Лев Толстой - Том 19. Избранные письма 1882-1899

С совершенным почтением готовый к услугам

Лев Толстой.

8 октября 1899.

Всего никак не могу прислать, хотя оно и написано, потому что постоянно исправляю, изменяю, выкидываю.

1899 г. Октября середина? Ясная Поляна.

Много о тебе думал, милый Андрюша. Твой план заложить Самару * 1377 По разделу имущества в 1892 г. А. Л. Толстой получил часть самарского имения. и купить именье в Черни — самый безумный, какой только можно себе представить. Самарская земля дает доход не каждый год. Придется не платить и перезакладывать. Кроме того, без крайней необходимости взять на себя долг и обязаться ежегодным платежом очень неразумно. Купить же маленькое, не приносящее дохода именье в Черни и тратить на него (на барское житье в нем) деньги есть вернейшее средство совершенного разорения не позже, как через 5 лет. Самарская земля приносит доход и сама растет в ценности и еще будет расти; а чернское именье с домом и всеми принадлежностями барской жизни есть верное средство разориться, при этом проводя самую пустую и глупую жизнь с террасами, садами, лошадьми, собаками, экипажами. Не стоило брать такую умную и хорошую жену, чтобы вести такую глупую эгоистическую жизнь. Илюшу я очень люблю, и он мил, но жизнь, которую он ведет, есть образец той жизни, которую не надо вести. И теперь еще начало, а конец ждет много горя, которым он заплатит за теперешнюю праздную, праздничную, эгоистическую жизнь. Не подражай ему в этом. Подражай в добродушии, веселости, но не в устройстве жизни. Ты скажешь: что же делать? Где жить? Не могу тебе определенно ответить, но могу сказать, что выбор бесконечный, зависящий от ваших (с Ольгой) вкусов и желаний: можно жить в Ясной, как мама говорит. Это очень просто и естественно. Ты говоришь: занятий нет. Занятия везде есть у человека, который хочет быть полезен другим; занятия же в своей деревне, домом, садом, лошадьми, собаками, есть вовсе не занятия, а баловство. Можно жить в Москве, в Петербурге, в Туле, в Киеве, где хочешь, не заводя своего дома, своей ямы, куда ухлопываются и деньги, и время, и внимание. Можно жить и в Самаре. Везде можно жить, только бы не жить для одного своего удовольствия, а для пользы других людей. А жизнь в имении, как Илюшина, невольно поглощает все силы на себя, и это не только дурно, но, в конце концов, скучно, и делается тяжело. Еще поверь мне, пожалуйста, поверь, что чем больше нужно на жизнь денег, тем она хуже — безнравственнее, и под конец будет тяжелее. Что вам, двум здоровым, молодым и добрым людям, нужно? Квартиру в две комнаты в 10 рублей в месяц; обед в 10 рублей, чаю на 5 рублей, да столько ж на всякие прихоти. Но всего этого довольно, если есть дело вне себя. А если нет такого дела, то недостанет и 5000 в месяц. Ты скажешь: какое дело вне себя? Это все равно, что я скажу: смотри на звезды; а ты спросишь: на какие звезды? Везде звезды, и везде дела вне себя. Ну, ходить за стариком, Ольгиным отцом, если ему это нужно — дело. Взять сироту и воспитывать и кормить — дело, писать корреспонденции в Англию * 1378 Толстой имел в виду сотрудничество в издаваемых Чертковым «Листках Свободного слова». , учить ребят — все дело. Но только тогда настоящее, удовлетворяющее дело, когда оно точно взято для другого, а не для себя, а не так, что цель моя — мое удовольствие, а между прочим я и другим могу быть полезен.

1899 г. Ноября 8. Ясная Поляна.

8 ноября.

Так и не удалось мне побывать у тебя перед отъездом. Завтра уезжаем * 1379 9 ноября Толстые из Ясной Поляны переехали в Москву. . И это мне очень грустно. В наши года уж так вероятно, что не удалось теперь и уж не удастся никогда в этом мире и в этом виде. А очень хотелось побывать у тебя именно теперь в твоем горе * 1380 Имеются в виду неудачно сложившиеся личные судьбы дочерей С. Н. Толстого, Варвары (см. письмо 350 и примеч. 1 к нему) и Веры. Ее история рассказана Толстым в отрывке «Что я видел во сне» (см. т. 14 наст. изд.). , которое чувствую очень сильно, и в твоем одиночестве, которому иногда завидую. Лучше одиночество, чем недостойная и унизительная суета, в которой я должен быть, если не огорчать и не раздражать, что особенно больно перед концом. Примеривался я несколько раз поехать в Пирогово, но всякий раз чувствовал, что рискованно навалить на Машу и тебя свою болезнь. Старость вдруг пришла ко мне в неожиданной форме, в форме постоянной, не сильной боли живота, но которая всякую минуту при неосторожности угрожает перейти в большую боль. И при этом слабость и вялость, которые проходят только редко. Я намереваюсь, если будем живы, на рождество приехать к тебе. Софья Андреевна поедет к Илье, а я слезу в Лазареве, известив тебя. Спасибо Маше моей, что дает известия про тебя и тебя навещает.

То, что ты не согласен с моим последним письмом, нисколько меня не огорчает * 1381 С. Н. Толстой не разделял взглядов своего брата, чей литературный дар безмерно ценил и любил. В сентябре 1899 г. они обменялись несколькими полемическими письмами (см. т. 72). «Последним письмом» Толстой, видимо, называет письмо от 27 сентября (см. т. 72, № 180). . Надеюсь, что и ты тоже этим не огорчаешься. Очень трудно словами высказать всю свою веру. И я знаю, что у тебя есть своя и хорошая. И она не подходит под мои слова. И оставим слова. Наступает нам обоим время, когда, как говорит Montaigne, когда il faudra parler français * 1382 См. письмо 147 и примеч. 4 к нему. . Только бы полегче переход, а путешествие в новые края за границу только приятно. — Я все вожусь с своей 3-ей частью, все набрано, но еще не все исправлено. И в этой 3-ей части много нецензурного. Не знаю, что пропустят * 1383 Работа над 3-й частью «Воскресения» была завершена 12 декабря, когда Марксу были отправлены корректуры последних глав. .

Прощай пока. Привет Марье Михайловне и милой Маше твоей и ее мужу и Верочке, когда приедет. Ты, кажется, несешь свое Лирство (Король Лир) мужественно. Помогай тебе бог. Моя Таня решила, что не может не «плясать», и я уже желаю этого * 1384 См. письмо 320. Речь идет о предстоящем браке Т. Л. Толстой и М. С. Сухотина. См. след. письмо. .

Л. Т.

Если сам не напишешь скоро, вели Маше моей написать, что ты получил это письмо.

1899 г. Ноября 16. Москва.

Сейчас написал тебе было два листочка и бросил, не послал * 1385 Письма эти Толстой писал после свадьбы Татьяны Львовны, состоявшейся 14 ноября, и ее отъезда с мужем, М. С. Сухотиным, за границу. . Чем старше, тем чувствительнее на несоответствие слов и чувств, неточность, неправдивость их. Мамá написала тебе о том, что делается, прибавлю, что Андрюша как раз сделал то, в чем ты его предостерегала: обиделся и обидел Ольгу. Но я не огорчаюсь, а только радуюсь на поразительную перемену к лучшему в нем. Сережа с Жюли в гостиной переписывают, теперь 12 ч. ночи. Она диктует, он пишет, я им принес карты для кабалы * 1386 род карточной игры. в награду. Повторю то, что я говорил тебе, что мне разлука с тобой ничто в сравнении с вопросом о твоем счастии. Только бы я знал, что ты с Михаилом Сергеевичем так же разговариваешь, как Маша с Колей, Варя с своим мужем, что в разговоре, в общении вашем нет никаких подводных камней, мелей, а свободный океан, и я буду радоваться и не видя тебя. Сегодня убирал твою комнату, разложил твои этюды, портреты. Много хорошего. Манин — прелесть, и Сережа хочет его у тебя просить * 1387 Портрет М. К. Толстой, первой жены С. Л. Толстого . Важнее всего, разумеется, нравственное здоровье, чтобы желать только того, что всегда возможно: быть лучше и лучше, но по слабости своей очень желаю тебе и телесного здоровья. Больно вспоминать тебя такой худой и бледной, какой ты была последние дни. А впрочем, может быть, тебе такой надо быть и такой будешь по-новому хороша. Целую тебя и Михаила Сергеевича и с успехом стараюсь любить его, чего и ему желаю относительно себя.