Сергей Довлатов - Письма Ефимову

ОФОРМЛЕНИЕ.

Конечно, если это так для Вас важно, остановимся на черном цвете. Позвольте, однако, предложить еще одну альтернативу: передняя обложка серым цветом. Посмотрите книгу Ульянова. Там текст сделан: 60 % от черного, а фон — 20 %. Мы можем сделать 40 % или 60 %. Цена будет та же, и все же серый не так отпугивает, как черный. Задняя обложка при этом будет черной.

Меня немного огорчило, что за два года у Вас не появилось ни одной новой интеллектуальной фотографии и Вы предлагаете ту же самую, что была на «Компромиссе». Если мы остановимся на ней, то я очень склонен упрятать ее внутрь (как в книге Зерновой).

Пожалуйста, сделайте для обложки прилагаемый мною номер (на отдельном листке) в таком же негативном виде, как Вы сделали кораблик.

РЕКЛАМА.

Спасибо за адреса. Нам придется их немного переделать, но это не горит — до следующего каталога. В Филадельфии выступить с книжками — это очень хорошо. Суслов, которого я повидал в Вашингтоне, проделал блистательное турне и продал все, что у него было. Но что бы мне очень хотелось: чтобы ларек ЭРМИТАЖА появился на конференции, которая состоится в октябре в Вашингтоне и на которую съедутся все слависты. Мне звонил Чалидзе и предлагал совместно арендовать там место. Я отказался, потому что мне это не по силам: далеко, отнимет много времени и сил. Но, может быть, Вам самому с ним договориться? Кажется, аренда стоит 150 или 200 долларов. Чтобы Вам не зависеть от автомобиля, я мог бы послать книги отсюда заранее, скажем, на адрес Суслова или еще кого-то. Обдумайте все и дайте мне знать.

Я до сих пор не получил номер «Времени и мы» (66) с окончанием романа. Как только получу — вышлю. Но если он попадется Вам на глаза раньше и Вы сможете начать читать — было бы хорошо.

Спасибо за радиорекламу. Накладки следующие:

а) Никогда никому не говорите, что в ЭРМИТАЖЕ работают двое. Во-первых, будут презирать, а во-вторых, это неверно: у нас есть нанятая наборщица, за которую мы платим государству налоги, и внештатный английский редактор и переводчик.

б) Губермана финансировал «Фонд спасения Игоря Губермана» (Китаевич), «Три минуты молчания» издал «Посев», а мы получили часть тиража на комиссию.

Мы чудно съездили — Вирджиния, океан, Вашингтон. При встрече расскажем. В последней декаде августа наша Лена будет гостить в Нью-Йорке, наверное, появится и у Вас.

Поклоны семье, дружески,

всегда Ваш, Игорь.

Довлатов — Ефимову

19 августа 1982 года

Дорогой Игорь!

Спасибо за внимание и оперативность. Дальше по пунктам:

1. Червонец с благодарностью высылаю.

2. Выворотку номера Ай-Эс-Би-Эн я могу сделать только в понедельник, когда Вайль и Генис пользуются фотостатом. В понедельник же и отправлю все это — первым классом, а не экспрессом — поскольку Вы ничего не пишете о спешке.

3. Очередные номера «Время и мы» раньше всего появляются на «Либерти», в тамошней библиотеке. Но их разбирает начальство. Но я попробую вклиниться.

4. У меня перед «Зоной» идет что-то вроде предуведомления: «Имена, события, даты — все здесь подлинное…» Вы набрали это дело тем же курсивом, что и письма к издателю, и тем же форматом. Мне кажется, надо уже — на манер эпиграфа — и каким-то другим шрифтом. Чтобы вам не возиться, а мне не нервничать из-за возможных ошибок при перебирании, я попросил Лену это сделать. Листок прилагаю к гранкам. Вариант с крупным шрифтом — лучше.

5. В Вашингтон поехать я почти наверняка не смогу. По следующим причинам:

а. Неловко появляться на конференции, на которую тебя не пригласили.

б. Не хочется иметь дело с Чалидзе — мужчиной сложным, капризным и загадочным.

в. Предприятие это, учитывая мои торговые качества, явно убыточное. Билет до Вашингтона и обратно стоит долларов сто, и место — даже пополам с правозащитником — 75. Это значит — надо продать книг долларов на пятьсот, чтобы хотя бы не потерпеть убытков. Не говоря о том, что это, как Вы справедливо заметили, отнимет «много времени и сил».

6. Читая гранки, я обнаружил несколько полноценных ошибок, но отметил и сущие мелочи вроде так называемых «марашек», следов от наклеенных полосок бумаги. Вы разберетесь, что исправлять, а что — не имеет значения. Обратите внимание на [следует перечень страниц].

7. Сейчас гранки будут читать мама и Лена, поэтому, возможно, что-то добавится.

8. Перехожу к болезненному моменту — обложке. Вы пишете: «Если для Вас это так важно…»

Русские книжки нужны мне для того, чтобы:

а. Дарить их знакомым с симпатичными надписями.

б. Пытаться всучить их заграничным издательствам. (На «Компромисс» пришло четыре заявки из европ. агентств.)

В обоих случаях мне важно, чтобы книженция имела вид художественного по жанру сочинения. Пока мне это ни разу не удалось. В «Невидимой книге» испорчена задняя обложка, да и передняя — не очень. «Компромисс» отвратительно тускл, а «Соло на ундервуде» — просто брак. Так что, ничего особенного мне не требуется, я только не хотел бы, чтобы книжка напоминала издания, которые обнаруживаешь в случайных помещениях заткнутыми за газовый счетчик.

Я с горечью убедился, что в этом вопросе Вы находитесь в глубоком, упорном и необратимом заблуждении, причем не хотите даже выслушать человека, который:

а. Пять лет учился в художественной школе, той самой, которую окончил Шемякин.

б. Легко сдал экзамен на оформительский факультет к Акимову и пренебрег им в пользу журналистики.

в. Руководствуется вовсе не желание огорчить Вас, а искренней заинтересованностью в успехах Вашего издательства, единственным слабым местом в работе которого я и все известные мне люди считают именно оформление.

Теоретически это все не мое дело. Но в том, что касается моей обложки, я вынужден бороться и настаивать.

1. О сером цвете невозможно даже подумать. Серость — удел содержания, а не оформления. (Неужели Вы искренне считаете, что сочетание светло-серого с темно-серым — ярче и привлекательнее черного или красного с белым?) Невозможно также помыслить о комбинациях бледно-розового и светло-бежевого, не говоря уже о вымазанной экскрементами обложке Езерской или сочетании красного с коричневым в обложке Зерновой (сочетания, от которого у Матисса случился бы мгновенный инсульт).

2. Хотелось бы выбрать между ярко-красным и густо-черным. Красный предпочтительнее. Почему Вы его отмели, тем более, что фотографию Вы все равно хотите дать внутри (что меня вполне устраивает, так же, как впрочем, и отсутствие фотографии)?

3. Значит, идеально — красный, приемлемо — черный.

4. Что касается фотографии, то с этим действительно, происходят какие-то сложности. У меня на всех снимках — принципиально неинтеллигентный вид. Даже Марианна Волкова снимала — получился директор итальянского борделя. Но вообще, это даже приятно — давать одну и ту же фотографию на всех книжках. Так вышел Хемингуэй (полное собрание) у Скрибнера, а из людей, внушающих Вам глубокое уважение — Ефраим Севела.