К Енко - Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

Геббельс заявил, что теперь, в век массовых движений, "политика вершится на улицах... Улица - вот показатель успеха современной политики! Тот, кто завоюет улицы, подчинит себе народные массы, а следовательно - и государство!".

Одним из изобретений Геббельса стал новый метод борьбы с коммунистами, заключавшийся в копировании и передразнивании не только их лозунгов, но и методов работы. Даже "штурмовые отряды" напоминали в какой-то степени коммунистические "красные бригады". Вообще же коммунистическая партия во многом была для нацистов моделью и в то же время - самым ненавистным врагом. Новый гауляйтер быстро сообразил, что его партия должна привлечь в свои ряды свежие силы из числа рабочих и достичь этого можно, устроив смелые марши прямо в "логове льва", т. е. в рабочих кварталах, считавшихся оплотом коммунистов. Плакаты в решительном тоне призывали "выковать новую Германию - государство труда и дисциплины". Текст был составлен в стиле прямого обращения к читателю, которого называли на "ты": "Ты должен решить эту историческую задачу! Рабочие - это ум и сила общества! Судьба германского народа - в твоих руках!".

У Геббельса имелись свои методы обращения к массам. Язык, которым он пользовался, был четким, недвусмысленным, агрессивным и полным эмоционального накала, привлекавшего внимание публики. Он постоянно подчеркивал, что его партия вовсе не является копией традиционных консервативных и расистских организаций, сменивших оформление; нет, это современное явление, организация, использующая совершенно новый подход. Действительно, ни одна из правых партий не применяла до этого такие тщательно рассчитанные методы для завоевания доверия масс. Геббельс немало использовал технику шоумена или конферансье из американского цирка, и в то же время умел разозлить и спровоцировать своих врагов-марксистов (объединяя под этим удобным ярлыком и правящую партию социал-демократов, и коммунистов, находившихся в оппозиции к правительству), чтобы выставить их в глупом виде, а потом воспользоваться их замешательством.

Геббельсу нельзя было отказать в уме и сообразительности, в умении кратко и точно характеризовать других, и он быстро освоился со столичной жизнью, поражавшей и волновавшей его. Он умел зажечь толпу своим фанатизмом и злостью, а после митинга с удовлетворением признавался себе, что именно здесь, в Берлине, уместен "самый ярый фанатизм, особенно в политических делах".

Гауляйтеру оказались свойственны и политическая предприимчивость, и целеустремленность, делавшие его непревзойденным мастером политической провокации. Он умел, например, составить плакат, возвещающий о выходе партийной газеты "Дер ангрифф" ("Атака"), придав ему необыкновенно загадочный, агрессивно-таинственный смысл; и он же придумал, как сорвать премьеру знаменитого антивоенного фильма "На Западном фронте - без перемен" (по роману Э. М. Ремарка). Его люди выпустили в зрительном зале белых мышей и ужей, и элегантная публика, собравшаяся на премьеру, была напугана и рассеяна.

Геббельса можно назвать пионером в деле применения средств массовой информации в политических целях. Он совершал непрерывные агитационные поездки на поезде, в автомобиле, на самолете, появляясь в разных местах, как вездесущий Мефистофель, не желающий признавать никаких возражений и препятствий. Геббельс мастерски использовал грубую брань, выставляя своих оппонентов в униженном и нелепом виде.

Подстрекая берлинцев к недовольству республикой, Геббельс использовал язык, который называл "новым и современным, не имеющим ничего общего с устаревшими выражениями так называемых расистов". Он применял простые, но меткие метафоры и сравнения, сразу доходившие до слушателей. Все его речи пронизывал повелительный тон, призывы полагаться на силу и помнить об обязанностях. Они пестрят выражениями типа: "Продвинем вперед наше движение!"; "Вперед, ломая сопротивление врагов!"; "Мы маршируем и будем биться стойко и самоотверженно!"; "Массовая пропаганда - наше главное оружие!", создающими настроение постоянной активности, борьбы и стремленя идти к цели.

Геббельс претворял в жизнь идеи своего вождя, придавая, однако, большое значение соблюдению ещё двух важных условий ведения пропаганды, являвшихся, по его мнению, наиболее существенными. Первое условие требовало, чтобы её успех или неуспех оценивался чисто прагматически (это определялось складом ума как самого Геббельса, так и Гитлера); второе говорило о предпочтении в пользу метода устной пропаганды по сравнению с письменной. Выступая с доверительным обращением к партийным чиновникам в январе 1928 года в Берлине, Геббельс объяснил им, что существенным мерилом качества пропаганды является степень её успеха, для достижения которого хороши все средства, "пусть даже вас сочтут оппортунистом, а ваши взгляды аморальными. Главное - убедить людей; если пропаганда определенного сорта подходит в этом смысле для данного круга слушателей - значит, её можно считать хорошей; если же нет - я считаю её плохой!".

ИСКРЕННОСТЬ, ЛЮБОВЬ И ПРОПАГАНДА

Даже из своих любовных встреч доктор Геббельс извлекал пропагандистскую пользу. Так, какое-то время он встречался с фрау Мария Винтер, полной женщиной с пухлыми губами и большими серыми, лучистыми глазами. Ей было 35 лет, она имела двоих детей, всегда приветливо и мило улыбалась мужчинам, которым хотела понравиться.

Ее муж, военный летчик, много времени проводивший на аэродромах, часто оставлял свою любвеобильную одной. Во время одного из таких "скучных" периодов своей жизни фрау Мария познакомилась с Геббельсом. Вскоре они стали встречаться наедине. И понравились друг другу.

В объятиях фрау Марии Геббельсу было приятно и комфортно. Она исполняла все его желания. Геббельс получил массу сексуальных удовольствий, тем более, что фрау Марию хорошо обучил муж, как вести себя в постели с мужчиной и удовлетворять все его эротические фантазии.

Как-то в ходе одной из встреч Геббельс обратил внимание на то, что Мария, хорошо вписываясь своими роскошными формами в интерьер кровати, на которой они занимались любовью, все время держит в спальне притушенный, неяркий свет. Геббельс не мог толком разглядеть тело своей любовницы и стал высказываеть свое неудовольствие. Он спросил:

- Почему у тебя так мало света? Ты не хочешь, чтобы я разглядывал твое красивое тело? Или что?

Она ответила:

- Моим телом ты можешь любоваться сколько угодно, дорогой! Но я не хочу видеть при ярком свете твое уродство!

Геббельс опешил и уже хотел было рассердиться, но, вдруг, неожиданно миролюбиво расхохотался.

- Ты смеешься? Я думала, ты обидишься на меня!

- Нет, что ты! Ты права. Ты сделала такой свет из деликатности. Мне нравиться твоя искренность! Действительно, у меня не самое красивое тело, и ты не побоялась об этом сказать! Молодец!