К Енко - Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

Честно говоря, я была к тому же довольно пухленькая. Стою я однажды в живописной позе у стола с закусками на вилле продюсера Цайслера на озере Ваннзее. При детской полноте - длинные ярко-рыжие волосы, роскошное лазоревое платье до пят, очень гармонирующее с моими зеленовато-голубыми глазами и шоколадной от загара кожей.

Тут в зал влетает моя судьба, но я и бровью не веду, потому что ничего не замечаю: ни малейшего дуновения, ни намека на предчувствие будущих триумфов, блаженства и нежности. В дверях появился мужчина с суровым лицом и строго поджатыми губами; хозяин дома без всякой задней мысли тут же подвел его ко мне и сказал: "Разрешите представить вам господина Якоби. Свой следующий фильм он собирается делать с вами".

О своей первой встрече с Гитлером Марика Рекк рассказывает:

"Я сделала карьеру в Германии в период нацизма. После войны мне это припомнили. Три года в пору наивысшего расцвета моих жизненных сил мне было запрещено выступать и сниматься. Меня обзывали "шпионкой", всячески оплевывали и указывали на дверь. За что пришлось мне расплачиваться?

Совсем молоденькой девушкой приехала я в Германию, страну, которой восхищался мой отец, которая предоставила мне возможность для неслыханного профессионального взлета, страну, где я нашла восторженного зрителя, где жители казались мне, венгерке, богатыми и счастливыми.

И я полюбила Германию, мне здесь все очень нравилось, а о нацистском режиме я не могла судить, поскольку была совершенно далека от политики. Я и теперь в ней ничего не смыслю. Я всегда была поглощена своей профессией. Конечно, будучи кинозвездой, я видела только светлую сторону жизни нацистской Германии.

Впервые получив приглашение на прием к самому фюреру, я сразу же подумала: что надеть? Мне было тогда двадцать шесть лет. Съемки "Алло, Жанин" как раз только что закончились. За минувшие годы я завоевала имя, приобрела восхищенного зрителя. Жестикуляция моя утратила былую размашистость, движения стали более мягкими. Кинокамера очень сильно скорректировала мою игру.

На прием явился весь цвет киномира - в том числе и деятели Венской киностудии, которые впоследствии утверждали, что их там не было. Гости выстроились в длинную очередь, как будто впереди раздавали какие-то даровые блага. Гитлер и Геббельс стояли в дверях и каждому проходящему запросто пожимали руку.

Мужчины приветствовали Гитлера взмахом вытянутой руки, после чего им её пожимали. Дамы же поднимали руку, согнутую в локте. На мне было вечернее платье, сплошь усеянное блестками, и я подумала: нет, не буду делать как все. Никогда я не воздевала руку в гитлеровском приветствии. Мне этот жест казался неженственным.

Я была явно самой молодой среди собравшихся. К тому же ещё и выглядела моложе своих лет. Оказавшись перед Гитлером, я вдруг сделала книксен: видимо, сказалась привычка к актерству.

А он, заметив: "А, наша маленькая венгерка!", взял мою руку и поцеловал. Я была поражена. Видели ли это все остальные? - подумала я. Я только-только заставила себя отвыкнуть от целования ручки и ограничиваться деловым рукопожатием - и вдруг такое.

Платье вдруг стало жать мне в груди. И я павой проплыла в зал - по направлению к столам, уставленным едой. Человеку необходимо вовремя покушать.

Наложив себе полную тарелку разных вкусных вещей, я подошла к столику, уже занятому двумя мужчинами и одной дамой, и плюхнулась на свободный стул.

Гитлер начал обходить гостей. Подходил то к одному столику, то к другому, и сразу лица сидящих расцветали улыбками и поворачивались за ним, как подсолнечник поворачивается вслед за солнцем. Эти улыбки как бы говорили: этот день навеки останется в нашей памяти. А я думала об одном: только бы он не подошел к моему столику! Потому что я все ещё не слишком хорошо справлялась с немецким языком. Вдруг он что-нибудь спросит, и я не пойму. А он уже стоял рядом.

И сказал мне: "Я вас сразу узнал. Вы наша новая звездочка из Венгрии. Я видел фильмы с вашим участием. Вы очаровательны..." - и так далее в том же духе. Он обращался только ко мне, ко мне одной.

А я думала: слава Богу, я все понимаю. Потом он спросил: "Вы столько всего умеете - и скакать на лошади, и танцевать, и делать акробатику. У вас есть дублерша?"

Я выдавила: "Нет, никакой дублерши!"

Только теперь он обратился к молчаливой троице за моим столиком и сказал: "Эта маленькая венгерка действительно может делать чудеса, не правда ли?" Все трое энергично закивали. А мне он сказал: "Ну, моя маленькая чудесница, а чего вы не умеете?"

И у меня вырвалось: "Говорить правильно по-немецки, господин Гитлер!" Все засмеялись. И он - громче всех. "Вы даже не представляете себе, сколько немцев тоже не говорят правильно по-немецки!" - сказал он и двинулся дальше по залу.

Тут-то и произошло нечто: трое сидевших за моим столиком сразу вскочили, словно их подбросило пружиной, и стали увиваться вокруг меня, расхваливать на все лады, чуть ли не лезть с объятиями.

В то время я ещё не понимала, что все это значит, чего стоит в глазах остальных явное благоволение Гитлера к кому-либо.

После этого приема Гитлер прислал мне красивый букет алых роз. Однажды он пригласил покататься с ним на автомобиле. Затем наши отношения с ним развивались очень быстро. Несколько раз я была в его апартаментах. Здесь он меня просил танцевать перед ним голой. Между нами было её кое-что, но об этом я рассказывать не буду.

Наши отношения закончились перед началом съемок кинофильма "Девушка моей мечты", зимой 1943-1944 годов. В это время я уже была беременна от своего мужа - известного кинорежиссера Якоби. Когда мы начали снимать "Девушку моей мечты" мне опять пришлось ехать в горы, опять лезть куда-то под небеса. Съемки происходили в Обертауерне, в Австрии.

Но там было одно утешение в образе фрау Ясни, нашей милой, заботливой, энергичной хозяйки, распоряжавшейся всем в отеле "У почты" в городе Радштадт, у которой мы жили. Фрау Ясни обожала артистов и баловала нас, как могла. Она выменивала в деревнях продукты, готовила еду, добывала винцо и давала советы.

Во время съемок фильма "Девушка моей мечты" моя беременность проявила себя: все девять месяцев меня регулярно выворачивало наизнанку, я чувствовала себя совершенно разбитой. От одного запаха спиртного мне становилось дурно. На белках глаз выступили красные жилки - для цветного фильма истинное несчастье.

С уверенностью можно утверждать лишь одно: в "Девушке моей мечты" я давно уже была не девушка, а беременная женщина. Но делать было нечего: играть все равно пришлось.

Большой ревю-эпизод завершался вальсом. При звуках вальса обычно накручивали массу всяких красивостей: златокудрые ангелочки играли на арфах, пушистые облака наплывали на танцующую пару - поначалу, естественно, всегда невпопад. Такие эпизоды не удавалось снять без долгих репетиций и дублей.