Николай Гоголь - Сорочинская ярмарка, Ночь перед рождеством, Майская ночь и др.

П — ездил еще Адам

После сего последовало всеобщее лобызание. ВД1, ВД2;

П — После этого

Ни одна мысль не приходила на ум. ВД1, ВД2;

П — не приходила ему на ум

Старушка и барышни вышли на крыльцо проводить гостей и долго еще кланялись выглядывавшим из брички тетушке и племяннику. ВД1, ВД2;

П — и долго еще кланялись тетушке и племяннику, выглядывавшим из брички

Правда, Марья Григорьевна очень недурная барышня; но жениться!.. это казалось ему так странно, так чудно, что он никак не мог подумать без страха. ВД1, ВД2;

П — казалось ему так страшно

Пот проступал у него на лице, по мере того, чем более углублялся он в размышление. ВД1, ВД2;

П — как углублялся он

То вдруг он прыгал на одной ноге; а тетушка, глядя на него, говорила с важным видом: «Да, ты должен прыгать, потому что ты теперь уже женатый человек». ВД1, ВД2;

П — ты теперь женатый

Иван Федорович берет под мышку, идет к жиду, портному. ВД1, ВД2;

П — берет ее под мышку

Холодный пот лился с него градом. ВД1, ВД2;

П — просыпается Иван Федорович

Холодный пот лился с него градом. ВД1, ВД2;

П — пот льется

Всего мне было лет одиннадцать; так нет же, не одиннадцать: я помню как теперь, когда раз побежал было на четверенках и стал лаять по-собачьи, батько закричал на меня, покачав головою: «Эй, Фома, Фома!»

ВД1 — побежал было я на четверенках

Дед был еще тогда жив и на ноги, — пусть ему легко икнется на том свете, — довольно крепок.

ВД1 — вкусно икнется

Дед засеял баштан на самой дороге и перешел жить в курень; взял и нас с собою гонять воробьев и сорок с баштану.

ВД1 — забрал и нас с собою

Раз, — ну вот, право, как будто теперь случилось, — солнце стало, уже садиться; дед ходил по баштану и снимал с кавунов листья, которыми прикрывал их днем, чтоб не попеклись на солнце.

ВД1 — поприкрывал их

Но куда уже тут до люлек? ВД1, ВД2;

П — Но куда же

После полдника стал дед потчевать гостей дынями.

ВД1 — После полудника

Вот каждый, взявши по дыне, обчистил ~ уже, как едят в свете; пожалуй и за панской… ВД1, ВД2;

П — на свете

Только что дошел однако ж до половины и хотел разгуляться и выметнуть ногами на вихорь какую-то свою штуку, — не подымаются ноги, да и только! ВД1, ВД2;

П — какую-то штуку

Ну, как наделать страму перед чумаками? ВД1, ВД2;

П — сраму

Пустился снова и начал чесать дробно, мелко, любо глядеть; до середины — нет! не вытанцывается, да и полно! ВД1, ВД2;

П — не вытанцовывается [Аналогичное исправление дальше не указывается.]

Вот, перетянувши сломленную, видно, вихрем порядочную ветку дерева, навалил он ее на ту могилку, где горела свечка, и пошел по дорожке. ВД1, ВД2;

П — сломанную

А дождь пустился, как будто из ведра. ВД1, ВД2;

П — как из ведра

Свечка погасла; на могиле лежал камень, заросший травою.

ВД1 — Свечка потухнула

«Нет, не любит, видно, чорт табаку!» продолжал он, кладя рожок в пазуху и принимаясь за заступ. ВД1, ВД2;

П — за пазуху

«Нет, не любит, видно, чорт табаку!» продолжал он, кладя рожок в пазуху и принимаясь за заступ. ВД1, ВД2;

П — дед

Вот, собравши все силы, ухватился он за него руками: «ну, разом, разом! еще, еще!» ВД1, ВД2;

П — разом, еще, еще, еще

«Ай!» закричало басом. Глядь — дед. Ну, кто его знает! Ей богу, думали… ВД1, ВД2;

П — Ай! что-то закричало басом

Признаюсь, хоть оно и грешно немного, а право, смешно показалось, когда седая голова деда вся была окунута в помои и обвешана корками с арбузов и дыней. ВД1, ВД2;

П — корками от арбузов и дынь

«Вишь, чортова баба!» сказал дед, утирая голову полою: «как опарила! Как будто свинью перед…» ВД1, ВД2;

П — обтирая голову

И, бывало, чуть только услышит старик, что в ином месте не спокойно: «а ну-те, ребята, давайте крестить!» закричит к нам: «так его! так его! хорошенько!..» ВД1, ВД2;

П — закричит нам

А то проклятое место, где не вытанцывалось, загородил плетнем, велел кидать все, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор, который выгребал из баштана.

ВД1 — загородил плетнем и велел кидать

Я знаю хорошо эту землю: после того нанимали ее у батька под баштан соседние козаки. ВД1, ВД2;

П — у батьки

«Вечера на хуторе близ Диканьки» печатаются в том составе и в той последовательности самих повестей и обрамляющих их материалов («Предисловия», «Словарики»), в каком этот сборник был напечатан при жизни Гоголя во втором отдельном издании 1836 г. В приложения отнесены: не воспроизведенный в 1836 г. беллетризованный список «Опечаток» к первой книжке «Вечеров» издания 1831 г., «Предисловие», предпосланное I тому «Сочинений» 1842 г., а также связанный с работою Гоголя над «Вечерами» черновой отрывок «Я давно уже ничего не рассказывал вам…»

Для семи повестей из общего числа восьми, составивших обе части «Вечеров», последний авторитетный авторский текст дает отдельное издание 1836 г. — этот текст и взят в основу настоящего издания. Поправки, сделанные Н. Я. Прокоповичем в первом томе «Сочинений» 1842 г., согласно общим принципам издания, в текст не вводятся. При жизни Гоголя было отпечатано и просмотрено им 9 листов первого тома второго собрания «Сочинений», «Вечера» обрываются в них на половине повести «Ночь перед Рождеством» (на словах: «Прощайте, братцы!» кричал в ответ кузнец: «даст бог увидимся на…»). Разночтения с предыдущими изданиями, представляемые здесь повестями «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь», «Пропавшая грамота» и первой половиной «Ночи перед Рождеством», вполне аналогичны по своему характеру правке Н. Я. Прокоповича в «Сочинениях» 1842 г. Эти разночтения отражают, по-видимому, корректорскую работу М. Н. Лихонина, и их авторитетность была справедливо взята под сомнение уже первыми редакторами критических изданий Гоголя. В настоящем томе разночтения издания «Сочинений» 1855 г. в основной текст перечисленных повестей, как правило, не вносятся.

История авторского текста первой повести «Вечеров», «Сорочинской ярмарки», представляет бóльшую сложность, чем семи последующих. Гоголь просмотрел ее, по-видимому, гораздо внимательнее, чем остальные повести, и внес целый ряд существенных стилистических исправлений. Пренебречь ими, разумеется, нельзя, но вместе с тем нельзя признать текст издания 1855 г. авторитетной авторской редакцией «Сорочинской ярмарки»: в нем сохранились нивелирующие своеобразие языка писателя исправления Н. Я. Прокоповича, а правка Гоголя сочеталась с правкой М. Н. Лихонина (см. об этом подробнее ниже, в соответствующем разделе комментария). Поэтому в настоящем издании и для «Сорочинской ярмарки», как для остальных семи повестей «Вечеров», был взят в основу текст отдельного издания 1836 г., а по первому тому «Сочинений» 1855 г. были внесены только те исправления, которые могут быть с полной убедительностью приписаны Гоголю. При этом оказалось легко выполнимым и полное устранение правки Н. Я. Прокоповича, так как авторские исправления на них не налагались.