Михаил Салтыков-Щедрин - Иронические и саркастические мысли на разные случаи жизни

«Губернские очерки»: 2, 63

< Проект комедии: > «На сцене взяточник, он там обирает, в карманы лезет – можно обрисовать его даже самыми чёрными красками, чтобы, знаете, впечатление произвесть… Зритель увлечен; он уже думает, что личность его не безопасна, он ощупывает свои собственные карманы… Но тут-то, в эту самую минуту, и должна проявиться благонамеренность автора… В то самое время, как взяточник снимает с бедняка последний кафтан, из задней декорации вдруг является рука, которая берёт взяточника за волосы и поднимает наверх… В этом месте занавес опускается, и зритель выходит из театра успокоенный <���…>».

«Губернские очерки»: 2, 100

«Перенесите меня в Швейцарию, в Индию, в Бразилию, окружите какою хотите роскошною природой, накиньте на эту природу какое угодно прозрачное и синее небо, я всё- таки везде найду милые мне серенькие тоны моей родины, потому что я всюду и всегда ношу их в моем сердце, потому что душа моя хранит их, как лучшее своё достояние».

«Губернские очерки»: 2, 152

«Сентиментальный буян».

«Губернские очерки»: 2, 165

<���Рассуждение чиновника Дернова в драматической сцене «Выгодная женитьба»: > «То-то вот и есть, что наш брат хам уж от природы таков: сперва над ним глумятся, а потом, как выдет на ровную дорогу, ну и норовит всё на других выместить. Я, говорит, плясал, ну, пляши же теперь ты, а мы, мол, вот посидим, да поглядим, да рюмочку выкушаем, покедова ты там штуки разные выкидывать будешь».

«Губернские очерки»: 2, 199

<���О начинающем чиновнике: > «С каким вниманием, с каким простодушием выслушивает он наставления начальника и благодетеля! Как удивляется его проницательности, глубокомыслию, обширности взгляда! Не недостойный ли он, не презренный ли он сосуд… извините, сосудик! – и между тем его считают достойным! – вмещать в себе все премудрости бюрократии!»

«Губернские очерки»: 2, 224—225

<���Поучение начальника начинающему чиновнику: > «Только в выражении чувств преданности и покорности краткость неприлична и даже вредна; во всём же прочем краткость, краткость и краткость!»

«Губернские очерки»: 2, 225

«О провинция! ты растлеваешь людей, ты истребляешь всякую самодеятельность ума, охлаждаешь порывы сердца, уничтожаешь всё, даже самую способность желать!»

«Губернские очерки»: 2, 225

«Праздная ирония».

«Губернские очерки»: 2, 468

– Помилуйте, ваше превосходительство, ведь это все равно, что на камне рожь сеять…

– Ну, что ж-с!.. и посеем-с!..

– Да ведь рожь-то не вырастет!

– Вырастет-с! а не вырастет, так будем камень сечь-с!

«Невинные рассказы»: 3, 15

– Я вам приказал, сударь… почему вы не исполнили? – говорил он им, принимая самые суровые тоны.

– Так и так, ваше превосходительство, я был на месте и убедился, что указываемый вами рожон совсем не рожон…

– А разве об этом вас спрашивали? а знаете ли вы, милостивый государь, что за подобные рассуждения в военное время расстреливают.

«Невинные рассказы»: 3, 15

< Щедринский администратор:> «Если они не понимают своих выгод, то весьма естественно, что нужно делать им добро против их желания…»

«Невинные рассказы»: 3, 25

«<���…> я так скажу, что это один из главных рычагов администрации, чтоб всем было весело! Если всем весело, значит, все довольны – это ясно, как дважды два!»

«Невинные рассказы»: 3, 42

«<���…> народ, ваше превосходительство… это его, можно сказать, единственная забота, чтоб быть нравственным… Если уж и в народе нет нравственности, что же такое будет?»

«Невинные рассказы»: 3, 48

«Борода глазам замена: кто бы плюнул в глаза – плюнет в бороду!»

«Невинные рассказы»: 3, 61

< Об отношении к начальнику: > «Я вам так скажу, что я и купаться-то бы перед ним в одной рубашке не осмелился, а так бы вот в мундире и полез в воду…»

«Невинные рассказы»: 3, 62

«Раздайся, грязь, навоз ползет!»

«Невинные рассказы»: 3, 63

«<���…> для сердца начальника дороже всяких почестей, дороже всех богатств сердечное расположение подчиненных».

«Невинные рассказы»: 3, 69

«<���…> ничто так не услаждает наших досугов, как разбор родства и свойства сильных мира сего».

«Невинные рассказы»: 3, 107

«Не знаю, как в других местах, а в нашем городе и в нашем обществе всякая новая семейная радость наших вельмож поистине составляет семейную радость каждого из нас».

«Невинные рассказы»: 3, 107

«Некий административный лай».

«Невинные рассказы»: 3, 107

«А какое отдохновение может быть приличнее карт для служащего человека? Вино пить – непристойно; книжки читать – скучно, да и пишут нынче всё какие-то безнравственности; разговором постоянно заниматься – и нельзя, да и материю не скоро отыщешь; с дамами любезничать – для этого в наши лета простор требуется; на молодых утешаться – утешенья-то мало видишь, а всё больше озорство одно… Словом сказать, везде как будто пустыня. А карты – святое дело! За картами и время скорее уходит, и сердцу волю даёшь, да и не проболтаешься. Иной раз и чешется язык что-нибудь лишнее сказать, ан тут десять без козырей соседу придёт – ну и промолчишь поневоле. Нет, карты именно благодетельная для общества вещь – это не я один скажу».

«Невинные рассказы»: 3, 115

« Такого-то числа , встал, умылся, помолился Богу, был в палате, где пользовался правами и преимуществами, предоставленными мне законом и древними обычаями родины; обедал, после обеда отдыхал, вечер же провёл в безобидных для ближнего разговорах и увеселениях».

«Невинные рассказы»: 3, 116

«Непотребное время».

«Невинные рассказы»: 3, 125

«Генерал Слабомыслов».

«Невинные рассказы»: 3, 129

«Гений хозяйственной распорядительности».

«Невинные рассказы»: 3, 130

«В публичных местах нет отбоя от либералов всевозможных шерстей, и только слишком чуткое и привычное ухо за шумихою пустозвонных фраз может подметить старинную заскорузлость воззрений и какое-то лукавое, чуть сдерживаемое приурочивание вопросов общих, исторических к пошленьким интересам скотного двора своей собственной жизни».

«Сатиры в прозе»: 3, 260

«Нахальство и сознание ничем не сокрушимой силы».

«Сатиры в прозе»: 3, 262

«Генерал Конфузов».

«Сатиры в прозе»: 3, 267

«<���…> каким образом должен действовать сам господин Конфузов? Очевидно, он должен источать бесконечные источники слёз умиления при виде тех задатков самостоятельности, которые успели проявить в последнее время россияне; очевидно, он должен восторженно размокать и с каждой минутой всё более и более обращаться в сырость под знойными лучами гласности!»