Валерий Степнов - Ключ Венчальный. Повесть и рассказы

К тому времени родители осели в таёжном посёлке с чудным названием Чуя. Отец руководил большой геологической экспедицией, занимался разведкой золота. Он разработал теорию о совместимости пиритизированных углистых сланцев с самородным золотом. Теория подтверждалась богатейшим месторождением, найденным именно в районе Чуи. Теперь геологи определяли его контуры и запасы.

– На будущий год пошлю отряд вот сюда, – стучал отец пальцем по карте. – Очень нравится мне это местечко. Тектонический разлом, жилы углистого сланца тяготеют именно сюда. Здесь может быть большое золото. И почти на поверхности.

Под пальцем отца Яна разглядела маленький голубой кружок с извилистым хвостиком. Под ним значилось «Ключ Венчальный». Название понравилось. Интересно, кого там венчала глухая тайга. Разве что беглого каторжника с красавицей-шаманкой.

Подтверждение своей теории отец искал на севере России. В зону интересов включил архипелаг Шпицберген. По вечерам раскладывал толстенные географические атласы, внимательно изучал карты, делал выписки. Читал всё, что удавалось найти о русском севере, отмечал даже мимолётные упоминания золота, угля, сланца. В его представлении полезной могла оказаться любая, самая ничтожная деталь.

Однажды в журнале вычитал удивительную историю о четверых поморах, проживших на необитаемом острове в Баренцевом море долгих шесть лет. Связался со своими коллегами в Архангельске, и ему выслали ксерокопию очерка академика Л. Руа, опубликованного в 1766 году и подтверждавшего подлинность приключений поморов.

Бруно приводили в совершенный восторг некоторые совпадения той истории с его биографией.

– Представляешь, – ликовал он, – поморы вернулись в Архангельск 28 сентября 1749 года, ровно за двести лет до моего рождения. День в день. Это не всё. Остров Эдж, на котором они жили, в те времена назывался… Ни за что не угадаешь как.

– Папа, не тяни.

– Малый Брун.

– У нас не семья, а географический атлас. Маму назвали по реке, меня – по притоку, а тебя – по острову. Ты говорил, наши предки ссыльные поляки, бабушка с дедушкой тебя назвали в честь своего кумира Джордано Бруно.

– Слово «брун» весьма распространено в языке славян. Оно означает колос, звон, броня. Какой смысл вкладывали в название острова поморы, выяснить можно только на месте.

– Пиши приказ по экспедиции. Летом отправляемся на Малый Брун. Чур, я – единственная в отряде. Всю жизнь мечтала одна пожить на необитаемом острове. Шесть лет многовато, а шести недель мне хватит.

– Ты переоцениваешь свои возможности, моя маленькая. Во-первых, их было четверо. Во-вторых, все мужчины, коренные жители, от рождения рыбаки и охотники. А ты – дитя цивилизации, лишь немного подготовленное к жизни на лоне природы. Ты даже огонь не добудешь без спичек, а для них – пара пустяков. В-третьих, архипелаг Шпицберген омывается Ледовитым океаном, здесь практически весь год зима. Это не благодатный остров в тропиках, куда попал твой любимый герой Робинзон Крузо и жил в окружении коз, попугаев, бананов и винограда. Даже в сибирской тайге одному выжить практически невозможно, тем паче, на острове у Полярного круга.

– Но ведь поморы прожили в этих условиях шесть лет и благополучно вернулись.

– Отнюдь, один заболел цингой и умер. Правда, самый флегматичный, если не сказать ленивый. Мало двигался, брезговал есть сырое мясо, пить тёплую оленью кровь, не принимал настой кохлеарии. Поморы называли это растение «ложечная трава». Превосходное средство от цинги, но неприятное на вкус.

– Папа, ты знаешь траву, о которой я даже не слышала.

В тот вечер они допоздна сидели в гостиной их нового дома, любовались игрой огня в камине, пили чай. Отец рассказывал дочери историю поморов.

Они отправились из Мезени промышлять зверя на ранчине, маленьком парусно-гребном судёнышке. Вся команда 14 человек. К тому времени в мире уже никто не ходил по северным морям на гребных судах с открытой палубой. Только русские со свойственной им бесшабашностью и молитвой Николаю Угоднику, покровителю мореходов, продолжали плавать на своих утлых лодчонках. В первый же приличный шторм волны заплёскивали судно, и оно шло ко дну.

И с навигацией у них было не всё в порядке. Вот и наши поморы правили на Большой Брун, но сбились с курса и попали на Малый. Не очень огорчились. Им всё равно где промышлять, была бы удача.

Возле острова судно затёрло льдами. На берег четверо разведчиков отправились пешком. Предусмотрительно захватили с собой ружьё, двенадцать зарядов, топор, лопату, котелок, муку. Зачем им понадобилась лопата, ума не приложу. Может быть, у поморов имелся перечень предметов, обязательных для выходов в нежилые места, и в него входила лопата. Трут, огниво, гребешок и нож с рукоятью из моржовой кости каждый носил на поясе. У поморов считалось неприличным мужчине быть без ножа.

Остров они знали и высадились в том месте, где на берегу стояла изба, специально срубленная для охотничьих артелей. Изба оказалась в полном порядке. Да и что ей могло сделаться в консервирующем климате Приполярья. Поморы истопили печь, поужинали и легли спать. На твёрдой земле, под надёжной крышей спалось сладко.

Ночью сорвался ветер ураганной силы. Утром островитяне поспешили на берег. Там было пусто – ни льдов, ни ранчины. До самого горизонта бесновались волны. Судно вместе с береговыми льдами унесло в океан.

Ни через день, ни через месяц ранчина за артельщиками не вернулась. Отсутствие могла означать только одно – судно погибло, и скорого вызволения можно не ждать. Если их будут искать, то на Большом Бруне, куда они собирались. Про их плутания на большой земле ведь никто не знал. Крохотная надежда оставалась на таких, как они, сбившихся с курса мореходов.

Духом они не пали, решили, на всё воля божья. Принялись обустраиваться всерьёз и надолго. По календарю ещё август, но на пороге уже стояла суровая полярная зима. Первым делом отремонтировали избу. Проконопатили стены мхом, поправили крышу, переложили печь. На севере надёжное укрытие от холода и ветра – важнейшее дело.

В просторной избе места хватало, вполне можно было зимовать. В поморских сёлах хороший хозяин имеет запас дров на две зимы. Они наготовили на три. Благо, недостатка леса не ощущалось. Море щедро выбрасывало на берег брёвна, обломки кораблей, целые деревья с вершинами и корнями, вынесенными реками в половодье. Оставалось рубить и складывать в поленницы.

Из имевшихся у них зарядов ни один не пропал даром. Они добыли двенадцать оленей и на полгода обеспечили себя мясом. Сразу озаботились изготовлением оружия. Соорудили кузню. Наконечники для стрел и копий ковали из железа, добытого в корабельных обломках. Научились делать луки. Тетиву скручивали из оленьих сухожилий. С копьями ходили на белых медведей. Вчетвером били их свободно. Сала, мяса имели вдоволь. Меха выделывали, бережно хранили, дабы вернуться не с пустыми руками.