Андрей Дрипе - Последний барьер

- По-моему, ты был не деликатнее.

Озолниек берет папку с документами. В дверях кабинета начальник останавливается вплотную кКруму и задает вопрос:

- Скажи честно: если бы сейчас у тебя была возможность перейти работать в другое место с такой же зарплатой, ты бросил бы колонию?

Крум морщит лоб.

- Не знаю, - говорит он, хотя охотнее сказал бы:

"Да!" Впрочем, это было бы неправдой.

- Спасибо и на этом!

Озолниек быстро уходит. Большой, сильный, упругая спортивная походка. "Старик завелся, - думает Крум. - "Тараканья философия"! А слоновья чем лучше! Какой смысл пытаться прошибить головой стену! Кому от этого польза? Быть может, надо отойти в сторонку и посмотреть, нельзя ли стену обойти или долбануть по ней чем-нибудь более подходящим?"

И тем не менее Крум завидует Озолниеку и знает, что голова у начальника выдержит. "Отдохнешь, и осенью все будет в порядке", - сказал он, но Крум что-то не припомнит, когда сам начальник отдыхал.

От силы пару недель за несколько лет. Для отпуска времени никогда у него не находилось.

"Надо отдохнуть, в самом деле, надо обязательно отдохнуть", - говорит он сам себе, возвращаясь в учительскую, и, странное дело, обида на директора школы теряет остроту.

* * *

- Это не заурядный колонист, - говорит Киршкалн и смотрит председателю совета отделения в глаза. Однако в глазах этих не появляется ни страха, ни сомнения.

- Я знаю, - отвечает Калейс. - Всяких видали.

- Он постарается установить свои порядки.

- Знаю. Ничего не выйдет.

- У него тут есть свои. Насколько мне известно, не в нашем отделении, но - поди знай.

- Вы не беспокойтесь, Все будет как надо, - улыбнулся Калейс.

- Я не беспокоюсь, - Киршкалн усмехается. - Мое,мнение о нем не столь уж высоко. Откровенно говоря, я больше волнуюсь за тебя. Он тип наглый, и тебе придется крепко держать себя в руках.

- Знаю, - односложно повторяет Калейс. - Не впервой.

- В таком случае собирай остальных членов совета, а я пошел за Зументом.

Киршкалн идет в изолятор и размышляет о своем командире - так по старой привычке еще нередко называют председателя совета. Впрочем, дело не в названии - председатель или командир, а в том, что Калейс - воспитанник. Перед ним стоит куда более трудная задача, чем перед Киршкалном. Воспитатель поговорит, приведет новичка в отделение, представит и уйдет. Главное начнется, когда ребята останутся одни. И, как ни волнуется Киршкалн за своего председателя, он понимает: лучше, чтобы решающая стычка произошла в самом начале, покуда ЗуМент не освоился в новой обстановке.

- Пойдем в отделение, - говорит он Зументу. - И учти: дисциплина у нас строгая, а твои прежние подвиги ни на кого тут страха не нагонят.

- Дело известное, - небрежно бросает Зумент.

В воспитательской их уже поджидают Калейс и члены совета отделения. Киршкалн немногословно рассказывает им о новом воспитаннике, затем представляет ребят Зу менту и разрешает Калейсу задавать вопросы.

- Каким видом спорта занимался на свободе?

- Прыгал со скакалочкой, - отвечает Зумент и презрительно щурится, заметив серебряный ромб и звездочку на рукаве куртки председателя.

- До самого суда? - спрашивает Калейс и бросает взгляд на остальных членов совета. Те прыскают.

Зумент стискивает зубы и смотрит на воспитателя. "Неужели этим щенкам я тоже должен отвечать?" - говорят его глаза.

- Не имеет значения, кто задает вопросы - я или Калейс, - поясняет Киршкалн.

- Боксом, - вызывающе бросает Зумент, но Калейс и бровью не ведет.

- У кого тренировался?

- Освоил по самоучителю.

- Это не в счет. Все мы когда-то занимались такой самодеятельностью. А потом, в колонии нет секции бокса.

- Что ж, придется создать.

- Не советую, не выйдет.

- Образование какое? - спрашивает кто-то из членов совета.

- Неоконченное высшее, - сказал Зумент.

- Тоже по самоучителю или, может, документ есть? - усмехается Калейс.

- На вопросы надо отвечать серьезно! - вмешивается Киршкалн.

Зумент пожимает плечамп - "пожалуйста, как вам угодно" - и дальше, изобразив на лице неимоверную скуку, отвечает коротко, но вежливей. Наконец вопросы иссякают.

- Тебе нужен опекун из старых воспитанников на пару недель, чтобы лучше освоиться на новом месте? - спрашивает Зумента Киршкалн.

- Обойдусь без опекунов.

Они идут в отделение. Зумент, гордо подняв голову, держится чуть в стороне от остальных.

Киршкалн шепотом еще раз предостерегает Калейса:

- Только не пори горячку и держи себя в руках! Главное - не пачкай об него руки, понял!

Калейс молча кивает. Его спокойствие теперь больше внешнее.

- В отделение прибыл новый воспитанник Николай Николаевич Зумент из Риги. Срок наказания - восемь лет. Прошу старых воспитанников принять его в свою среду и, при надобности, давать ему необходимые пояснения, - громко говорит Киршкалн и украдкой наблюдает за своими ребятами.

Они стоят у изголовья коек, образующих свободное пространство посреди комнаты. Кое у кого в глазах искорки восхищения и раболепная готовность подчиниться.

- Вот твоя кровать, тумбочка, - заключая несложную церемонию, показывает новенькому его место Киршкалн.

Воспитанники молчат в ожидании, когда он уйдет, Немного помешкав, Киршкалн поворачивается и выходит из комнаты. Дольше оставаться не имеет смысла. В его присутствии ничего не произойдет.

Когда шаги воспитателя стихают, некоторое время еще стоит тишина, но, кажется, даже сам воздух в отделении потрескивает от напряжения. Первым ее нарушает Калейс:

- Что еще не ясно? - Он бросает взгляд на голую сетку незастеленной кровати. - Да, постель и матрац сейчас принесут. Член хозкомиссии уже пошел к старшине.

Щеки у Зумента вспыхивают.

- Ты что, за сырка меня принял? Я считаю, театр закончен!

- Допустим. Что дальше?

- Мне что, валяться у двери, как последнему сушке?! - Зумент переходит сразу на крик. - Ты что, про Жука не слышал?!

- Что-то не припомню.

Калейс - само спокойствие.

- Тогда спроси у тех, кто помнит! Передо мной такие, как ты, начальники в штаны пускали!

- Вон как? А еще что?

- Еще? - шипит Зумент. - А что тебе надо еще?

- Ну так вот, Жук: кто-нибудь уйдет домой, освободится койка - сможешь перейти. Я когда-то тоже спал у дверей.

- А я не буду!

- Дело твое - спи на полу!

Калейс поворачивается к Зументу спиной и отходит к своей койке, тем самым давая понять, что разговор окончен.

У Зумента от недоумения даже челюсть отвисла, Что происходит? Неужели они впрямь не знают Жука, не испытывают перед ним страха? Или тут не действуют старые законы блатного мира?

- Я - Жук, ясно вам?! Жук! - выкрикивает он и тычет пальцем себе в грудь.

Ребята переглядываются, кое у кого в глазах мелькает испуг, замешательство. Но никто не изъявляет намерения подойти и стать с ним рядом. Все выжидают - что будет дальше. И тут Зумент в бессильной злобе и обиде пронзительно орет: