Николай Лейкин - Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии
- Название:Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-07651-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Лейкин - Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии краткое содержание
Путешественники с приключениями пересаживаются с поезда на поезд; едят не то, что хотят (боятся, что им подсунут лягушку или черепаху); зевая, осматривают окрестности и постоянно попадают в уморительно смешные ситуации из-за незнания языка и нежелания понимать нравы и обычаи Европы.
Где зреют апельсины. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых по Ривьере и Италии - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Э-эх! В кои-то веки приударил за столом за французской мадамой, а тут… Тьфу! Да она ничего… Она ласковая… Мадам! – обернулся к француженке на ходу Конурин.
– Не подпущу я ее к вам… Идемте…
Француженка шла сзади и говорила что-то язвительное по адресу Глафиры Семеновны. Наконец она подскочила к Конурину и взяла его с другой стороны под руку. Очевидно, ей очень не хотелось расстаться с намеченным кавалером.
– Прочь! – закричала на нее Глафира Семеповна, грозно сверкнув глазами.
Француженка в свою очередь крикнула на Глафиру Семеновну и хотя отняла свою руку из-под руки Конурина, но, сильно жестикулируя, старалась объяснить что-то по-французски.
– Вот видите, какая она ласковая-то. Она требует у вас половину выигрыша. Говорит, что пополам с вами играла, – перевела Конурину Глафира Семеновна речь француженки.
– Какой к черту выигрыш! Я продулся, как грецкая губка. Во весь вечер всего только три ставки взял. Нон, мадам, нон… Я проигрался, мамзель… Я в проигрыше… Понимаешь ты, в проигрыше… Я пердю… Совсем пердю… – обратился Конурин к француженке. Та не отставала и бормотала по-французски.
– Уверяет, что пополам с вами играла… – переводила Глафира Семеновна. – Вот неотвязчивая-то нахалка! Дайте ей что-нибудь, чтобы она отвязалась.
– На чай за ласковость можно что-нибудь дать, а в половинную долю я ни с кем не играл.
Он остановился и стал шарить у себя в карманах, ища денег.
– У Николая Иваныча ваши деньги, а не у вас. Он их сгреб со стола, – говорила Конурину Глафира Семеновна.
– Были и у меня в кармане большие серебряные пятаки.
Он нашел наконец завалившуюся на дне кармана пятифранковую монету и сунул ее француженке.
– На вот… Возьми на чай… Только это на чай… За ласковость на чай… А в половинную долю я ни с кем не играл. Переведите ей, матушка Глафира Семеновна, что это ей на чаи…
– А ну ее! Стану я со всякой крашеной дрянью разговаривать!
Француженка между тем, получив пятифранковую монету, подбросила ее на руке, ядовито улыбнулась и опять заговорила что-то, обращаясь к Конурину. Взор ее на этот раз был уже далеко не ласков.
– Вот нахалка-то! Мало ей… Еще требует… – опять перевела Глафира Семеновна Конурину.
– Достаточно, мамзель… Будет. Не проси… Сами семерых сбирать послали! – махнул Конурин француженке рукой и пошел от нее прочь под руку с Глафирой Семеновной.
Он шатался. Глафире Семеновне стоило больших трудов вести его. Вскоре их нагнал Николай Иванович и взял Конурина под другую руку. Они направились к выходу из зимнего сада. На шествие это удивленно смотрела публика. Вслед компании несколько раз раздавалось слово «les russes».
Мошенники и грабители
На другой день Конурин проснулся с сильной головной болью у себя в номере, припомнил обстоятельства вчерашнего вечера и пробормотал:
– А и здорово же я вчера хватил этого проклятого коньячищи! А все Ницца, чтобы ей ни дна ни покрышки! Такой уж, должно быть, пьяный город. Пьяный и игорный… Сколько я вчера проиграл в эти поганые вертушки! В сущности, ведь детские игрушки, детская забава, а поди ж ты, сколько денег выгребают! Взрослому-то человеку на них по-настоящему и смотреть неинтересно, а не только что играть, а играют. А все корысть. Тьфу!
Он плюнул, встал с постели и принялся считать переданные ему вчера Николаем Ивановичем деньги, оставшиеся от разменянного вчера пятисотфранкового билета. Денег было триста пятьдесят два франка с медной мелочью.
– Сто сорок восемь франков посеял в апельсинной земле, – продолжал он. – Да утром на сваях за такую же плепорцию икры заплатил. Ой-ой-ой, ведь это триста франков почти на апельсинную землю приходится. Триста франков, а на наши деньги по курсу сто двадцать рублей. Вот она, Ницца-то! В один день триста французских четвертаков увела… А что будет дальше-то? Нет, надо забастовать… Довольно.
Он умылся, вылил себе на голову целый кувшин воды, оделся, причесал голову и бороду и пошел стучаться в номер Ивановых, чтобы узнать, спят они или встали.
– Идите, идите. Мы уже чай пьем… – послышалось из-за двери.
– Чай? Да как же это вас угораздило? – удивленно спросил Конурин, входя в номер. – Ведь самовара здесь нет.
– А вот ухитрились, – отвечала Глафира Семеновна, сидевшая за чайным столом. – Видите, нам подали мельхиоровый чайник и спиртовую лампу. В чайнике на лампе мы вскипятили воду, а чай я заварила в стакане и блюдечком прикрыла вместо крышки. Из него и разливаю. Сколько ни говорила я лакею, чтобы он подал мне два чайника – не подал. Чай заварила свой, что мы из Петербурга привезли.
– Отлично, отлично. Так давайте же мне скорей стаканчик, да покрепче. Страсть как башка трещит после вчерашнего, – затараторил Конурин, присаживаясь к столу.
– Да, хороши вы были вчера…
– Ох, уж и не говорите! – вздохнул Конурин. – Трепку мне нужно, старому дураку.
– И даму компаньонку себе нашли. Как это вы ее нашли?
– Вовсе не искал. Сама нашлась, – сконфуженно улыбнулся Конурин.
Начались разговоры о вчерашнем проигрыше.
– Нет, вообразите, я-то, я-то больше двухсот франков проиграла! – говорила Глафира Семеновна. – Взяла у вас ваш кошелек с деньгами на хранение, чтоб уберечь вас от проигрыша, и сама же ваши деньги проиграла из кошелька. Николай Иваныч сейчас вам отдаст за меня деньги.
– Да что говорить, здесь игорный вертеп, – отвечал Конурин.
– И какой еще вертеп! Игорный и грабительский вертеп. Мошенники и грабители.
И Глафира Семеновна рассказала, как какой-то старичишка присвоил себе выигрыш, как крупье два раза заспорил и не отдал ей выигранное.
– Вот видите, а вы говорите, что Ницца – аристократическое место, – сказал Конурин. – А только уж сегодня на эти игральные вертушки я и не взгляну. Довольно. Что из себя дурака строить! Взрослый мужчина во всем своем степенстве и вдруг в детские игрушки играть! Даже срам.
– Нет, нет… Сегодня мы ждем на праздник цветов. Разве вы забыли, что мы взяли билеты, чтобы смотреть, как на бульваре будут цветами швыряться?
– Тоже ведь, в сущности, детская игра, – заметил Николай Иванович.
– Ну что ж, ежели здесь такая мода. С волками жить – по-волчьи выть, – отвечала Глафира Семеновна. – Эта игра, по крайности, хоть неразорительная.
Послышался легкий стук в дверь.
– Антре!.. – крикнул Николай Иванович и самодовольно улыбнулся жене, что выучил это французское слово.
Вошел заведующий гостиницей – француз с наполеоновской бородкой и карандашом за ухом, поклонился и заговорил по-французски. Говорил он долго, Конурин и Николай Иванович, ничего не понимая, слушали и смотрели ему прямо в рот. Слушала и Глафира Семеновна и тоже понимала плохо.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: