Ицхак Мерас - Вечный шах
- Название:Вечный шах
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ицхак Мерас - Вечный шах краткое содержание
Вечный шах - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Лоб его по-прежнему серый, скулы обтянуты.
Я не хочу, чтобы лоб у Янека был серый и зубы скрипели.
Я должен что-то сказать ему, но не нахожу слов.
- Ты большой человек, Янек, - наконец удается мне выговорить.
Но он даже не улыбнулся. Я думаю о том, что Янек не обязан жить в гетто. Он мог бы быть свободным. Мог бы ходить по всем улицам города, даже по тротуару, мог бы получить документы на свое имя. Он мог бы пойти за город, в лес. Мог бы выйти в поле, на большой широкий луг. Сидеть посреди луга на мягкой травке, собирать цветы, а потом лежать на спине и смотреть в небо. Небо синее-синее, с белыми облаками-лодками. А кругом пахнет трава, и все вокруг...
Я тихонько трогаю звезду, пришитую на груди у Янека. Все уголки пригнаны крепко, по инструкции. А материал обычный, только желтого цвета. Из такой материи можно сделать косынку, можно сшить рубашку или еще что-нибудь...
Янек смотрит на меня своими глубокими глазами. Смотрит рассудительно, как старик.
- Ты чудак... - говорит мне Янек. - Ты большой шахматист... - говорит Янек спустя минуту. - Но ты еще многого не знаешь... - продолжает он и улыбается.
Я только слушаю и смотрю на него во все глаза.
- Ты думаешь, что гетто - только в гетто, - говорит мне Янек. Напрасно ты так думаешь, Изя. Там, дальше, - тоже гетто. Только и разнице, что наше гетто огорожено, а там - без ограды.
Я снова хочу сказать: "Ты большой человек, Янек".
Но я молчу.
Мы оба молчим.
Мы идем и идем.
Я сам не знаю куда.
Янек опять заводит разговор.
- Нам надо поговорить, Изя, - начинает он. Этого я уже совсем не понимаю.
- Мы же поговорили, - отвечаю я. - Что еще ты хочешь мне сказать? - Я ничего не сказал еще, Изя. Видишь...
Снова "видишь". В который раз за этот вечер?
- Видишь... - говорит Янек и опускает глаза. - Я хотел бы тебе сказать... Я хочу попросить тебя... Ты не обидишь Эстер? Мейки нет, и я теперь ее брат.
Я не знаю, что ответить. Я словно онемел.
- Я за нее жизнь могу отдать, - говорит Янек. - Ты не обижай ее, Изя. Она... такая... сам знаешь...
Что с ним? Зачем он говорит мне это? Я мог бы сказать ему, что я Шимек, а Эстер - Бузя. Мы с ней Шимек и Бузя. Разве Шимек может обидеть Бузю?
Я мог бы это сказать, но говорю совсем другое:
- Я мог бы и обидеться, Янек. Я мог бы даже подраться с тобой, если б ты не был ее братом. Как ты можешь такое думать? Тебе не стыдно, Янек?
Он еще ниже опускает глаза, нагибает голову.
И широко, по-детски широко улыбается.
Потом Янек вскидывает голову. Он не смотрит на меня, но я вижу, как вздрагивают его ресницы-он жмурится, словно в чем-то виноват, и хочет просить.у меня прощения.
- Конечно, - говорит Янек. - Я давно знал, что ты хороший друг и не сделаешь ничего плохого. Но все-таки я должен был поговорить с тобой. Правда, Изя? Ведь мы должны были поговорить, да?
- Поговорить надо было, - подтверждаю я. - Видишь...
Так говорит Янек.
- Ладно, - говорю я. - Побегу. Мне надо торопиться.
- Беги, - говорит он.
- Правда, мне очень нужно.
- Беги, беги.
- Увидимся завтра.
- Ладно, завтра. Беги, беги. Она уже там, дожидается тебя. Я знаю... беги, беги.
Янек смотрит на меня глубокими синими глазами. Он расстроен? Нет, не может быть. Мне только кажется. Он ведь знает, что я никогда не обижу его сестру.
"Бузя!..." - мысленно кричу я и бегу.
Я тороплюсь, я очень спешу.
Мне действительно надо очень, очень спешить.
* * *
Глава четвертая. ХОД ДВЕНАДЦАТЫЙ
1
"Я должен сделать ничью", - думал Исаак.
Шогер придвинул кресло, облокотился на столик поудобней и сцепил пальцы.
Ход был не его.
- Послушай, - сказал он и снова прищурился, как перед началом игры. Ты абсолютно не волнуешься?
Исаак не ответил.
- Все же я не думаю, чтобы человек сохранял спокойствие в такой игре, где можно проиграть самого себя.
Исаак молчал.
- Ты заставляешь меня осторожничать. Представь себе, что я зевну и ты ненароком влепишь мне мат. Понимаешь, чем это грозит?
"Он мешает мне думать, но я все вижу... Если пожертвовать пешку, мой конь выйдет в центр и будет стоять как вкопанный, его уж не выкуришь оттуда. Пока что я играю неплохо... Надо свести вничью..."
Шогер понизил голос и заговорил тихо, почти шепотом:
- Что было бы, если б я сидел на твоем месте, а ты - в этом кресле... Признаться, я бы изрядно поволновался. О! Боже мой... К счастью, такого быть не может. Не правда ли?
"Да, такого не может быть, но я должен думать не об этом. Надо все забыть. Почему я не могу забыть обо всем на свете? Потому что Шогер сидит в своем кресле и думает, что ему принадлежит мир? Весь мир- его? И он, Шогер, волен делать с миром все, что взбредет ему в голову?"
2
- Я родил дочь Рахиль, - сказал Авраам Липман.
3
Окно палаты было распахнуто. Легкий ветерок шмыгнул сквозь марлевую занавеску, обежал всю комнату, торопливо ощупал койки и прохладными своими пальцами коснулся горячего лба Рахили.
Хорошо, когда душным летним полднем проникает в палату легкий ветер, разгоняя застоявшийся запах эфира и освежая женщину, которая родила пять дней назад.
Мальчик был ненасытен. Он высосал одну грудь, тугую, полную, и ему было мало. Рахиль вынула вторую и сунула ему в рот набухший сосок, побуревший, сочный, как спелый плод. Ребенок стиснул грудь и зажмурил узкие серые глазки. Он жевал торопливо, больно, как бы прикусывая маленькими тупыми щипчиками, но Рахиль не застонала, не вздрогнула.
У него было морщинистое, как у старика, личико, узкий носик, а волосы и ресницы-белые. Они казались седыми на розовой коже.
Рахиль зажмурилась. Ей хотелось, чтобы прошел уже месяц или два, чтобы можно было высвободить руки сына, чтобы эти руки сами искали материнскую грудь и сжимали бы, и ходили но ней крохотными розовыми пальчиками.
"Не важно, что болтают люди, они ничего не знают, - думала Рахиль. Не важно, что волосы у него длинные и светлые, а у меня и Давида - черные как смоль".
Она нагнулась, мягко коснулась губами маленького морщинистого лобика. Синяя жилка на виске младенца быстро вздрагивала, билась, словно куда-то спеша.
"Моя плоть и кровь, - думала Рахиль. - Придет время, кончится война, мы будем жить и вырастим сына. Сын! Моего сына они не тронут. Его никто не смеет тронуть. Они сами разрешили родить, его не тронут".
- Давид, Давид? - шептала Рахиль. - Ты хотел сына, правда?
- Да, Рахиль, я хотел сына.
- Ты хотел, чтобы в мире остался человек, который будет носить твое имя?
- Нет, Рахиль.
- Ты хотел сына, потому что твой отец имел сына? Потому что отец твоего отца имел сына и отец его отца тоже?
- Нет, Рахиль.
- Я знаю, Давид, дочь тянется больше к матери, а сын- к отцу. Ты хотел, чтобы наш ребенок был ближе тебе? Тишина...
- Почему же ты хотел сына, Давид? Потому что нашего Мейшале увезли в Понары?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: