Всеволод Иванов - У

- Я? Нет. Там места много. Удивительно, что раньше эта мысль не приходила в голову - сделать здесь общественную столовую.

- А главное, будет живописно.

- Живописно? Стойте! Были вы сегодня у дяди Савелия?

- Так, мельком. Он, знаете, тоже на пир приглашен.

- Позвольте, но идея пира вам или ему принадлежит. Живописно! Ясно, что ему! Что он хочет со мной сделать? Напоить? Так я не буду пить и не засну, и не сможет он убежать. Кому принадлежит эта идея?

Он потряс за пиджак Ларвина.

- Уверяю вас, что это общая идея. Верно?

Раздалось несколько голосов, подтверждающих, что идея была действительно общая. Черпанов недоверчиво потоптался:

- Хорошо, я приму сражение. Убежден, что дал вам ее дядя Савелий, нет, не такие у вас мозги. Да вы, Егор Егорыч, посмотрите на эти рожи.

Рожи, действительно, были странные. Напряжение, пот от кухни, жир от приготовлений и новая одежда, носы, глаза - все это было смешно.

- Никто не поверит, а затем Черпанов не такой наивный, но тем не менее, вызов его прини-маю, он, может быть, и согласие дал для того, чтобы показать, что не удерет, а на самом деле ду-мает удрать. Теперь приступим к практической стороне вопроса. Кто у вас избран организатором стола? Имейте в виду, что фактически получается так, что этот стол будет одновременно и общим собранием, столь тщательно нами подготовленным и долго ожидаемым, поэтому к назначению президиума надо относиться сугубо продуманно.

- Все зависит от вас, Леон Ионыч.

- Продовольственной секцией ведает у нас Валерьян Львович, я думаю ему и поручить.

- Отлично. Возражений нет. Принять. Валерьян, валяй на кухню.

- Ну что я понимаю в продовольствии...

Черпанов подтолкнул его. За ним вышло несколько человек. Людмила продолжала примерять и рассаживать невест на сундук, они сидели неподвижно, как куклы, вытаращив глаза на бесчисле-нные книжечки Леона Ионовича. Черпанов выразил живейшее удовольствие, что приготовление невест идет так быстро, а затем остановился против Сусанны.

- Итак, поскольку вы не возражаете против того, чтобы быть моей женой, Сусанна Львовна..

- Не возражаю? Но ведь мои возражения вас не убедят, да и вы не будете тверже оттого, что вас убедят.

- То, следовательно, Сусанна Львовна, так как нам необходимо председательствовать на свадьбе и все внимание присутствующих будет обращено на нас, вот и сейчас, смотрите, как на нас внимательно смотрят отцы и родственники...

А они смотрели не столько внимательно, сколько растерянно, уж очень ловко превращала Людмила Львовна их детей в женихов и невест, казалось, что она может дать такой совет, что люди погрузятся в такую глубину любви, из которой никогда не выкарабкаться, в которой они забудут все - и пищу даже, и питье, кроме того, им хотелось, несомненно, видеть такое же вол-шебное превращение с Черпановым, эту глубину ответственности, да и ковров в присутственных местах нигде нет, а в загсе имеется коврик. Это что-нибудь да значит! - думали они, вернее, Людмила Львовна заставила их думать.

- А пускай смотрят! Можно уйти!

- Зачем уходить? Мы должны тоже с вами уйти за ширмочку и тоже оттуда появиться перед зеркалом! Но, конечно, появление мое перед зеркалом и среди толпы женихов в этом велосипед-ном пузыре будет смешным. Мы должны обдумать этот вопрос. Раньше всего, никаких приданых. Я враг приданых, и мне даже смешно об этом думать, не для того мы строим общий стол, чтобы возвращаться к этой идее. Однако, тот вопрос, какой я поставлю перед вами, должен возбудить в вас сомнение, поэтому я говорю - за это плачу деньги.

- За меня! Людмила, он за меня платит деньги!

- Да нет, выслушайте. Буду говорить фактами. Вам Валерьян Львович передал за известное вознаграждение костюм...

- Какой костюм?

- Готовое платье заграничной работы.

- А, это зеленое!

- Да нет, говорили, что оно серое. Американцы предпочитают серое...

- Не знаю, что они предпочитали двадцать лет назад.

- Почему двадцать?

- Да что вы ко мне пристали? Вам его надо?

- Но я заплачу деньги.

- Деньги - так деньги, могу взять и деньги, а лучше всего достаньте мне за него вязаный шелковый костюм такого же цвета.

- Правильно! И немедленно же. Вы наденете зеленый шелковый, а я зеленый... Ну не к лицу мне зеленый. Нельзя ли серый?

- Принесли бы серый, отдала б.

- Так-таки зеленый.

- Да что я его, перекрашивала?

- А ну покажите! Очень любопытно посмотреть.

Людмила Львовна, как кукол, сняла невест и женихов с сундука. Он загудел, зазвенел, завыл, поднимая свою крышку. Сусанна достала сверток, завернутый в бумагу цвета молодой сосны. Черпанов буквально горел и вряд ли верил своим глазам. Насель, Жаворонков и другие выразили живейшее сочувствие, другие же сожаление, что не сумели содрать с него гигантские деньги, какие может дать, еще один, что Сусанна продешевит, одним словом, пока Сусанна развертывала сверток - Черпанов даже присел от волнения и как бы заиндевел. Признаться сказать, я тоже волновался, потому что появление костюма, который я считал совершенной и безнадежной выдумкой, очень удивило меня. Сперва мы увидали темную подкладку. Черпанов приподнял руки, как бы умоляя развернуть. Сусанна вздрогнула. Я увидел заграничную марку. "Отличная фирма - и марка одна и та же, сколько лет прошло, а все одинаково! Вот что значит Америка! А говорят, там нет традиций! Но я понимаю марку, однако, почему одинаковый подклад?" Черпанов говорил это, положив руку на костюм. Сусанна не имела возможности развернуть его. Лицо его посерело, но он старался утешить себя. Его смущали американские традиции.

- Я хотела сделать из него себе осенний жакет,- сказала Сусанна.

- Это было б преступлением! Такие вещи на жакет! Развертывайте!

Она развернула. Брызнуло темно-зеленое сукно и - золотые пуговицы с двуглавыми орлами. Черпанов пощупал пуговицы, стукнул в них пальцем, вообще постучать пальцами всем хотелось. Томительное молчание прервал Жаворонков:

- Очень странные костюмы носят в Америке. Недаром говорят, что там корону заказали нам.

Черпанов воскликнул:

- Позвольте, но это же тот сюртук, который поручено было мне продать!

- Не знаю, что вам поручено продать, но, может быть, и мы попали в число вами продавае-мых?

- А почему вы, Жаворонков, не использовали этого костюма для того, чтобы соорудить рясу - впрочем, рясы не выйдет. Ведь это тот костюм?

- Тот,- растерянно подтвердил Жаворонков.

- А неужели, Насель, родственники упустили такое сукно, оно напоминает им время, когда б они могли вас эксплуатировать еще больше. Тот костюм, который я у вас ловил?

- Он самый.

- А вы, Ларвин, неужели и вам он не годился? Куда же вы смотрели, за чем заставили гоня-ться и тем отклонили меня от главных идей? Ведь это, Егор Егорыч, заговор, явный заговор против моей идеи, и сегодня же надо поставить этот вопрос на президиум! До такой степени морочить Жаворонкова. Да что же это такое?