Николай Рубан - Тельняшка для киборга

Рустамджон живо представил, как было бы здорово подарить своему школьному учителю физкультуры такую замечательную почетную грамоту: "Чемпион Рязанского воздушно-десантного училища Рустам Садыков" - Эркин Каримович повесил бы ее на почетное место, среди прочих школьных призов, вместе с его фотографией - вся школа смотрела бы! Эх, падок восточный человек на такие вещи, чего уж там...

- Хоп майли, - тряхнул он ушастой круглой головой, - Ладно! Только у меня форма нет, перчатка нет...

- Все найдем, не волнуйся!

- А в увольнение пустите? - смекалистый узбек ухватил птицу удачи Семург и дерзко спешил выдрать побольше перьев из ее хвоста, пока она не улетела.

- Каждый день будете ходить - в баню, париться, - лейтенант расточал щедроты, как Гарун Аль-Рашид.

- А доппаек?

- Решим, решим... - лейтенант сообразил, что от этого хлопкового мафиози пора делать ноги, и поспешил скрыться в канцелярии. Так начало кристаллизоваться ядро сборной команды девятой роты по боксу.

Соревнования на первенство училища по боксу проходили раз в год и по популярности среди курсантов не имели себе равных. В основном, команды рот составлялись из курсантов, заработавших свои спортивные разряды еще на гражданке - встречались среди них и мастера спорта, и даже чемпионы Союзных республик. Однако особенным почетом пользовались так называемые уличные бойцы - обычные парни, совершенно не секущие в технике, но большие любители подраться, побеждающие свирепой волей к победе, вдохновенным яростным напором. Короче, гладиаторы.

Капитаном команды и тренером был назначен Веселый Роджер Пильников, прошлогодний чемпион училища.

- Не боись, Рустик, - ободрил он Садыкова, - Я узнавал, таких чипиндосов, как ты, больше ни у кого нет. Считай, одно первое место у нас уже в кармане. Но смотри, чтоб четыре килограмма у меня железно согнал! Можешь вместо столовой и булдыря в сортир лишний раз сбегать.

И трудяга Садыков с крестьянским усердием приступил к борьбе со своим и без того дохленьким весом. Парилка должного эффекта почти не оказывала: Рустамджон в ней практически не потел.

- Ты это что - специально? - сердился Роджер.

- Да это что, жара, что ли? - пренебрежительно отзывался Садыков, - Ты весь день хлопок почапай, когда сорок пять градусов - тогда вспотеешь. А что такое - полчаса? Баловство, понимаешь...

Пильников поскреб череп и изобрел для хитрого узбека специальный тренировочный костюм, вернее, скафандр, состоящий из зимних ватных штанов с курткой в комплекте с прорезиненным костюмом химзащиты. Экипированный таким образом бедный Рустам кое-как ухитрялся прыгать через скакалку, громко хлопая резиновыми бахилами.

- Вай дод! - взмолился он через полчаса, - Хватит! У меня уже калсоны мокрый!

- Ништяк! - возликовал Роджер, - вытирая полотенцем его смуглую физиономию, - А то: "не получа-ается!". Все получится! Если еще трескать поменьше будешь, а то сегодня за завтраком аж два куска хлеба смолотил, думаешь, я не видел? Смотри у меня! Десять минут передохни, и дальше - в том же темпе. На вот, изучи пока отдыхаешь, - сунул он ему под нос учебник бокса и отошел к парням, молотящим грушу и ведущим бои с тенью.

- Ничо, Рустик, не дрейфь, - похлопал его по плечу гигант Качанов, Прорвемся.

Рустам только вздохнул. Хорошо Качанову - у него та же задача: остаться одному в своей весовой категории. Только в отличие от Рустама - в самой тяжелой. И в связи с этим его режим напоминал режим подготовки борца сумо: Качанов жрал, спал и вообще наслаждался жизнью.

Так и прошли три недели. Наступил первый день соревнований. Взглянув на вывешенный протокол, Садыков пришел в отчаяние: кроме него, в этой весовой категории был еще один участник!

- Ну ни фига себе, - озабоченно качнул головой Качанов, - Когда этот перец так похудеть успел?

Качал головой он осторожно: перед взвешиванием он выпил трехлитровую банку воды и теперь его нормально мутило. А надо было держаться - весь комитет рядом.

- Ты его знаешь? - слабым голосом спросил Рустамджон.

- Да знаю - хохол с первой роты. Камээс, не боец - зверь. Отмудохает любого, ему пофигу, новичок перед ним, или кто, - успокоил Качанов.

Садыков сел на лавочку и стиснул зубы. Больше всего ему захотелось сейчас удрать куда-нибудь подальше. Но прежде очень хотелось отомстить этим гадам, которые его обманули и предали, выставив на избиение шатающимся от голода и садистских тренировок.

- Не волнуйся, Рустам, ты его победишь, - услышал он рядом голос Ауриньша.

Маргус сел рядом с ним и положил ладонь на его тощее колено.

- Э, тебе хорошо говорить, - горько махнул рукой Рустамджон, - Ты не выступаешь...

- Выступаю, - спокойно возразил Маргус, - Невмержицкий договорился с начфизом, тот разрешил - вне конкурса...

- Не боишься?

- Нет... Не знаю. Мне интересно - раньше я только в институте бои проводил, с нашими, - Ауриньш опустил голову.

- А ты откуда знаешь, что я его победю... побежду... э-э, как по-русски правильно? - деликатный Садыков старался отвлечь Ауриньша от грустных мыслей.

- Правильно - "смогу победить", например... Это очень просто, Рустам что ты умеешь делать очень хорошо?

- Ну, что... Плов готовить умею, - вздохнул голодный Садыков.

- Плов - хорошо. А еще? Что ты лучше всех умеешь делать?

Рустам задумался. Что может хорошо делать крестьянский парень? Многое: камыш косить, хлопок собирать, баранов резать - всего и не упомнишь. Примерно так он и ответил.

- Когда выйдешь на ринг - вспомни об этом, и ты будешь знать, что ты Мастер, - от слов Маргуса веяло самым настоящим гипнозом.

И Рустаму вдруг стало легко и покойно. Ну, отлупит, так и что с того? Мало он дрался, что ли? Да и вообще - еще посмотрим, кто кого!

Первый бой боксеров-"мухачей" был же и финальным: в этой весовой категории было всего два участника.

- В красном углу ринга - курсант Чорновыл, первая рота! - провозгласил судья.

Болельщики из первой роты восторженно взвыли, приветствуя своего любимца-однополчанина. Судья продолжал, с каждым словом повышая в голосе градус торжественности:

- Кандидат в мастера спорта! Чемпион города Львова! Провел сорок пять боев! В тридцати пяти одержал победу! Из них в двадцати - нокаутом!

- А-а-а! - восторженным ревом аккомпанировали болельщики каждый оглашенный титул.

- В синем углу ринга, - голос судьи враз стал добродушно-снисходительным, - курсант Садыков, девятая рота!

Спецназ дружно заголосил, изо всех сил стараясь поддержать бедолагу Рустика.

- Разряда не имеет, - тем же тоном продолжил судья, - Провел десять боев! Все - с тенью! В пяти одержал победу!

Все, кроме девятой роты, с готовностью заржали. Сухой, резкий Чорновыл затанцевал в своем углу, рассылая болельщикам воздушные поцелуи. Пижон. И вообще, выглядел он как-то... Ну, не как военный спортсмен. Маечка белоснежная, алые атласные трусы, новенькие боксерки - все по размеру, все свое, собственное. В девятой роте был всего один комплект боксерской формы на всею команду, включая резиновую капу. Из-за этого трусы, в которые впихнули Рустама, напоминали фасон "50 лет советскому футболу" и широкими складками ниспадали на его острые колени, словно шотландская юбка-килт. Майка свисала из-под трусов двумя лопухами. Боксерки на Рустама надевать не стали - в них он наступал себе на носки и падал. Поэтому обут он был в обычные "уставные" синие полукеды. Качанову на тренировках форму не давали, чтоб не разорвал раньше времени. Перчатки были обычные, восьмиунцовки, но на руках Рустама они смотрелись двумя арбузами.