Сергей Довлатов - Письма Ефимову

Марина, если Вы помните Соломона Шапиро, то у него недавно умерла мать. На еврейских обрядовых похоронах Соломон поругался с раввином, в частности, сказал ему: «Понаехало всякое говно из Ужгорода». Тогда раввин воздел руки и наслал на Соломона еврейские кары, но Соломон сказал по-английски: «Знаю я вашу веру, электричеством в субботу пользоваться нельзя, а людей обжуливать можно…».

В газете «Новый американец» недавно запретили употреблять слово «свинина» даже в экономических статьях, хозяин Давидка сказал, что не надо травмировать читателя неприятными словами.

Наум Сагаловский пишет книгу: «Вечера на хуторе близ Лубянки».

Обнимаю и приветствую.

Синсирели энд вери трали йорс [искренне и глубоко преданный вам]

С. Довлатов.

Ефимов — Довлатовой

8 сентября 1982 года

Милая Лена!

Очень бы хотелось помочь Вам. Но, как всякий нормальный эмигрант, я сильно боюсь финансовых бумаг, подписей, налогового управления, которое, по приказу нынешнего президента, собирается в ближайшее время выжать из уклоняющихся все недоплаченные налоги вместе с кровью и слезами. Кроме того, я совершенно не представляю, как именно должна быть написана такая бумага. Может быть, сделать так: Вы с чьей-то помощью готовите английский текст, посылаете его мне, а я уже решаю, грозит мне это чем-то или нет. Если нет — печатаю на своем бланке и подписываю.

Сереже передайте, что моя книжка ушла в типографию вслед за «Зоной» и что я благодарю его за всю проделанную работе (кое-что исправил по его пометкам).

Всех благ, всегда ваш,

Игорь.

P.S. А Карл не может написать такую бумагу? У него, по крайней мере, есть чеки на Ваше имя, подтверждающие факт работы.

Sept. 8, 1982 TO WHOM IT MAY CONCERN

Starting September 1, 1981 Elena Dovlatova-Mechik is working for our Publishing Co. as a free-lance editor and proof-reader being paid on per page basis but not more than $115.00 per week before taxes.

Igor Yefimov Director

Ефимов — Довлатову

9 сентября 1982 года

Дорогой Сережа!

В последний момент вспоминал еще две назревшие проблемы.

ПЕРВОЕ.

Из разговора с Ржевским я узнал, что готовится большое русское сборище — чествование Седых. Я понимаю, что ни ходить туда, ни тем более торговать там нашими книгами Вам неохота. (Да и вообще не по чину это Вам стоять за прилавком; кажется, с самого начала затея была утопическая.) Но нельзя ли найти мальчишечку, чтобы взял на себя это за 30 % (10 % — Вам). Мои девочки съездили в Детройт и перед киносеансом продали все же на сотню. А главное, хотелось бы ради рекламы. Там будет так много пишущей братии, что можно надеяться — кто-то раскачается дать заказ на набор (глядишь, и Лене перепадет), увидев наши яркие и безвкусные обложки.

ВТОРОЕ.

Назрела пора издавать книгу Неизвестного. У меня на нее уже набрались заказы. С ним все оговорено, план книги составлен. Будет примерно 30 репродукций с его гравюр к «Древу жизни» и 30 гравюр к Достоевскому. Осталось совсем немного: явиться к нему и в каком-то виде забрать их — в виде диапозитивов или копий или даже попросить фотографа переснять задешево-задешево. Мне очень не хочется ехать в Нью-Йорк ради одного этого. Не могли бы Вы как нью-йоркский представитель взять на себя? Если уж очень неохота с ним встречаться, не насилуйте себя — что-нибудь придумаем. Но если бы сделали, это была бы нам большая услуга.

Еще раз всем кланяюсь, дружески,

Игорь.

Довлатов — Ефимову

15 сентября 1982 года

Дорогой Ингемар!

На юбилей Седыха я не только не хочу идти, но и вряд ли могу там появиться. Когда я полгода назад зашел в НРС, все сотрудники побледнели. Мила Шамкович покрылась коричневыми пятнами, а Бочштейн лишился дара речи настолько, что впоследствии, как человек, не лишенный благородства, вынужден был передо мной извиниться. На следующий день Седых называл это событие — «вчерашний триллер».

Далее. Гнида Валк сказал мне, что:

а. Возможно, там будут продаваться только литфондовские книги, а остальных книготорговцев не пустят.

б. Возможно, места для торговли будут платные.

Во всех случаях, там будет Гриша [Поляк] — как друг Литфонда, или Оловянников («Лукоморье». Кстати, приличный человек), или Орликов с Валком. Кому-то из них я дам Ваши книги, и деньги с них получу сам. В том смысле, что никаких хитростей с их стороны не будет, и Вы получите 60 %, а я моральное удовлетворение, что меня вполне устраивает.

«Мальчишечки» же в нашем городе разъезжают в спортивных автомобилях, живут активной половой жизнью и носят на шее магендовиды размером с крендель.

Что касается моего «представительства», то в качестве торговца я, конечно, не силен. Я себя мыслил чем-то вроде полиграфического филиала, и надеюсь, что со временем Вы разрастетесь до того, что я смогу, по согласованию с Вами и за определенную мзду, выпускать какие-то симпатичные книжки, снабжать их обложками, предисловиями, комментариями, комплектом готовых (как положительных, так и разгромных) рецензий под разными именами и пр.

Рано или поздно я все равно что-то буду делать (и уже что-то делаю, лень рассказывать), поскольку есть машина, я умею верстать и минимально волоку в полиграфии.

Видно, у меня есть большое дарование к халтуре, потому что последние 10 недель пишу по три передачи на радио, трачу на эти три передачи 1 (один) воскресный день, и за последнее воскресенье написал 16,5 страниц, 7 — о Николае Клюеве, 5 — о телефонном обслуживании в СССР и 4,5 о фестивале на Брайтон-бич, на котором я не только не бьш, но даже не уверен, что он состоялся….

Ужас же моего финансового положения в том, что при среднем общесемейном заработке — 600 долларов в неделю, у нас, кроме маминого Эс-эс-ай [пособие по бедности], нет ничего стабильного, все может прекратиться в любую минуту.

Короче, я должен создать что-то зависящее только от меня… Однако штатную работу на «Либерти» — отклонил. Сейчас это уже невозможно — ходить каждый день на работу, тем более что единственный человек, нравящийся мне на радио своей приветливостью — А.Д., - является нацистом, его показывали по телевидению и писали о нем в газетах, так что старичок А.Д. даже на неделю ушел в подполье, сказав: «Эти евреи такие заядлые, могут прийти ко мне на работу и оскорбить меня…»

Что касается Неизвестного, то порядок действий, как я понимаю, таков. Нужно узнать, в каком виде у него существуют рисунки «Древа» и к Достоевскому (они могут быть — в виде оригиналов, слайдов, фотокопий, репродукций в каталогах и книгах о нем, и так далее). Затем, установив, что это такое, убедившись, что это линейная графика, не требующая фотостатов с растром, сделать либо уменьшенные копии в хорошем «Зироксе» (есть такая операция — «редьюст копи»), либо договориться с кем-нибудь из фотографов (боюсь, что это гораздо дороже, чем зирокс и даже фотостат, тем более что последний нищий фотограф — Нина Аловерт — подписала контракт на книгу о Барышникове и получила аванс — 10 тысяч. (П.Б. же не обсуждается, поскольку он украдет гравюры, не сделает фотографий и, кроме того, скажет Неизвестному, что мы с Вами гомосеки, агенты КГБ и воруем у Бродского метафоры и сюжеты.)