Лев Толстой - Том 11. Драматические произведения 1864-1910 гг

Митрич.Ну что ж; ты овцам кинь. Что ж, проводили?

Никита.Проводили, да неладно все. Уж и не знаю, как быть.

Митрич.Эка дерьма! Чего ж тут. На то спитательный. Там кто хошь его вырони, он все подберет. Давай сколько хошь, не спрашивают. Да еще деньги дают. Только поди в кормильцы. Нынче это просто.

Никита.Ты, Митрич, смотри, если что, лишнего не болтай.

Митрич.А мне что. Заметай след, как знаешь. Эка винищем от тебя разит как. Пойти в избу. (Уходит, зевая.) О господи!

Никита долго молчит; садится на сани.

Никита.Ну дела!

Никита и Анисья.

Анисья (выходит). Ты где ж тут?

Никита.Здеся.

Анисья.Чего сидишь? Ждать неколи. Сейчас выносить надо.

Никита.Что ж делать будем?

Анисья.Я тебе сказывала что. То и делай.

Никита.Да вы бы в воспитательный, коли что.

Анисья.Возьми да и неси, коли тебе охота. На пакости-то лаком. А на разделку-то слаб, вижу.

Никита.Что делать-то?

Анисья.Говорю, поди в погреб, яму вырой.

Никита.Да вы бы так как-нибудь.

Анисья (передразнивая его). Так как-нибудь. Нельзя, видно, так-то. А ты бы загодя думал. Иди, куда посылают.

Никита.Ах, дела, дела!

Те же и Анютка.

Анютка.Мамушка! Бабка зовет. Должно, у няньки робеночек, однова дыхнуть, закричал.

Анисья.Что брешешь, пралик тебя расшиби. Котята там пищат. Иди в избу да спи. А то я тебя.

Анютка.Мамушка, милая, пра, ей-богу…

Анисья (замахивается на нее). Я тебя! Чтоб духу твоего не слыхала!

Анютка убегает.

Анисья (Никите). Поди, делай, что говорят. А то смотри! (Уходит.)

Никита один, долго молчит.

Никита.Ну, дела! Ох, эти бабы. Беда! Ты, говорит, загодя думал бы. Когда загодя думать-то? Когда думать-то? Что ж, летось пристала эта Анисья. Ну, что ж? Разве я монах? Помер хозяин, что ж, я и грех прикрыл, как должно. Тут моей причины нет. Разве мало бывает так-то? А тут порошки эти. Разве я на это склонял ее? Да кабы я знал, я бы ее, суку, убил тогда! Право, убил бы! Участником в этих пакостях сделала, паскудница! И опостылела ж она мне с этого раза. Как мне мать сказала тогда, опостылела, опостылела она мне, не смотрели б на нее глаза. Ну, как с ней жить? И пошло это у нас!.. Стала эта девка вешаться. Что ж мне? Не я, так другой. А оно вон что! Опять-таки моей причины нет никакой. Ох, дела!.. (Сидит задумавшись.) Смелы ж эти бабы, — что придумали. Да не пойду я на это.

Никита и Матрена (с фонарем и скребкой впопыхах выходит).

Матрена.Ты что ж сидишь, как курица на насесте? Тебе что баба велела? Готовь дело-то.

Никита.Да вы что ж делать-то будете?

Матрена.Да мы знаем, что делать. Ты-то свое дело справляй.

Никита.Запутляете вы меня.

Матрена.Ты что ж? Али пятиться думаешь? До чего дошло, ты и пятиться.

Никита.Ведь это какое дело! Живая душа тоже.

Матрена.Э, живая душа! Чего там, чуть душа держится. А куда его деть-то? Поди, понеси в воспитательный, — все одно помрет, а помолвка пойдет, сейчас расславят, и сядет у нас девка на руках.

Никита.А как узнают?

Матрена.В своем дому да не сделать дела? Так сделаем, что и не попахнет. Только делай, что велю. А то наше дело бабье, тоже без мужика никак нельзя. На-ка скребочку-то, да слезь, да и справь там. А я посвечу.

Никита.Что справлять-то?

Матрена (шепотом). Ямку выкопай. А тогда вынесем и живо приберем там. Вон она опять кличет. Иди, что ль! А я пойду.

Никита.А что ж, помер он?

Матрена.Известно, помер. Только живей надо. А то народ не полегся. Услышат, увидят, — им все, подлым надо. А урядник вечор проходил. А ты вот что. (Подает скребку.) Слезь в погреб-то. Там в уголку выкопай ямку, землица мягкая, тогда опять заровняешь. Земля-матушка никому не скажет, как корова языком слижет. Иди же. Иди, родной.

Никита.Запутляете вы меня. Ну вас совсем. Право, уйду. Делайте одни, как знаете.

Те же и Анисья.

Анисья (из двери). Что ж, выкопал он, что ли?

Матрена.Ты что ж ушла? Куда дела-то его?

Анисья.Веретьем прикрыла. Не слыхать будет. Что ж он, выкопал?

Матрена.Не хочет!

Анисья (выскакивает в бешенстве). Не хочет! А в остроге вшей кормить хочет?! Сейчас пойду, все уряднику скажу. Пропадать заодно. Сейчас все скажу.

Никита (оторопевши). Что скажешь-то?

Анисья.Что? Все скажу! Деньги кто взял? Ты!

Никита молчит. А яду кто давал! Я давала! Да ты знал, знал, знал! С тобой в согласье была!

Матрена.Да будет. Ты, Микишка, что костричишься? Ну, что ж делать? Потрудиться надо. Иди, ягодка.

Анисья.Ишь ты, чистяк какой! Не хочет! Надругался ты надо мной, да будет. Поездил ты на мне, да и мой черед пришел. Иди, говорю, а то я то сделаю!.. На скребку-то, на! Иди!

Никита.Да ну же; что пристала? (Берет скребку, но жмется.) Не захочу — не пойду.

Анисья.Не пойдешь? (Начинает кричать.) Народ! Э-э!

Матрена (закрывает ей рот). Что ты! Очумела! Он пойдет… Иди, сынок, иди, роженый.

Анисья.Сейчас караул закричу.

Никита.Да будет! Эх, народ этот. Да вы живей, что ли. Уж заодно. (Идет к погребу.)

Матрена.Да, уж дело такое, ягодка: умел гулять, умей и концы хоронить.

Анисья (всё в волнении). Измывался он надо мной с висюгой своей! Да будет! Пусть не я одна. Пусть-ка и он душегубец будет. Узнает, каково.

Матрена.Ну, ну, распалилась. А ты, деушка, не серчай, а потихоньку да помаленьку, как получше. Иди к девке-то. Он потрудится. (Идет за ним с фонарем. Никита влезает в погреб.)

Анисья.Ему и задушить велю отродье свое поганое. (Всё в волнении.) Измучалась я одна, Петровы кости-то дергаючи. Пускай и он узнает. Не пожалею себя; сказала, не пожалею!

Никита (из погреба). Посвети-ка, что ль!

Матрена (светит; к Анисье). Копает. Иди неси.

Анисья.Постой над ним. А то он, подлый, уйдет. А я пойду вынесу.

Матрена.Мотри, окрестить не забудь. А то я потружусь. Крестик-то есть?

Анисья.Найду, я знаю как. (Уходит.)

Матрена (одна) и Никита (в погребе).

Матрена.Тоже острабучилась как баба. Да и то сказать, обидно. Ну, да слава богу, дай это дело прикроем, и концы в воду. Спихнем девку без греха. Останется сынок жить покойно. Дом, слава богу, полная чаша. Тоже и меня не забудет. Без Матрены что б они были? Ничего б им не обдумать. (В погреб.) Готово, что ли, сынок?