Хедвиг Шоберт - Найти самого себя. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой

– Я писатель, – начал он нерешительно, потому что для него это было бы гораздо более лестным, если бы она сама вспомнила это. – Возможно, что какая-то книга, вышедшая из-под моего пера, попала к Вам в руки.

– Да, точно, я вспомнила, – она кивнула головой и посмотрела на него со стороны. – Моя племянница владеет некоторыми из них и она полностью очарована Вами.

– А вы, мадам? – спросил он.

– Я? Ну, я уже недостаточно молода для этого. В нашем возрасте мы ценим совершенно другую сторону жизни.

– То есть – Вы взвесили – и нашли их слишком легковесными, – с горечью заключил он.

– Совсем нет! Не надо так воспринимать мои слова, – она сказала это так равнодушно, что казалось либо ей вообще не могла прийти в голову мысль, что она могла обидеть его, либо она не придавала этому никакого значения. – Я имею в виду, что реальная основа не может навредить даже в литературе. Ваши персонажи… ну, скажем так, они Полубоги, а не люди, с которыми я разговариваю и хожу рядом. Но мне больше нравятся реальные люди, я хочу смотреть в зеркало, в котором я могу увидеть себя в подобных обстоятельствах. Не говорите мне о том, что таким образом я всегда вижу только голую основу, но никогда не величие характеров; я не верю ни в какое величие, которое не мотивировано реальной необходимостью в нем.

– Мрачное мировоззрение, – сказал Альтен подавленно. Однажды Марта сказала ему что-то подобное; тогда он не придал этому значения, отнесся к ее словам как речам малого несмышленого ребенка. Когда же такая оценка была произнесена этими губами, она подействовала на него совсем по-другому.

– Вы ошибаетесь, – ответила она, – это только реальный взгляд на вещи. Никогда не нужно требовать от себя и своих близких больше, чем они могут вынести; нужно быть терпимым к человеческим слабостям. Я хотела бы увидеть того, кто живет в мире иллюзий в возрасте после тридцати.

Альтен еще крепче сжал руками букет роз; его голос звучал глухо и неуверенно, когда он, наконец, сказал:

– Научите меня жить без них!

– Вы думаете, это будет лучше для Вас? – спросила она и посмотрела ему прямо в лицо.

– Да!

– Мне кажется, дорогой друг, – сказала она со всей уверенностьтью, которая ей была присуща и которая возвратила его в реальность, – Вы еще слишком молоды для этого. У Вас, возможно, честные мысли, скромные запросы и идеальные надежды. Если все это рухнет, вы почувствуете пустоту, и пустота будет ужасной.

– Я согласен на это, – порывисто воскликнул Альтен, – и я скажу Вам больше, Все ваши предположения не верны, я уже не тот юный мечтатель, каким был раньше! Земля подо мной зашаталась, я тщетно стараюсь удержаться на ногах, я больше не верю в свои силы – сама судьба послала Вас на моем пути! Позвольте мне поверить в милосердие судьбы, мадам!

– Тише! – сказала она, слегка кивнув головой назад. – Моему слуге необязательно все это слышать.

Альтен с ужасом оглянулся. За ними, на небольшом расстоянии, шел слуга в ливрее, и Виктор на мгновение почувствовал уважение перед силой богатства, которым, несомненно, обладала эта женщина.

Незаметно за разговором они дошли из шумного центра города до более уединенного района вилл и остановились перед небольшим, но элегантным домом.

– Спокойной ночи и до свидания. Если Вы захотите, можете навестить меня, господин Альтен! Я одинокая женщина и люблю все, что не укладывается в рамки традиционного; возможно, я с моим знанием света действительно смогу помочь Вам.

Альтен схватил руку незнакомки и хотел было поднести ее к губам, но остановился на пол-пути, увидев презрительную усмешку на губах слуги.

– Я коммерции советница Мюрнер, – добавила незнакомка, и снова на ее губах появилась полу-загадочная улыбка, которая необыкновенно поразила его.

Дверь захлопнулась за ней, а Альтен все еще стоял снаружи и смотрел на элегантную бронзовую решетку, которая отгораживала небольшой сад от улицы. В саду в середине фонтана тритон руками держал за шею лебедя, из открытого клюва которого летом должна была вырываться струя воды. Теперь головы обоих были покрыты снежными шапками, и темный металл резко, но благородно выделялся на светлом фоне дома с открытой лоджией и элегантными воротами.

Альтен долго зачарованно смотрел на маленький дворец и только спустя некоторое время понял, что в своих руках он все еще держит букет.

Что он должен теперь делать – позвонить в колокольчик и отдать цветы слуге? Однако ему не хотелось расставаться с ними, это было единственное осязаемое доказательство его нового приключения, и все же он не мог оставить их у себя, словно вор. Альтен еще раз вдохнул их аромат, затем протянул руку к колокольчику. В тот же момент свет в вестибюле погас, и теперь вилла стояла перед ним темная и загадочно молчаливая, a прямо над ней повис яркий лунный диск.

Звонок колокольчика сейчас был бы крайне неуместен, и после долгого размышления Виктор с цветами в руках отправился к себе домой.

Но воспаленное воображение не давало ему уснуть, он ворочался и размышлял почти пол-ночи.

Может быть, он, наконец-то, нашел свой идеал, который поначалу обманчиво предстал перед ним в образе Марты? Его жена спокойно спала рядом с ним, хрупкое существо с розовыми щеками ребенка и золотистыми завитками волос на шее, но ее вид, как бы он ни был очарователен, больше не волновал его. Он не нашел в ней того, что искал! И в этом, конечно, нет его вины. Марта была всего лишь поверхностным, легкомысленным существом, она не понимала его душу, и неудивительно, что она не могла вдохновлять его.

A много ли он хотел? Он жаждал только духовного понимания и еще некоторого ореола таинственности, которая должна окружать женщину света – черты, которыми Марта, увы, не обладала. Однако, Виктор лукавил, он не хотел признаться себе в том, что у нее просто не было возможности приобрести все это.

Более того, все то, что он так резко осуждал в Марте, – ее тяга к тому миру, в котором господствуют роскошь и благополучие, – теперь предстало перед ним самим, и он поддался его очарованию, не осознавая этого.

На следующий день в приемные часы Виктор Альтен понес букет на виллу. Увядшие, с почерневшими краями, розы опустили свои головки, а их засохшие листья падали в снег.

Фрау Мюрнер как раз собиралась выезжать, ее машина остановилась перед дверью, и она в шляпе, в темном костюме для улицы и мехах встретила его в вестибюле.

– Я принес Ваш букет, мадам, – сказал Альтен, несколько смущенный присутствием слуги и отрезвленный неожиданной ситуацией, – он вчера остался у меня в руках.

Фрау Мюрнер на мгновение остановилась.

– Что за идея! – воскликнула она почти с досадой. – Но я не могу держать Вас здесь на пороге! Зайдите на минутку!