Лев Толстой - Том 19. Избранные письма 1882-1899

3) Это его записки о жизни в Америке; о труде, приучении себя к нему, жизни фермерской, о жизни в общинах. Он обещал, но сомнительно, чтобы он написал это скоро * 238 «Записки» эти не были Фреем написаны. . Он был в школе со мной на вечернем чтении и начал разговор с мужиками. Надо было видеть, как разинули рты на его рассказы. Что журнал? * 239 Бирюков и Чертков вскоре отказались от плана издания «народного журнала» из-за отсутствия сотрудников и из цензурных опасений. Вы ждете, чтоб я вас подбадривал, а я — чтоб вы.

Чертков требует текстов для картинок * 240 Чертков об этом писал 8 октября (т. 63, с. 297–298). . Постараюсь написать. Они же пойдут для журнала. Можно ли это?

Прощайте. Пишите, как идут и дела и приготовления к делам.

Л. Т.

Грибовский писал мне, и я отвечал ему, но, не помня его имени и отчества, написал Вячеславу Грибовскому. Если не так, то скажите ему, чтоб он спросил * 241 Известно только письмо от 10–11? июня 1885 г. (т. 63, № 381). .

1885 г. Октября 25. Ясная Поляна.

Был вечером на Козловке и получил твое доброе письмо * 242 Письмо от 23 октября ( ПСТ, № 149). , которому был очень рад. Вчера не писал; надеюсь, что ты не беспокоилась. Я совсем здоров и бодр. Вчера работал много всячески и сходил в Ясенки, и устал. Нынче очень много писал, и написал заключенье * 243 В тот день начерно была написана XXXVIII глава трактата «Так что же нам делать?». . Все это очень начерно, и еще много придется переделывать. Но все-таки я рад. Я воспользуюсь еще своим расположением, чтобы кончить хоть так, чтобы можно было, от нужды, оставить так и не трогать больше. Завтра у меня будет свободный день, если Александр Петрович не перепишет. Что ты мне не отвечаешь на то, что я писал о сказке? * 244 См. т. 83, письмо № 333. Хотел писать Тане, чтоб она не думала, что я о ней не думаю, и только раз расхрабрился, написал; * 245 См. письмо 63. но разговорился с Файнерманом. Он очень удивителен. Теперь живет у Константина и ничего не ищет. Достал я себе пуд муки пшеничной, цельной и нынче опять смешил Марью Афанасьевну, как я месил. Она покатывалась со смеха, когда я хотел налить воды на стол, и вообще на мои приемы. Холодно на дворе, но зато сухо ходить. В комнатах тепло.

Целую всех детей, и больших и малых. Как успокоительно знать, что у вас все благополучно, и напиши, побольше про них и про Алешу * 246 Алеша — четырехлетний сын Толстых. . Я что-то нынче о нем все думал.

Целую тебя.

Хлеб без дрожжей выходит вкусный по мне, хотя Марья Афанасьевна смеется над ним. В Москве угощу вегетарианок.

1885 г. Декабря 1–3? Москва.

Очень был рад случаю, дорогой Михаил Евграфович, хоть в несколько официальной форме выразить вам мои искренние чувства уважения и любви, но тут же узнал про ваше нездоровье; и с горем стал уже следить за известиями в газетах и из них же да от знакомых узнал, что вы поправились. Это отлично, только не верьте докторам и не портьте себя лечением.

Пишу вам о деле вот каком: может быть, вы слышали о фирме «Посредник» и о Черткове. Письмо это передаст вам В. Г. Чертков * 247 Письмо было передано Салтыкову Чертковым. Из переписки Черткова с Салтыковым очевидно, что сотрудничество Салтыкова в «Посреднике» не состоялось по вине Черткова. Он отверг предложенный писателем рассказ «Сон в летнюю ночь», так как эта «вещь» ему показалась «вовсе неподходящею». Узнав о намерении Салтыкова писать для «Посредника», Чертков полагал, что «следовало бы ему высказать, что мы не желаем возбуждать экономических или социальных вопросов и еще менее — возбуждать одно сословие против другого» (см. т. 85, с. 292). В 1887 г. Салтыков хотел издать в «Посреднике» 5 своих сказок, но Чертков нашел, что «во всех почти его рассказах… есть что-нибудь прямо противоположное нашему духу» ( ЛН, т. 13–14, кн. II, с. 517). В ответ на предложение сделать в них «выпуски» Салтыков потребовал возвратить ему его сказки. и сообщит вам те подробности об этом деле, которые могут интересовать вас. Дело же мое следующее: с тех пор, как мы с вами пишем, читающая публика страшно изменилась, изменились и взгляды на читающую публику. Прежде самая большая и ценная публика была у журналов — тысяч 20 и из них большая часть искренних, серьезных читателей, теперь сделалось то, что качество интеллигентных читателей очень понизилось — читают больше для содействия пищеварению, и зародился новый круг читателей, огромный, надо считать сотнями тысяч, чуть не миллионами. Те книжки «Посредника», которые вам покажет Чертков, разошлись в полгода в ста тысячах экземпляров каждая, и требования на них все увеличиваются. Про себя скажу, что, когда я держу корректуру писаний для нашего круга, я чувствую себя в халате, спокойным и развязным, но когда пишешь то, что будут через год читать миллионы и читать так, как они читают, ставя всякое лыко в строку, на меня находит робость и сомнение. Это, впрочем, не к делу. К делу то, что мне кажется, вспоминая многое и многое из ваших старых и теперешних вещей, что если бы вы представили себе этого мнимого читателя и обратитесь бы и к нему, и захотели бы этого, вы бы написали превосходную вещь или вещи и нашли бы в этом наслаждение, то, которое находит мастер, проявляя свое мастерство перед настоящими знатоками. Если бы я сказал вам все, что я думаю о том, что именно вы можете сделать в этом роде, по моему мнению, вы бы, несмотря на то, что не считаете меня хитрым человеком, наверно бы приняли за лесть. У вас есть все, что нужно — сжатый, сильный, настоящий язык, характерность, оставшаяся у вас одних, не юмор, а то, что производит веселый смех, и по содержанию — любовь и потому знание истинных интересов жизни народа. В изданиях этих есть не направление, а есть исключение некоторых направлений. Но я напрасно говорю это. Мы называем это так, что мы издаем все, что не противоречит христианскому учению; но вы, называя это, может быть, иначе, всегда действовали в этом самом духе, и потому-то вы мне и дороги, и дорога бы была ваша деятельность, и потому вы сами всегда будете действовать так. Вы можете доставить миллионам читателей драгоценную, нужную им и такую пищу, которую не может дать никто, кроме вас.

Л. Т.

1885 г. Декабря 9-15. Москва.

Мне мучительно тяжело и ни с кем так мне не хочется поделиться этой тяжестью, как с вами, милый друг, потому что мне кажется, никто так не любит во мне то хорошее, что есть во мне, как вы. Разумеется, все это моя слабость, моя отдаленность от бога — даже известное физическое состояние, но я живу — может быть, последние часы моей жизни, и живу дурно, с унынием и раздражением против окружающих меня. Что-нибудь я делаю не так, как хочет бог, но я ищу и не попадаю, и все та же тоска, уныние и хуже всего раздражение и желание умереть. Последние дни я не писал и не пишу еще и потому оглядываюсь вокруг себя, себя сужу и ужасаюсь.