение его, а довод за перемену:

"Массы привыкли, рабочие "полюбили" свою социал-демократическую партию".

....Это довод рутины, довод спячки, довод косности. А мы хотим перестроить мир.

.....И мы боимся сами себя.

Мы держимся за "привычную", "милую", грязную рубаху.

Пора сбросить грязную рубаху, пора надеть чистое белье.

Здесь подчеркнута динамика нового названия, - бояться нового своего названия, - значит бояться самого себя, - потому что новое название оживляя значение, - сдвигает самую вещь - непривычно возвышает ее, и отмежевывая, отделяет от других.

Замена названия произведена не только потому, что вещь больше не соответствует ему, но, главным образом, потому, что "старое", "привычное" название обносилось как грязное белье.

Слово может быть живым, не сглаженным, не изношенным - и оно все-таки неадэкватно вещи. Оно может быть, неадэкватно вещи потому, что задевает одну какую-либо сторону вещи, а других не покрывает. Тогда это слово объединяет вещи по нехарактерному признаку и объединяя их неправильно отождествляет. Оно может также быть неадэкватно вещи, если вещь текуча, процессуальна. Тогда каждая новая фраза процесса отличается в вещном плане от старой, а в словесном не отодвигается.

Пример первого.

Ленин проводит ход рассуждений эсеров "Нас обвиняют в том, что мы были в блоке, в соглашении с Антантой, с империалистами. А вы, большевики, разве вы не были в соглашении с немецкими империалистами? А что _______________

*1 Ср. "Старое название нашей партии облегчает обман масс, тормозит движение вперед, ибо на каждом шагу, в каждой газете, в каждой парламентской фракции масса видит вождей, т.-е. людей, слова которых громче слышны, дела дальше видны, и все они "тоже - социал-демократы"... все они предъявляют к уплате старые векселя, выданные "социал-демократией". (Задачи в нашей революции. X. с. 61-2). такое Брест? А разве Брест не есть соглашение с империалистами? Вы соглашались с империализмом немецких в Бресте, мы соглашались с империализмом французским, - мы квиты, нам не в чем каяться".

Ленин анализирует: "Чтобы этот вопрос выяснить, я позволю себе привести сравнения с индивидуальным обывателем. Представьте себе, что ваш автомобиль окружают бандиты и приставляют вам револьвер к виску. Представьте себе, что вы отдаете после этого бандитам деньги и оружие, представляя им уехать на этом автомобиле. В чем дело? Вы дали бандитам оружие и деньги. Это факт. Представьте себе, что другой гражданин дал бандитам оружие и деньги, дабы участвовать в похождении этих бандитов против мирных граждан. В обоих случаях есть соглашение. Записано оно или нет, сказано оно или нет, это не существенно. Можно себе представить, что человек отдает молча свой револьвер, свое оружие и свои деньги. Ясно содержание соглашения. Он говорит бандитам, "я тебе дам оружие, револьвер и деньги, ты мне дашь взамен уйти от приятной близости с тобой", соглашение налицо. Точно также возможно, что молчаливое соглашение заключается между человеком, который дает оружие и деньги бандитам для того, чтобы дать им возможность грабить других, и который затем получает частицу добычи. Это тоже молчаливое соглашение. Я вас спрашиваю: найдите мне такого грамотного человека, который не сумел бы различить обоих соглашений.

(Об обмане народа лозунгами свободы и равенства, XVI с. 198-9).

Слово "соглашение" - живое конкретное, специфическое. И все же оно в данном случае покрывает вещи разные, потому что пункты вещей, как объединяемые словом для самих вещей - нехарактерны.

Эта неадэкватность слова и вещи обнаруживается в приеме упрощения. Вещи выбираются не только самые конкретные, но и самые остро-противоположные (тот, кого грабят - тот кто принимает участие в грабеже), и в этих остро-противоположных вещах устанавливается общий пункт, - разбираемое слово ("соглашение"). Раз это слово оказывается общим для таких разных вещей, - значит оно нехарактерно для них, их не покрывает.

Другой случай, - когда слово покрывает текущий процесс.