Кира Эллер - Кома

Я облачилась в ночнушку, забралась под одеяло и приготовилась ждать, пока все не заснут сладким сном. Ожидание обещало быть долгим, потому что Марек, сегодня вернувшийся из деревни, где он разумеется ловил рыбу, подложил Яне в тапки дохлого угря. Не знаю, как все выглядело, но звуки, доносившиеся из всех комнат по очереди, в зависимости от того, где находилась в тот момент Клеопатра, впечатляли диапазоном и вариациями, начиная от пронзительного визга и заканчивая подвыванием на басах. Неплохо было бы сделать радио спектакль по мотивам.... да. В общем, я всегда была довольна такими родственниками. У них что ни день, то дурдом, что ни событие, то полный бедлам. Ни секунды они спокойно прожить не могут. А мне только того и надо, в принципе. Дома я отдыхаю, а прихожу в гости, развлекаюсь от души, пока они тут друг над другом издеваются. Разумеется, частенько достается и мне, но по-доброму. Кроме того, лягушек я не боюсь, мышей, крыс, дохлых угрей, темноты и диких криков тоже. Меня пугать не интересно. Единственное, что я ненавижу - так это пауков. Но их мне никто и никогда не подложит, ибо насколько я хладнокровна ко всем пугалкам, настолько я панически боюсь пауков. Если мне подкинут паука, я не визжу и не забираюсь от него повыше... Я прихожу в паническую ярость, от которой гибнет сам паук, а также попадает всем, кто находится рядом... А рука у меня тяжелая, натренированная за годы занятий большим теннисом. Представляете, с какой мощью бьют подачу? Вот, вот... Мои братья уже тоже представляют. Поэтому больше мне пауков не подкладывают.

Ну да ладно, это я отвлеклась. Между тем время шло, а буйные родственники засыпать никак не желали, они уже разошлись по комнатам, больше не бегали, не ругались и не дрались подушками. Однако каждый в своем логове занимался какими-то делами, везде горел свет и слышалась тихая возня. А время шло и уже приближалось к часу ночи. Автобусы в такую пору давно уже не ходят, до побережья придется пилить пешком, а это как минимум полчаса, у меня остается все меньше и меньше шансов незаметно улизнуть.

Я села на кровати. Конечно, можно воспользоваться старым добрым способом Карлсона - устроить в постели мумию из подручных материалов и сигануть с балкона. Балконы ступенчатые, без особого риска для жизни можно спрыгнуть на второй этаж, а оттуда и до земли недалеко. Да, это идея... Если эти ночные жители не успокоятся, придется мне разыгрывать из себя каскадера.

Тихо-тихо я стала одеваться, не вылезая из кровати. Натянула на голое тело свитер - хотя и лето, по ночам у моря все равно прохладно - джинсы и носки. Теперь, когда оставалось нацепить только обувь, надо было еще немного полежать в надежде, что предоставится возможность выйти из дома по-человечески, а не как орангутанг. Хотя звуки из недр квартиры особых надежд не внушали. Кто-то из ребят плескался в ванной, сопровождая эту процедуру на редкость бездарным пением - кажется, это все таки Марек, Ян не стал бы так орать... В дверную щелку было отчетливо видно, как Клео темной тушкой метнулась к холодильнику и открыла дверцу. Лампочка осветила ее неестественно белым светом, отчего она стала напоминать вымершего мамонта-альбиноса. Яна не было ни видно, ни слышно, однако я слишком хорошо знала своего милого братца. Чем более спокойной кажется обстановка, тем сильнее он бдит. Марек слишком занят вокальными упражнениями, Яну ничто не сможет отвлечь от очередной ночной порции торта, а вот безмолвный Ян в своей комнате слышит каждый шорох, каждый звук - слышит и отмечает. И как раз мимо него пробраться незамеченной абсолютно нереально.

Я со вздохом посмотрела на часы - уже четверть второго. Ничего не поделаешь, придется лезть. Почти не дыша я встала с кровати, стараясь не шуметь пружинами. Черт, да ну их, эти пружины, вот если я с балкона оступлюсь, тут уже ничто не поможет - там такой колючий куст растет, что я своими воплями перебужу весь комплекс. И ради этого дрожать из-за скрипа пружин?

Я одела и зашнуровала кроссовки, одернула свитер и посмотрела на себя в зеркало.

- Да, подруга, - тихо сказала я самой себе, - что-то сегодня будет...

Соорудить мумию особого труда не составило. Сплю я калачиком, частенько натягиваю одеяло на голову, так что изощряться в натурализме не пришлось мою проблему вполне решили братовы джинсы, несколько маек, еще сырое банное полотенце и немного сдутый волейбольный мяч. Я поправила на мумии одеяльце, еле удержалась, чтобы не чмокнуть ее на прощание, оглянулась вокруг еще раз и подмигнула Индреку на фотографии. Надеюсь, он меня не оставит, если жарко придется...

Было уже почти два, когда я подходила к парку. Стремно мне было, признаться. Ночь темная, парк пустынный, фонари с главной улицы сюда почти не добивают, сосны похожи на злобных великанов с когтистыми лапами, цепляющимися в небо, а внизу подозрительно шуршат толстенькие кусты-карлики. В ночном мраке парковые скульптуры казались бредом пьяного сюрреалиста и пугали еще больше. Положа руку на сердце, они и при свете наводили на размышления, что человек их создавший был маленько не в себе... Идея была в общем-то проста: взять глыбу поугловатее, посмотреть, на что она похожа и немножко подшлифовать, чтобы этот образ выявить. Полученное произведение с одной стороны можно было узнать на предмет темы, а с другой стороны такие вещи, как пропорции и симметрия частенько полностью игнорировались, а значит, все это дело весьма странно выглядело.

Я дошла до сквера у клуба. Никого не было и было жутковато выходить на открытую территорию, поэтому я решила сквер обойти по краю, поближе к спасительным кустам. Конечно, насколько они были спасительными, вопрос спорный, ибо нет ничего легче, чем в кустах меня прирезать, но по крайней мере все произойдет быстро. А если я буду гулять по скверу и увижу, как на меня кто-то бежит, кто-то целится или замахивается... нет, спасибо. На мой взгляд, лучше помереть от руки анонима.

Вот так кустами я обходила сквер по периметру, на часах уже было пять минут третьего, а я дошла до поворота к женскому пляжу и остановилась у символической фигуры - прямо под табличкой "Женский пляж, мужчинам и собакам вход воспрещен" красовалось еще одно произведение пьяного скульптора, в данном случае как нельзя более в кассу: на маленьком постаменте красовался объект мужского пола с отрубленными руками, ногами и головой ( и весьма сморщенным достоинством). Наверное, как предупреждение, вроде: вот что с вами сделают, мужики, если туда сунетесь... В свое время из-за этой фигуры было много споров в мэрии - мужики требовали убрать это издевательство, а дамы яро защищали истерзанного беднягу, хотя бы потому, что на обрубки было очень удобно вешать полотенца и одежду во время переодевания...