Виктор Эмский - Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину
- Название:Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Эмский - Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину краткое содержание
Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Итак, Даздраперма. Подруга семьи с хорошо закодированной, в отличие от имени, фамилией. Она звонила рано, в 17.30 по местному.
- Па-адъем! - орала она в трубку веселым басом. - Подмыться, побриться, заправить коечки, проветрить помещение!
И, заржав, давала мне, бывшему радисту, АС - ждите - на двенадцать часов.
Так он и начинался - почитай что каждый день нашей с Идусиком совместной жизни - с ее по-армейски незатейливых напутствий.
По вечерам - ровно в 5.30 - она являлась к нам лично - крупная (куда там Ляхиной!), горлопанистая, пахнущая казармой и тринитротолуолом, всегда почему-то в мокрой, точно на улице шел дождь, плащпалатке, в каске, в кирзовых, с налипшими кусками глины, сапожищах.
Она бухала чугунным своим кулаком во входную дверь, крючочек, естественно, не выдерживал. Даздраперма без предупреждения вламывалась в нашу спальню: "Здравствуйте, посрамши! А вот и я!.." Мы с Идусиком, застигнутые врасплох, вскакивали, как по тревоге! - два-раз! - и вот мы уже бежим, бежим, взявшись за руки, как дети, на Литейный в Дом офицеров, то есть, прошу прощения, - я хотел сказать в Дом сержантов и старшин. Я, в полосатой пижаме, как коренник - посредине, они - пристяжные мои - по бокам. Слева - Идея Марксэновна в революционном кожанчике, в розовой косыночке, с антикварным маузером на бедре, слева - жопа Даздраперма вечно со своими хамскими подмигами, с подтыкиваньями в бок локотком, неущипно плотнотелая, языкастая, до корней волос выбеленная, как Мерлин Монро, пергидролем.
С 5-ти до 3.50-ти шли теоретические занятия на ВКСВГ, то бишь на Высших Курсах Строителей Военного Гуманизма. По окончании лекций на сцену выносили "Панасоник" и в качестве иллюстративного материала смотрели по "кабелю" бездуховную американскую кинопродукцию: всяких там "Рейнменов", "Блейдраннеров", тьфу, ведь и не выговоришь! - "Терминаторов" и прочих "Крестных отцов". Между прочим, именно там, в Тартаристане, как я назвал этот, параллельный нашему Мир Четвертой Пуговицы, именно там я наконец, и посмотрел все до единого фильмы про Джеймса Бонда.
Вспоминаю дусика из Военно-Спиритуалистической Академии. Господи, в чем и душа держалась, а ведь так, помню, пронял меня, что до сих пор не могу опомниться. Лекция его называлась: "Клиническая смерть как способ ноль-транспортировки в иные, лучшие миры".
Когда он закончил, мы все - а надо заметить, что кроме нас в тот день в зале находился весь старшинитет Северо-Западного Оборонительного региона, - так вот, когда он дочитал до конца, все мы в едином, можно сказать, порыве вскочили с мест, бурно и продолжительно аплодируя. Началась стихийная запись на фронт.
У выхода этому профессору кислых щей стало вдруг дурно. Бог его знает от чего - может, от духоты, может его, хиляка, малость помяли в толкотне. Не знаю. Но стервь Даздраперма и тут не упустила случая сунуть мне локтем в печень и торжествующе заявить:
- Знай, говнюк, наших! Это у него голодный обморок! Как у Цюрупы! - И она, зараза, больно куснула мое левое ухо и захохотала.
И ведь накаркала, ворона мокрая!..
После переклички начались танцы. Даздраперма сходу объявила "белый" и, вытащив меня на средину зала, учинила форменную ламбаду. И вот, когда во время финального па я, запрокинутый, оказался на ее могучем бедре, когда музыка смолкла, а восторженные зрители, обступившие нас, еще не отошли от столбняка, в животе моем опять заурчало...
Спазм был нечеловечески долог и звучен.
- Отс-ставить! - прошипела Даздраперма и с очаровательной улыбкой перебросила меня на другое колено. Увы, увы!..
Я ведь, признаться, по натуре своей существо мнительное, с комплексами. Всю жизнь я, Тюхин, мучительно стыдился чего-то. К примеру, в детстве я буквально места себе не находил из-за того, что отец мой был не советский простой, как, скажем, отец Рустема, человек, а чуть ли не адмирал да еще к тому же - второго ранга! С трудом повзрослев, я устыдился своей, похоже, наследственной, нездоровой, как рукоблудие, склонности к сочинению гражданственных виршей. О, кто бы знал, как мне было стыдно, когда стишок про очередной съезд партии был напечатан в городской пионерской газетке, причем под моей настоящей, нетюхинской фамилией, с указанием номера школы и даже класса... А уж когда вдруг приняли в Союз писателей, да еще, как на грех, наградили тоталитарной премией - аж запил со стыда...
Ну, в общем, когда она меня вынесла на улицу и, смаху приложив к стенке, рявкнула:
- Ну и гад же ты, Тюхин! Да я даже под Жоркой, под Мандулой такого не слыхивала! - когда она мне сказанула это, да еще с чувством, со сверканием очей, - я в буквальном смысле чуть не сгорел со стыда! А Даздраперма, дурында вербованная, вынула "беломорину" и, не найдя позолоченной своей зажигалочки, по-хамски прикурила от моего пылающего лба.
Господи, не помню, как и домой дошел! А едва мы с Идусиком переступили порог, позвонил вдруг Ричард Иванович.
- Слушайте, друг мой, - сказал он, - а чего это вы давеча про голубей разговор завели, неужто аппетит... м-ме... проснулся?
- А что - не должен? - сглотнув слюну, спросил я.
- Да нет, почему же, - уклонился от прямого ответа слепец-провиденциалист. - Только имейте ввиду - жрать здесь все одно... м-ме... нечего.
У меня потемнело в глазах.
В кишках немелодично пело и поуркивало. Окончательно очумев, я погасил свет, но стало еще хуже: во тьме начались голодные видения. Я и не подозревал в себе такого изощренного воображения. Мерещилась родимая каша - гурьевская, гречневая, пшенная, овсяная, манная, гороховая, перловая - о солдатская "кирза"! - в мисках, в бачках, в дымящих походных кухнях на колесах!.. Сводил с ума запах свежевыпеченного хлеба - черного, горячего на излом, с хрустящей корочкой. Мучительно хотелось сваренного женой-хохлушкой борща, белорусской бульбы, узбекских мантов, молдавской мамалыги, грузинского, с колечками лука, шашлычка... Дразнил ноздри дух нашей русской водочки под это дело... А как пахло мамиными, с луком-с-яйцами, пирожками - не передать!..
Все мои попытки усилием воли переключить сознание на что-нибудь другое, некулинарное, успехом не увенчались. К примеру, я уже начал было подступаться к философскому осмыслению астральной сущности Адама Кадмона, но тут коварное воображение подменило чистого, почти безгрешного первочеловека - Адамом Смитом, я вздрогнул, я вспомнил свой недавний, горестный опыт на тернистой стезе дикого русского бизнеса, я тряхнул головой и Адама Смита, будь он неладен, сменил автор уголовных романов Аркадий Адамов, Адамова - Кирилл Набутов с его популярным "Адамовым яблоком", очами души я увидел кадык садиста-интеллигента Кузявкина, следом свою дачу в Кузьмолово - и пошло-поехало!.. Антоновка, белый налив, джонатан, бергамот, - яблоки, яблоки, яблоки - черт бы их всех побрал - маринованные, моченые, сушеные, в компоте и просто - на ветках в таком невозможном, невозвратном таком саду моего детства...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: