Мигель Сервантес - Дон Кихот Ламанчский. Том I. Перевод Алексея Козлова

– «Галатея» Мигеля де Сервантеса, – звонко доложил парикмахер.

– Вау! Многие годы этот самый Сервантес – мой большой друг, и я знаю, что он более разбирается в несчастьях, бедах и бедности, чем в стихах! В его книге есть что-то хорошее, есть удачные выдумки, изобретения, но он никогда ничего не доводил до конца! Нужно дождаться второй части этой книжки, кстати, обещанную им мне! Возможно, с помощью удачи он наконец полностью достигнет той милости, в которой ему теперь полностью отказано обществом и которой он заслуживает. А пока спрячьте её в самый тёмный застенок, и держите её там в заточении, милостивый государь, пока всё в мире не прояснится!

– С превеликим удовольствием, – ответил цирюльник, – И вот все три вместе: «Ауракана» Дона Алонсо де Эрсилла, «Аустриада» Хуана Руфо, «Суд Кордовы» и «Монсеррат» Кристобаля де Вируэса, валансийского поэта.

– Все эти три книги, – сказал священник, – лучше, что было написано за все века на кастильском языке, они написаны, и они могут конкурировать с самыми известными сочинениями в Италии, храните, берегите их, как самые богатые одежды Испанской поэзии!

Он устало посмотрел на книги и, закрыв глаза, одним движением приказал, чтобы все остальные сгорели, и так бы и произошло, если бы цирюльник уже не открыл ещё одну книгу, которая называлась «Слезами Анжелики».

– Я вынужден был бы зарыдать, – сказал священник, услышав имя, – коль такая книга загорелась бы на моих глазах, ибо её автор был одним из знаменитых поэтов мира, а не только из Испании, и так божественно перевёл некоторые из побасенок Овидия.

Остановившись на этом, вдруг услышал истошный голос Дон Кихот, кричавшего:

– Сюда! Сюда, два храбрых рыцаря! Сейчас нужно показать силу ваших храбрых рук, не то придворные рыцари похитят наши лавры на рыцарском турнире!

Все бросились на крики и вой, доносившиеся из соседней комнаты, и потому в огонь полетели несколько книг, так и не прошедших осмотр и проверку на вшивость, как-то:

«Ла Каролеада» и «Лев Испанский», вкупе с «Деяниями Императора», Дона Луиса де Авилы, которые, будь они хоть краем глаза замечены пристрастным взором нашего инквизитора, несомненно, должны были быть среди тех, кто избежал гибели, и, возможно, если бы священник видел их, их бы не постиг столь строгий приговор.

Когда они добрались до дон Кихота, он уже встал с постели и продолжал в своих криках и сетованиях втыкать шпильки во всех окружающих, будучи в таком оживлёнии, как будто не спал вовсе. Он всё время озирался и тыкал мечом во все

стороны, как будто поражая кого-то невидимого. Они обняли его и силой вернули на кровать, и лишь после того, как он немного успокоился, ему снова удалось обратиться к ним с такими словами:

– Кстати, господин архиепископ Турпин, это ли не позор, что все так называемые двенадцать Пэров, так и не сумев вырвать викторию на турнире у придворных рыцарей, а мы – жалкие, бессильные авантюристы вертели всех и пожинали плоды побед все три дня!

– Милорд! Ради бога, пожалейте себя! – сказал священник, -всё в руцех Божьих, и если Богу будет угодно, то завтра можно легко наверстать то, что потеряно сегодня. Лучше бы, ваша милость, вы подумали о своём здоровье, которое, как мне кажется, сильно надорвано усталостью, и к тому же, похоже, вы ранены!

– Ранен – не ранен, это ещё бабушка надвое сказала, – ответил Дон Кихот, – но действительно, изрядно помят и частично сокрушён – это точно, ибо этот ублюдок Дон Роланд измолотил меня саженным дубовым бревном, и всё от зависти, всё от зависти, ибо он видел, что я – последний достойный противник его храбрости! Но не будь я Ринальд Монтальбанский, если я не отрешусь от постели и, не заплачу ему полной монетой, несмотря на все его чары!

А теперь, ради всего святого, принесите мне поесть, хороший перекус скорее всяких слов вернёт меня к жизни, и позволит мне завтра отомстить всем моим врагам за все раны и поношения кривды!

Они дали ему поесть и снова уснуть, и тихо вышли в молчании, озадаченные, поражённые и восхищённые его безумием.

В ту ночь хозяйка сожгла и раздрала все книги, раскиданные по двору и разбросанные в доме, и даже такие, какие не должны были гореть, заслуживая вечного упокоения в архивах, но этому не потворствовала их злая судьба и отсутствие внимания и скрупулёзности у наших любезных инспекторов, что лишь подтверждает старую поговорку о том, что праведники всегда стократно платят за грешников.

Проложив свою беседу,

священник и цирюльник сошлись на том, что лучшим способом покончить со злом будет замуровать дверь в комнату, где хранились книги, чтобы Дон Кихот, когда ему придётся восстать с ложа болезни, и которого неминуемо потянет к чтению, не нашёл входа в свою библиотеку, (типа, ежели покончить со следствием, то и причина скукожится и умрёт), а потом поставить его в известность, что злой волшебник украл его книги, а вместе с ними и комнату, и всё. Всё это было исполнено с поразительной быстротой.

И вправду через два дня Дон Кихот встал с кровати, и первое, что он сделал – пошёл посмотреть на свои книги, и поскольку он не нашёл входа там, где оставил его, он стал ходить туда-сюда, разыскивая дверь и при этом шарил по всем стенам руками. Много раз он останавливался там, где раньше была дверь, и щупал стены руками, отходил и снова возвращался, и всё время шарил глазами по всему, что было вокруг, при этом не говоря ни слова, наконец, после всех этих бесплодных скитаний по дому он просто спросил свою ключницу, куда делась его библиотека? И где, мол, его любимые книги?

Ключница, которая уже была хорошо проинструктирована о том, что она должна была отвечать в таких обстоятельствах, ответила ему:

– О каком покое или о чём-то другом может спрашивать ваша милость? В этом доме больше нет ни комнаты, ни книг, потому что всё это забрал сам дьявол!

– Ну, точнее не дьявол, а колдун, – вторила ей племянница, -но довольно обаятельный человек, который прилетел сюда на облаке позапрошлой ночью, после того дня, как ваша милость скрылись отсюда, так вот, он прилетел на драконе, потом сокочил у него со спины, и вошел в комнату, и я не знаю, что он там творил внутри, только потом я смотрю, а он вылетел через печную трубу наружу и покинул дом, полный дыма и искр, и когда мы решились выйти, чтобы взглянуть на то, что он оставил, мы не увидели ни книг, ни порядка в доме, да и комната куда-то подевалась. Мы только очень хорошо, я и хозяйка, запомнили, что в то время, когда он вылетал из трубы, этот старый злой демон зло проорал противным, громким голосом, полным тайной вражды, что у него есть враг – владелец этих книг и покоев, где они лежат, и он оставил вред и порчу в том доме, и это скоро станет явью. Он также сказал, что его звали мудрец Муньятон.