Игорь Шелковский - Переписка художников с журналом «А-Я». 1976-1981. Том 1

А город красив так, что и слов нет, в любое время дня и в любую погоду. Ничего ещё не пишу об искусстве – рано.

Игорь, ну хорошо, что ты всё-таки написал, т. к. я уже начал НЕ хорошо думать о тебе… (я больше всего не люблю в людях: трусость, отсутствия способности ЦЕНИТЬ и БЫТЬ благодарным, и НЕОБЯЗАТЕЛЬНОСТИ). ПОНИМАЕШЬ?!………… Ну, ладно, всё-таки – написал. Я, естественно, рад (да и не сомневался – ты помнишь, что я тебе говорил на этот счёт?), что ты остался во Франции, но, старик, будь принципиален, не иди на «компромиссы» – против совести… ради нужды и пользы – т. к. это начало нравственного разложения; тот же Шемяка [Шемякин] – наглядный пример служения «дьяволу», под личиной: «служу людям и искусству» (я не столько против него, сколько против такой ПОЗИЦИИ людей, тем более если они обладают ещё – как Шемякин тот же – и способностями, и мастерством, и энергией и умением привлекать…).

Игорь, пойми меня, пожалуйста, правильно… Для меня жизненная позиция человека (нравственный облик) гораздо важнее, чем ум, талант и умение! Знаю, что ты уже влился в эту – готовящуюся – выставку и активно сотрудничаешь и с Зелениным, и с Шемякиным.

Естественно, как это обойти (я тебя… понимаю), и с Глезером. Почему ты мне об этой подготовке, о выставке (сроки, каталог, открытка, длительность её, сколько будет работать, объём работ и др.) – ни слова?! ПОЖАЛУЙСТА, найди часок – полчаса, и отпиши подробно, и как можно скорее. МОЖЕШЬ ТЫ это сделать или нет?!

Е. Терновский мне написал, что V. Maximov и др. друзья занимаются моим делом. Конечно, я верю В. Максимову – он крепкий и серьёзный, не мелочный человек, т. е. не мельчит. Но как всё медленно! Рогойский звонил опять госпоже Татищевой – она отказалась помочь (при мне он говорил с ней), якобы то да сё и пр. Смешно! Как будто она не понимает – думаю, что не понимает, – что речь идёт об увеличении всей предстоящей выставки почти на… ТРЕТЬ. Как В. Максимов «отреагировал» на эти рыжие слайды из Альпбаха, что ты передал ему?! Как тебе показался, Игорь, Е. Терновский?

Был ли у тебя разговор с Шемякиным обо мне или о тех работах – в основном питерских художников, которые я хотел бы представить на эту выставку? Был. Расскажи.

Сколько работ взял у тебя Шем. на выставку, а?!

Что с каталогом, когда последний срок подачи работ, когда точно открытие – вернисаж?!

Какое произвели впечатления кинетисты (сразу хочу напомнить тебе, что то, чем занимаются они – эти западные, в принципе не то, совсем не то, чем занимаюсь я и ты (разве не так?)) на тебя? Мы занимались примерно этим же в 1961–1965 годах, понимаешь?! Они делают «CINETIK ART».

Понимаю, каково тебе на 10 франков в день… Ну, вот, может быть, после выставки что-то купят и у тебя, а?

Сколько человек и кто состоит в оргкомитете этой выставки, кто отбирает работы и по какому принципу?! ПОЖАЛУЙСТА, Игорь, будь добр и любезен, ответь мне (для простоты и скорости) прямо по моим вопросам, и сразу же… МОЖЕШЬ?!

А о единстве и коллективной – дружной работе – меня ли призывал и укорял, а?! СМЕШНО! Но делать это надо с чистыми помыслами и действительно для людей, и уж потом, может быть, конечно, ЛЮДИ-МИР… тебе (мне, тебе, другому…) ВОЗДАСТ, понимаешь?! Воздастся… ЖДУ срочно ответа. Обнимаю тебя – ЛЕВ.

Дорогой Лев!

Чёрт тебя побери, усомнись хоть немножко в своём всезнайстве и не будь столь категоричен. Очень многие здесь как сбесились – чуть чего сразу засучивают рукава: я ему набью морду, – и это довод людей, считающих себя интеллигентными. Ты всё время пишешь: я знаю, что ты… и т. д. и т. п. Ничего ты не знаешь.

Не возмущайся своим положением и не думай, что тебе никто не хочет помочь.

Ты сможешь быть в Париже 18 октября. Так мне сегодня сказала Эмилия Алексеевна (Татищева). В прошлую пятницу было принято решение о тебе. К концу недели его перешлют, и если будет задержка, то сообщат по телефону в Вену так, чтобы ты смог получить визу и купить билеты.

Последний срок подачи работ на выставку – 28 окт. У тебя останется на все твои дела ещё десять дней.

Теперь о выставке.

Я не «влился» и не «активно сотрудничаю». Зеленина я пока ещё не видел. С Глезером познакомился два дня назад. Ездил в Монжерон, посмотрел всё, что там собрано, принял участие в семейном обеде, где поговорили о том о сём.

Мишу Шемякина видел два раза. Второй раз совсем коротко, а в первый мы немного побеседовали, и он даже подарил мне свой альбом с дружеской надписью.

Выставка будет в Palais des Congré 1 1 Выставка в Palais des Congré во Франции «La Peinture russe contemporaine» проходила в Париже со 2 по 21 ноября 1976 года. В экспозиции были представлены работы 62 авторов. К выставке был издан каталог. в начале 3 (?) ноября. Кто именно, сколько участников там будет, я не знаю. Я сначала хотел дать 2 работы, но Шемякин сказал, что лучше немного больше, так что, наверное, будет 5. Он на этой выставке художественный директор или что-то в этом роде, а кто оргкомитет и есть ли таковой, я не знаю. Когда я принёс для каталога свою фотокарточку (паспортную) и данные, то оказалось, что уже поздно. Каталог – большой и дорогой – уже запущен в издание, и все опоздавшие будут в каком-то дополнительном списке. Вот и всё, что я пока знаю об этом деле.

Глезер говорит, что эта выставка важна как подготовка к следующей, в Лондоне 2 2 Выставка, организованная Глезером (точнее, Музеем русского искусства в изгнании, Монжерон) совместно с лондонским Институтом современного искусства (Institute of Contemporary Art), – «Unofficial Art from the Soviet Union» – проходила в Лондоне с 19 января по 27 февраля 1977 года. 51 участник. Был издан каталог. , где всё будет поставлено на ещё более серьёзную ногу и помещение будет полностью музейным.

Может быть, на этой неделе по другому поводу увижу Глезера, Шемякина и Зеленина, но тебе уже написать не успею, приедешь, сам во всё включишься.

О тебе Шемякин сказал примерно так: хорошо, пусть даёт работы, мы их повесим на выставку. С Терновским ещё не знаком, так как никто нас ещё не познакомил. В синематеке случайно видел Синявского, но не решился подойти и заговорить с ним. Познакомился с двумя хорошими людьми: Аликом Рабиновичем (композитор, музыкант) и с Николаем Боковым (литератор, работает в «Русской мысли»).

Дорогой Саша!

Очень был рад получить твоё письмо и очень радуюсь тому, что у вас всё благополучно. Это очень приятно слышать, особенно на фоне того, что приходилось слышать и здесь, и в Москве.

Эмиграция во главе с Лимоновым развела такой скулёж, что уши вянут и руки опускаются. В Москве уже вообще все в панике, во-первых, потому, что каждое слово читают через увеличительное стекло, во-вторых, потому, что любят это состояние: быть в панике. А вот на днях разговаривал здесь с эмигрантом-художником: уехал в апреле и уже всё забыл, из‐за чего уезжал, брюзжит комсомольским голосом. Так же как там все слишком идеализируют Запад, так же здесь все начинают идеализировать прежнюю жизнь и слюни разводить. У меня сейчас было бы не меньше поводов для жалоб (какой-то я здесь полуголодный, и раковина ежедневно засоряется тараканами). Но это всё пустяки, в общем, я решился на этот шаг, очень доволен, что это сделал, и воспринимаю всё как должное, даже счастлив.