Михаил Арцыбашев - Женщина, стоящая посреди

После этого вечера Нина бессознательно искала встречи с Вяхиревым, а Вяхирев искал ее. Но при встречах студент грубовато смущался, а девушка кокетливо смеялась, острила над ним и сама не знала, чего ей от него нужно.

Пришел март. Бодрый, здоровый, волнующий март, с ослепительным солнцем, голубым небом, талыми снегами, звонкими ручьями и оглушительным грохотом колес по оттаявшей мостовой.

Сколько звуков, сколько красок и движения после томительно однообразной беззвучной зимы. Днем все тело было полно силы и радости, по вечерам сладко тосковала, чего-то ждала и требовала душа.

Нина положительно не могла сидеть дома, и голова у нее была полна какими-то неожиданными веселыми мыслями. Она дурачилась, кокетничала, целый день проводила на улице и по временам казалась такой оживленной и яркой, точно пьянела от крепкого, радостного воздуха весны.

Как-то утром, на курсах, она узнала, что в город приехал и остановился в большой гостинице писатель Арсеньев. Курсистки говорили об этом с неописуемым оживлением. Среди молодежи Арсеньев пользовался громадной популярностью, и это было понятно: с широко открытыми глазами девушки стояли на пороге жизни, в светлом ожидании счастья и ласки, а ни у кого из современных писателей не было столько красивых, нежных и грустных слов о любви. Тихая любовная музыка струилась со страниц его книг. Арсеньев любил писать о том, как радостно и доверчиво входит в жизнь молодая женская душа и как грубо, пошло и хищно встречает ее многоопытная мужская чувственность. Было что-то невыразимо печальное в тех тоскующих нотках, какими он умел заканчивать свои рассказы, и казалось, что у него самого должна быть женственно-нежная, красивая, полная любви и ласки душа.

Его последний рассказ Нина прочитала несколько раз. Можно было подумать, что он незримо следил за нею и что рассказ написан именно о ней. С другими лицами, в другой обстановке на страницах этого рассказа жили Луганович, и Высоцкий, и Нина, и было страшно и непонятно, как мог он знать то, о чем сама Нина боялась сознаться себе. Все пережитое, все недоумения девушки, впервые столкнувшейся с житейской грязью, униженной и оскорбленной, всколыхнулись в ее душе, и Нине казалось, что если бы можно было поговорить с этим человеком, рассказать ему все, то он ответил бы ей. Что ответил, Нина не знала и сама, но душа ее бессознательно стремилась к этому неизвестному, особенному, непонятному человеку.

Весь тот день, когда девушка узнала о приезде Арсеньева. Нина была в нервном, напряженном волнении. А вечером ей пришла в голову неожиданная мысль. Стыдясь своего искреннего наивного порыва, она придала всему вид шалости и вместе с Катей Чумаковой, дурнушкой-курсисткой, помешанной на любовных приключениях, написала письмо Арсеньеву. А на другой день, вечером, обе они побежали в университетский сад.

Никогда не был так тих, задумчив и прекрасен мартовский вечер. Еще совсем голые деревья отчетливо рисовались на мягком синем небе, в котором медленно и прозрачно зажигались весенние звезды. От земли шел волнующий, как неосознанная радость, пьяный запах, и она была черна и упруга. В маленьких лужицах похрустывал хрупкий весенний ледок. Было что-то радостное и пьянящее в черноте земли, в блеске первых звезд вверху, в ясном блеске зари, в румяных толпах, медленно движущихся по аллеям, в возникающем то тут, то там беспричинном смехе, в том, что не видно было лиц и только по голосам можно было узнавать знакомых.

Нина и Катя долго ходили в толпе, возбужденные, взволнованные ожиданием. В сущности говоря, они не верили, что Арсеньев придет, но все-таки им было весело и немного страшно.

— Я убегу!.. — говорила Катя, которая трусила, как гимназистка.

Нина была покойнее, и должно быть, потому, что бессознательно чувствовала прелесть и желанность своего молодого тела, милых глаз и нежной молодости, она не считала таким невозможным, чтобы Арсеньев не отозвался на ее письмо.

Уже совсем стемнело, когда они увидели и узнали его высокую фигуру в пальто и мягкой шляпе. Узнали по портрету, помещенному в местной газете по случаю приезда знаменитого писателя.

Арсеньев шел от ворот в сопровождении какого-то плотно-щеголеватого господина, по бритому лицу и манерам — несомненного актера.

Толкая друг друга, еле сдерживая смех и желание убежать, девушки сейчас же повернули и пошли следом, как-то странно притихнув и не спуская глаз с Арсеньева.

Сначала их не заметили. Арсеньев шел медленно, и по тому, как он оглядывался на каждую проходящую женскую фигуру, было видно, что он пришел именно по письму и ждет продолжения. Еще больше волновался актер. Очевидно, он знал про письмо и в качестве телохранителя сопровождал знаменитость на любовное приключение. Его присутствие неприятно удивило Нину, и она тогда же смутно почувствовала, что шутка вовсе не так уж невинна, как казалось.

Нина и прежде не представляла себе, что выйдет из всего этого, но теперь, когда Арсеньев явился не один, она уже и окончательно растерялась, и почувствовала, что не выйдет ничего. То, о чем она мечтала, читая рассказы Арсеньева, сразу стало казаться ей детски наивным и невозможным. И когда нетерпеливая Катя, вся дрожа от волнения, шептала ей: «Ну, что же ты?.. Ну!..» — Нина отталкивала подругу локтем и начинала сердиться.

Катя волновалась совершенно бескорыстно. Ей и в голову не приходило, чтобы Арсеньев мог заинтересоваться ею самой, но она была влюблена в Нину, как только молоденькие некрасивые девушки могут влюбляться в хорошеньких умных подруг, и потому ей до смерти хотелось, чтобы Нина познакомилась с Арсеньевым. Нерешительность подруги еще больше возбуждала ее.

Так они прошли по аллее два раза. Девушки неотступно следовали за Арсеньевым, а актер первый обратил на них внимание. Он что-то сказал Арсеньеву, но тот ответил нерешительным жестом.

Стало совсем темно. В аллеях понемногу пустело. Наконец мужчины решительно двинулись к выходу.

— Ну что же ты?.. Он уйдет!.. — исступленно шептала Катя, не чуя ног под собою.

Нина испуганно оттолкнула ее и ускорила шаги, чтобы раньше выйти из сада, но в это время актер развязно приподнял шляпу и громко спросил:

— Скажите, пожалуйста, это не вы писали Владимиру Сергеевичу?

Увлекая за собою Катю, Нина пугливо шарахнулась в сторону, но Арсеньев уже шагнул к ним, и девушки невольно остановились. Катя совсем обмерла от страха, у Нины мучительно забилось сердце.

— Ну что же… давайте познакомимся, — нахально продолжал актер. Чего вы так испугались?

Эта фраза оскорбила Нину: ей показалось, что актер принимает их за каких-нибудь швеек, и она ответила холодно и сухо: