Лидия Чуковская - Софья Петровна

Возвращаясь в этот день из библиотеки, Софья Петровна остановилась перед витриной комиссионного магазина и долго перед ней простояла. В витрине был выставлен фотографический аппарат "лейка". Коля всегда мечтал о фотографическом аппарате. Хорошо бы продать что-нибудь и купить Коле ко дню его возвращения "лейку". Фотографировать Коля научится быстро - ведь он такой умелый, такой сообразительный.

Весь день Софья Петровна была в приподнятом, радостном состоянии духа. Ей даже есть захотелось - впервые за много дней. Она уселась на кухне чистить картошку. Если приобрести для Коли фотографический аппарат - то вот затруднение: где он будет проявлять снимки? Необходима абсолютно темная комната. Ну, конечно, в чулане. Там дрова, но можно очистить место. Можно потихоньку часть своих дров унести в комнату и попросить жену Дегтяренко, чтобы и она взяла вязанку к себе - она не откажет - вот и очистится место. Коля всех будет фотографировать: и Софью Петровну, и близнецов, и знакомых барышень - только Валю и медсестру снимать ни за что не будет. У него составится целый альбом фотографий, но Вале и медсестре в этот альбом не попасть.

- У вас еще много дров в чулане? - спросила Софья Петровна жену Дегтяренко, когда та вошла в кухню за веником.- Вязанки этак три,отозвалась жена Дегтяренко.- Вы любите сниматься? Я очень любила в молодости, у хорошего фотографа, конечно... Знаете что? Колю выпустили.

- Да ну! - вскрикнула жена Дегтяренко и выронила веник.- Ну вот, а вы убивались! (Она расцеловала Софью Петровну в обе щеки.) - Письмо прислал или телеграмму? - Письмо. Только что получила. Заказное,- ответила Софья Петровна.

- А я и не слыхала, как почтальон приходил. С этими примусами совсем оглохнешь.

Софья Петровна ушла к себе в комнату и села на диван. Ей надо было посидеть в тишине, отдохнуть от своих слов, понять их. Колю выпустили. Выпустили Колю. Из зеркала смотрела на нее сморщенная старуха с зелено-серыми, седыми волосами. Узнает ли ее Коля, когда вернется? Она вглядывалась в глубь зеркала до тех пор, пока все не поплыло перед нею и она перестала понимать - где настоящий диван, а где отражение.

- Знаете, моего сына выпустили. Из тюрьмы,- сказала она в библиотеке сотруднице, писавшей карточки за одним столом с ней. Та до сих пор не слышала от Софьи Петровны ни единого слова, а Софья Петровна не знала даже, как ее зовут. Но ей необходимо было повторять свое заклинание.- Вот как! ответила сотрудница. Это была неряшливая, толстая женщина, вся осыпанная волосами и пеплом от папирос.- Ваш сын, вероятно, ни в чем не был виноват вот его и выпустили. У нас не станут держать человека зря... И долго сидел ваш сын?

- Год два месяца.

- Что ж, разобрались и выпустили,- сказала толстая женщина, отложила папиросу и принялась писать.

Вечером, столкнувшись с Софьей Петровной в коридоре, милиционер Дегтяренко поздравил ее.- С вас магарыч,- сказал он, пожимая ей руку и широко улыбаясь.- А когда же Николай Федорович к мамаше пожалует?

- А вот проработает месяц-другой на заводе, потом поедет в Крым отдыхать,- он так нуждается в отдыхе! - а потом и ко мне. Или, может быть, я к нему съезжу,- ответила Софья Петровна, сама удивляясь легкости, с какой она говорит.

Она была радостно возбуждена и даже ноги носили ее быстрее. Ей хотелось каждую минуту говорить кому-нибудь: "Колю выпустили. Знаете? Выпустили Колю!" Но некому было говорить. Вечером она вышла в магазин за хлебом и сразу встретила любезного издательского бухгалтера. Еще день тому назад, увидев его, она перешла бы на другую сторону, потому что все, что напоминало ей службу в издательстве, причиняло ей боль. Но теперь она приветливо заулыбалась ему. Он галантно поклонился и сразу спросил:

- Слыхали наши новости? Тимофеев арестован.

- Как? - смутилась Софья Петровна.- Ведь он же... ведь он же всех и разоблачил... вредителей... Бухгалтер пожал плечами.

- А теперь его кто-то разоблачил...

- У меня, знаете, радость,- поспешно сказала Софья Петровна.- Сына выпустили.

- Вот как! Примите мои поздравления. А я и не знал, что сын ваш был арестован.

- Да, был, а вот теперь его выпустили,- весело сказала Софья Петровна и простилась с бухгалтером.

Возвращаясь домой, она машинально заглянула в почтовый ящик. Пусто. Нет письма. У нее сжалось сердце, как всегда сжималось возле пустого ящика. Ни строчки за целый год. Неужели потихоньку ни с кем невозможно переслать письмо? Год и два месяца нету от него вестей. Не умер ли он? Жив ли он?

Она легла в кровать и почувствовала, что ни за что не заснет, когда она приняла люминал, двойную порцию. И заснула.

18

Сегодня я получила еще письмо,- рассказывала в кухне Софья Петровна на следующее утро.- Представьте, моего сына директор завода назначил своим помощником. Правой рукой. Местком приобрел для него путевку в Крым роскошная там природа, я бывала в молодости. А когда он вернется, он женится. На одной девушке, комсомолке. Не зовут Людмила - правда, красивое имя? Я буду звать ее Милочка. Она ждала его целый год, хотя имела много других предложений. Она никогда не верила про Колю худому.- Софья Петровна победоносно взглянула на жену бухгалтера, стоящую возле своего примуса. И теперь он на ней женится - сразу, чуть вернется из Крыма.

- Внучат, значит, нянчить будете,- сказала жена Дегтяренко.

Медсестра даже бровью не повела. Но через минуту, когда Софья Петровна, сходив к себе за солью, снова вышла на кухню, медсестра сказала ей: "Здравствуйте!", будто видела ее сегодня впервые. Первое "здравствуйте" за целый год.

У Софьи Петровны был выходной день, и она решила прибрать свою комнату. Если Коля еще и не на свободе, то ведь его должны освободить с минуты на минуту. Он придет, а в комнате такой разгром. Взглянув на себя мельком в зеркало, Софья Петровна решила, что ей необходимо снова начать завиваться. А то седые патлы висят. Женщина должна следить за собой до своего последнего дня. Она вытащила из-под кровати ящики и растопила ими печь. Фанера горела отлично, с веселым треском. Софья Петровна раздумывала: куда бы засунуть консервы, чтобы они не валялись на подоконнике? И к чему столько банок? Когда понадобятся, всегда можно в магазине купить.

Она решила вымыть окна и пол. Ноги у нее болели, как всегда, и поясница болела, но что же делать, надо потерпеть. Она разорвала мешки на тряпки.

Пока греется вода, надо вытряхнуть коврик. Софья Петровна вытащила коврик на площадку. В скважинах почтового ящика что-то темнело. Софья Петровна, тяжело ступая, пошла за ключом.

В ящике лежало письмо. Конверт был розовый, шершавый. "Софье Петровне Липатовой", прочла она. Ее имя было написано незнакомым номерком. И ни адреса, ни почтового штемпеля - ничего.